Паноптикум Города Пражского - Иржи Марек

- А вот я сейчас спрошу вон у того капитана! - сказал неприметный, а теперь очень даже приметный пан и завопил во все горло: - Polizia![ 5 ]

Николо был этим крайне поражен, но извлек сорок чентезимо прежде, чем успела вмешаться полиция. Он швырнул их пану с такой яростью, что монеты лишь случайно не упали ему под ноги.

Ну, сказал себе пан Рудольф, такого здесь еще не бывало! Скандалить из-за сорока чентезимо и звать полицию... И он сочувственно посмотрел на Николо.

- Чокнутый! - сплюнул Николо под окном пана Рудольфа и пошел дальше, нахваливая свой свежий, самый свежий и самый дешевый лимонад.

Неприметный пан вошел в вагон и сказал, проходя мимо пана Рудольфа:

- Нет, вы видели? Он хотел прикарманить мои сорок чентезимо! Можно подумать, что я эти деньги печатаю или краду!

И вошел в свое купе очень возмущенный. А пан Рудольф подумал про себя, что он сегодня лишился кой-чего подороже...

Когда на другой день он пришел в купе сообщить, что они у цели, этот неприметный пан сказал ему:

- Послушайте, молодой человек, вы случайно не знаете в Неаполе какую-нибудь приличную, но дешевую гостиницу?

Пан Рудольф на минуту задумался. После вчерашней сцены в Тарвизио ему было ясно, что этому господину определенно не подойдет ни "Эксцельсиор", ни "Гранд".

Может, гостиницу "Рипозо"... Она, конечно, роскошью не блещет...

Именно это мне и нужно. Так вы говорите, "Рипозо" - насколько я знаю, это слово означает "отдых". Ну что ж, очень удачное название для гостиницы. Благодарю вас, молодой человек.

Он даже не потянулся к карману, считая устную благодарность достаточным вознаграждением. "Интересно, сколько б он дал, если б ему все-таки пришлось дать?" - подумал пан Рудольф и засмеялся.

Время шло. Пражская полиция работала над новыми делами и успешно их решала, но пан советник Вацатко знал: этого Сепековского газеты ему никогда не простят. Такое пятно на моей репутации... Несмотря на все принятые меры, никаких следов этого пройдохи найти не удалось, и фирмы "Ример" и "Фукс" уже начали энергично давить на страховую компанию.

Однажды к концу рабочего дня, когда только сонные мухи жужжали под потолком, а пан советник уже взялся за шляпу и тросточку, кто-то постучал в дверь. Бросив взгляд на часы, пан советник решил вежливо, но решительно выпроводить позднего посетителя.

В дверях появился молодой человек в униформе, которая ничего не говорила пану советнику.

- Рудольф Тейц, с вашего позволения... Проводник спальных вагонов, - вежливо представился он.

Пан советник недовольно посмотрел на него:

- Ну, с чем к нам пожаловали?

- Боюсь, что, скорее всего, ни с чем, но я все же думаю, что должен... Короче говоря, я считаю своим долгом сообщить... Я езжу маршрутом Прага - Неаполь. А газеты не читаю. Просто времени нет... И еще вопрос, какие газеты мне читать: ни в немецком, ни в итальянском я не силен. То есть объясняюсь я на нескольких языках, но знаю только, что может пригодиться в спальном вагоне.

Этот человек пришел сюда, чтобы рассказать мне о своих языковых познаниях! С ума сойти! А чем, собственно, занимается дежурный? Почему пропускают ко мне неизвестно кого как раз тогда, когда я решил поинтересоваться учебой своего сына?

- Так вот, я газеты, извините, не читаю, два с половиной дня туда, два с половиной обратно, домой приедешь, по сути, через неделю, когда все события уже позади...

- Все это замечательно, но я-то здесь при чем?

Я очень извиняюсь, потому что газеты прочел только в Будейовицах, где навещал одну свою знакомую. Надеюсь, называть ее фамилию я не должен...

Нет, не должны. Но вы должны понять, что я не знаю, чего вы хотите.

Я только хочу сказать, что с опозданием прочел об этом Сепековском. Дело в том, что недавно со мной ехал в Италию какой-то господин, чех, он меня спрашивал про гостиницы в Неаполе, про дешевые гостиницы.

Пан советник снял шляпу:

И что вы ему сказали?

Я ему порекомендовал гостиницу "Рипозо".

Почему вы думаете, что это был Сепековский?

- По времени это мог быть он, он выехал из Праги в тот самый день, когда все это случилось. Но с другой стороны - с другой стороны, мне иногда кажется, что это не он. В Тарвизио он поскандалил с продавцом лимонада из-за сорока чентезимо.

Так что вряд ли это был он, потому что если у него чемоданы были полны денег...

-Минуточку, - сказал пан советник, открыл ящик письменного стола и выложил перед посетителем фотографию улыбающегося господина.

-Да, это он, мой пассажир!

Пан советник глядел на пана Рудольфа с неопределенным, но все возрастающим энтузиазмом:

Так вы говорите, гостиница "Рипозо"... Приятно иметь дело с таким смышленым молодым человеком! Кстати, вам известно, что за содействие в его поимке объявлено вознаграждение?

Да, - тихо сказал пан Рудольф. - Потому я и пришел сюда.

И он тихо исчез в дверях.

Пан советник не пошел домой. Спешная телеграмма полетела в полицейское управление Неаполя. Ночью в Прагу пришел ответ: да, в неапольской гостинице "Рипозо" проживает чехословацкий гражданин.

Наконец-то в Праге появились газеты, выхода которых так долго дожидался пан советник Вацатко:

"Сенсационный успех пражской полиции!.. Беглый растратчик найден!.. Сотрудничество с итальянской полицией принесло плоды..."

Пан советник сиял:

- Когда проводник рассказал мне о скандале из-за сорока чентезимо, а это, господа, наших сорок геллеров, я больше не сомневался! Запомните, люди присваивают себе большие деньги не потому, что они бедны, а потому, что они больны - больны жаждой наживы. Их притягивает к себе и миллион, и сорок геллеров.

Господа детективы согласно кивали: понимаем, мол. А учтивый пан Бружек заметил:

- Ну вот он и доигрался.

Но инспектор Бружек был не прав. Пан Сепековский не доигрался. Видно, этот человек все же был гений.

Когда он понял, что господа, попросившие его предъявить документы, имеют отношение к полиции, ему и в голову не пришло попытаться сбежать. (Впрочем, из этого ничего бы не вышло.)

Наоборот, пан Сепековский послушно предстал перед префектом полиции и отдал себя в руки итальянского правосудия, обратившись с просьбой не выдавать его чехословацкой полиции. Это было неплохо придумано. В конце концов, фашистская юстиция может иметь свою точку зрения на дела такого рода, и даже если она накажет пана Сепековского, то будет все же более снисходительной, чем отечественная. Кроме того, он мог также надеяться, что неапольские адвокаты не лыком шиты.

Узнав, что преступник попросил убежища у итальянских властей, пан советник пришел в ярость. Пан Бружек успокаивал его:

Пан главный советник, стоит ли нам биться головой об стол? Мы его нашли? Нашли. Разве это не успех? Успех.

Успех будет тогда, когда Сепековский будет в наших руках, - стучал пан советник кулаком по столу.

Чего нет, того нет, но это же не наша вина. Это уже забота высших инстанций.

Было, было и там забот вдоволь - у всех, от пана начальника полиции до пана президента Верховного суда, вмешались в это дело министр юстиции и министр иностранных дел, чехословацкий посол в Риме и итальянский посол в Праге, газеты не скупились на сообщения и комментарии, а пан советник читал их с удовольствием - ведь он-то уже вышел из этой игры.

Проблемы у него были разве что с паном Рудольфом: всякий раз, вернувшись из рейса, он напоминал об обещанном вознаграждении. Но и с ним дело обстояло непросто, и над этим ломали себе голову власти предержащие. Не подлежало сомнению, что пан Рудольф существенно способствовал нахождению преступника. Но можно ли выплачивать вознаграждение, если преступник не попал в руки полиции?

Все шло к тому, что споры вокруг пана Сепековского никогда не утихнут и будут хлебом насущным для целых толп юристов и для целых судебных палат.

Сидя в кофейне "Рокси", пан Штейн часто говаривал пану Кавану (они стали друзьями на почве совместных переживаний) :

- Пан Каван, что там ни говорите, но этот Сепековский до того хитер, что он непременно должен быть евреем. Уже одна фамилия чего стоит...

Между тем человек, вызвавший переполох европейского масштаба, сидел себе в прохладной (довольно приятной в итальянскую жару) тюрьме с поэтическим названием Санта Мария Маджоре. Он вверил свою судьбу местным адвокатам; полностью ознакомив их со своими финансовыми возможностями, он получил в ответ весьма обнадеживающие заверения.

Дело затянулось, и казалось, конца ему не будет. И вдруг оно закончилось. Неожиданно и необычно. Настолько необычно, что даже мудрый советник Вацатко ничего похожего не сумел бы предположить. И поворот этот не был обусловлен стараниями юристов или политическими демаршами.

Однажды утром пан советник прочел в газетах:

"ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ В ИТАЛИИ

Из Неаполя нам сообщают по телефону: здесь были зарегистрированы слабые подземные толчки. Несколько домов слегка повреждено, человеческих жертв нет. Столб дыма над кратером Везувия стал несколько гуще обычного".