Круги ада - Нина Еперина

Наконец-то у Насти появился человек, с которым она могла обсуждать свои внутренние ощущения, и оказалось, что эти ощущения целиком совпадают с Тамариными. Её тело было такое же ненасытное к мужским ласкам, поэтому и «вынесло на панель» в «свободную любовь» без особенных моралей со стороны собственной совести.

Эти душевные беседы, которые они вели в основном по утрам, тогда, когда Тамара ночевала у Насти после совместных «походов», окончательно успокоили её.

– Наверное, моя мать права. – решила Настя. – мужчина нужен в жизни только для обеспечения женщин средствами к существованию. Он обязан за всё платить, а совесть это вещь для свалки и в жизни, особенно моей, малопригодна.

Раньше у неё никогда не было подруг из обычного человеческого общества, живущего своими семейными законами, да ещё и замужних по настоящему, поэтому задушевные откровения Тамары открывали ей глаза на весь бытовой мир обыкновенных взаимоотношений. Действительно, получалось, что замужние женщины при ближайшем рассмотрении могли быть такими же жадными на ласки, как и она, если бы их не «заедал» быт и испокон веку сложившееся мнение о греховности сексуальных отношениях внутри семьи. Наверняка в каждой спальне по ночам происходило то же самое, что и у них, «на панели», только темперамент и оплата разная. Они получали одноразовое вознаграждение, а замужние женщины были на постоянной оплате. Постоянное всегда надоедает, как стенка в совдеповской гостиной, которая стояла не только незыблемой основой материального положения семьи, но и воздвигалась как «Большая Китайская стена» между супругами. Именно от обыденности, именно от неё, этой стенки, и бежали женатые мужчины за «развратом», пытаясь скрасить скуку семейной жизни «сладеньким» и запретным. Эта мысль укрепляла её в размышлениях о нужности её профессии. Она поняла, те женщины, замужние дамы, которые всегда прикрывались порядочностью и лживыми добродетелями на самом деле такие же, как и они, девушки «лёгкого поведения». Им мешало стать раскрепощёнными извечное «а что скажут люди»? Именно поэтому они отодвигали от себя соблазн познания «запретного плода» и принятие телесных удовольствий, как должное. А может быть, всё дело было в том, что их некому было раскрепостить в пастели? Разбудить? Они принимали материальную оплату на «постоянной основе», не отдавая весь жар желания своего тела собственному мужу. Не отдавали, потому что не разбужены. Или из-за собственной недалёкости, стесняясь плотского порыва своего Я? Может быть, именно поэтому они старались не показывать своим мужьям родившегося желания, если таковое и появлялась в их пуританских головках, прячась за семейную перегородку обязательных отношений, но… НО часто, спекулируя сексом в своей семейной жизни, как это делала она с дедушкой в своей ранней молодости. Так что главным в семейной жизни оказывалась опять же «оплата сексуальных услуг»!

Эти обрывочные мысли мелькали в её голове, а вечер шёл своей привычной чередой. Они сидели за столом, ели салаты, пили из водочной бутылки газированную воду, настоящее шампанское, изображали порядочных девушек, скромно сидящих в ресторане, а сами стреляли глазами по соседним столикам в поисках спроса, выставив себя на полное обозрение, опять же в поисках предложений. И предложения посыпались. Ларису и Иру увели танцевать и не привели больше за их столик, можно было и им начинать рабочий вечер. Настя решила проверить вначале фирмачей за колонной и отправилась туда. Заодно она решила пройтись по залу, себя показать и по сторонам посмотреть, определив количество «коллег по работе», девушек за столами. Не могло быть такого, чтобы в той, соседней половине ресторана не было её товарок. В субботний вечер все столы в ресторане всегда были заняты, а сегодня угадывался полный аншлаг даже её, плохим зрением.

Она два раза прошла вдоль столиков, томно и медленно поводя плечами и бёдрами, старательно рассматривая прищуренными, близорукими глазами, сидящий за столами контингент. Товарок видно не было, но из-за одного из столиков поднялся молодой человек и тут же заинтересованно направился в её сторону. Он был высокий, симпатичный, такой же, как и она черноволосый, черноглазый и, как ей показалось с первого взгляда, не совсем русский. Что-то в его взгляде было ей очень знакомым, может быть даже родным, близким, но что именно она поняла не сразу. С первого взгляда глаза были самыми обыкновенными. Глаза как глаза, хотя и очень привлекательные. Но что-то в его глазах очень сильно возбудило её интуитивное любопытство. Из-за близорукости она не могла рассмотреть его лучше, поэтому прищурилась. А молодой человек шёл ей навстречу.

Может он идёт ко мне? – подумала Настя и тут же остановила себя. – Нет. Он ведь может идти и по своим делам?

Она опустила голову и пошла дальше. Когда прямо перед ней остановились чьи-то ботинки, и прозвучал вопрос, Настя даже вздрогнула:

– Девушка, вы не меня случайно ищите, ааа? – весело, и как-то, очень радостно, сказал молодой мужчина, кому принадлежали ботинки, остановившиеся прямо перед ней. Это был именно он, тот, на ком задержался её взгляд.

Она тоже медленно остановилась напротив и так же медленно подняла на него свои тоже красивые, чёрные глаза, всё ещё щурясь близоруко, чтобы лучше рассмотреть. Она делала так всегда. Вначале она стеснялась рассматривать мужчин так откровенно, как сейчас рассматривала его, но Тамара сказала ей, что со стороны это не смотрится как откровенное разглядывание и действует на мужчин очень возбуждающе. Ещё она знала, что при знакомстве всегда нужно держать паузу, и это действует ещё более возбуждающе. Поэтому она задрожала ресницами на его откровенный взгляд и затянула паузу, давая ему возможность рассмотреть себя получше. Паузу она держала ровно столько, сколько и положено, пару минут, после чего зарделась лицом и, опустив ресницы, тихо сказала:

– Ну почему вы решили, что я должна искать непременно вас? Я ищу подругу, но её что-то не видно. Она пригласила меня на день рождения.

– Ой! А у нас тоже день рождения! Может быть, вы присядете за наш столик? Неудобно очень красивой молодой женщине ходить по залу просто так. Вы присядете к нам, а когда ваша подруга появится, вы к ней пересядете. Правильно? – опять как-то радостно и торжественно сказал парень.

Она сразу же определила, что его откровенное предложение продиктовано наивностью и даже немного удивилась. В современной действительности трудно было найти наив не знакомый с ресторанными нравами. Парень был явно не из ресторанного мира и, судя по всему, ничего не понимал в девушках свободных взглядов. Это ей показалось до любопытного забавным. Она подумала, – если «фирмачи» действительно заняты, она, пожалуй, согласится на предложение этого парня. Может быть, он из новых богатеев. Сейчас разобрать было очень сложно, уж больно много их появилось в ресторанных стенах в последнее время.

– Может быть, я и соглашусь на ваше предложение, но вначале я должна обойти весь зал. Если моей подруги ещё нет, я подойду к вам. Вы согласны?

– Мы согласны! – радостно улыбаясь, выпалил он, и тут же как-то элегантно подхватил её под локоть и предложил. – А можно я буду Ваши «сопровождающие лица»? Свита.

Они мило продефилировали мимо «фирмачей». Она увидела – они действительно пришли со своими девушками из того, другого мира, в который она так стремилась. Это были цивильные, холёные красавицы из-под папиного крылышка, она определяла их сразу же. В министерствах было очень много чиновников имеющих дочерей, а Перестройка родила столько же «новых русских» с набитыми кошельками и такими же дочурками, которых нужно было «пристраивать» замуж. Последнее время в ресторане стали всё чаще появляться вот такие папины дурочки и, как правило, или с «фирмачами», или с очень ухоженными русскими мужиками, «укомплектованными» деньгами под завязку. Делать рядом с ними сегодня было нечего, и она опять остановилась посреди зала и опять подняла на своего сопровождающего трепещущие ресницы:

– Пока, я её, что-то не вижу. Может быть, действительно, нам пойти за ваш столик?

– Конечно! Пойдёмте.

Он увлёк её прямо к столику, чуть согнувшись в талии в её сторону, не выпуская руку, которой она держала его под локоть, а даже как бы задерживал её, положив сверху свою и нежно поглаживая, как это делал когда-то дедушка Морис. Насте это очень понравилось и сразу же родило глубоко внутри её Я тёплое ответное чувство комфорта и защищённости.

– Меня зовут Сергей. – сказал он ей очень мягко и ласково почти на ухо. – А вас?

– А меня Анастасия, можно просто Настя. – скромно ответила она, ещё раз затрепетав ресницами и стараясь подхватить его нежную интонацию.

– Какое красивое имя! Царское! Оно мне всегда нравилось. У меня ни одной знакомой Анастасии ещё не было! – сказал он, теперь уже улыбке передав теплоту своего голоса, отчего глаза его заблестели, а улыбка получилась очень красивой и нежной.