Зеркала и галактики (СИ) - Ворон Елена

– Привет, братец. Тебя загодя не предупредили, но ты не пугайся; все будет хорошо.

Дэссу хватило выдержки не отшатнуться от Соны, когда он услышал, что она больна лунной лихорадкой. Ему и сейчас хватило самообладания.

– Простите, я не понимаю, – сказал княжич на человеческом языке.

– Смеешься над старшим братом? Ай, Дэсс, как некрасиво! – Карие глаза, окруженные сеточкой морщин, улыбались.

Дэсс отодвинулся.

– Что вы от меня хотите? Слав!

Телохранитель обернулся на пороге.

– Господин Донахью, вы его пугаете. Не надо; ему и так досталось.

Бывший отец Домино – а нынче старший княжич Касс Мат-Вэй – выпрямился. Поглядел на Дэсса – долго, пристально. В лице ничто не дрогнуло, но Дэсс понял, что старший брат несказанно разочарован.

– Мстислав, я погорячился. Приношу свои извинения. Возьмите эту чертову кредитку и отведите Нормана домой. Если он доверяет только вам… что ж… – Касс обескураженно развел руками.

Дэсс вышел из «Руби». Голова чуть кружилась, но мысли были ясные, холодные. Великий Ханимун отвернул свой лик от СерИвов, если Дэсса показывает магию любви мерзавцу Домино, а Касс – подумать только! – хотел ударить человека по лицу.

СерИв! И – по лицу.

Человека.

Мир опрокинулся…

Глава 7

Мстислав не сел снова в мобиль, а повел княжича через парк пешком. Здесь было свежо после дождя, подсыхающие капли еще поблескивали на траве и листьях, и в воздухе стояли удивительные запахи. Инопланетные деревья тонко благоухали, а цветы как будто задались целью удушить ароматом не привычного к ним СерИва.

Дэсс пытался найти оправдание брату. Касс понимал, что Мстислав успеет отпрянуть и не схлопочет затрещину. Он изображал господина Донахью: наверное, тому случалось распускать руки. Но Касс-то мог бы воздержаться!.. Переселившись в чужое тело, он великолепно справился с ролью человека. Почему? Скорей всего, он сохранил память отца Домино. А отчего Дэсс не сохранил чужую память? Загадка.

Итак, Касс играет господина Донахью. Играет семнадцать дней – со дня своей «смерти». И никто не обнаружил подмены? Даже Мстислав?

– Слав, сколько времени ты тут на службе?

– М-м… сорок два дня.

– Господин Донахью не казался в последнее время странным?

– Казался, – подтвердил телохранитель, шагая рядом с Дэссом по дорожке. – И еще каким удивительным! Разговаривал учтиво, через слово не грозил погнать взашей. – Мстислав на ходу сорвал веточку, постучал ею по ладони. – СерИв Дэсс, ты мне сказал что-нибудь важное?

– Нет.

– Вот и ладно. Я совершенно не догадался, что господин Донахью тоже из ваших.

Княжич невольно улыбнулся. Хорошо понимать друг дружку с полуслова.

Вблизи дом с колоннами показался роскошным дворцом. Дорогой белый камень был ошлифован и мягко светился на солнце, окна отсвечивали золотисто-коричневым, а двери были сделаны из медового дерева и украшены тонкой резьбой, словно вышедшей из-под рук СерИвов.

Внутри оказалось еще красивей: все тот же белый камень, шелк строгих цветов, резное дерево, ковры, позолоченное серебро. И много зеркал – Дэсс прямо-таки опешил, когда при входе его встретили множество Мстиславов и Домино. Это сколько же настоящих Зеркал тут могло прорасти?

– Господин Донахью недавно распорядился поменять зеркала, – как бы между прочим заметил Мстислав.

Дэсс приободрился и уверенно зашагал вслед за телохранителем через сквозные светлые залы.

Навстречу не попадалось ни души. Совсем не похоже на княжеские замки, где полно прислуги и всяческой родни.

– Почему никого нет?

– Есть повар, уборщица и охранник. Повар на кухне, уборщица приходит по утрам, охранник сидит за пультом слежения. Раньше был шофер, он же садовник, но господин Донахью его рассчитал.

– Когда?

– Недели две назад. Чуть больше.

Касс избавился от садовника, едва вселился в этот дом.

– А когда начали приходить СерИвки?

Телохранитель мысленно посчитал.

– Тридцать шесть дней назад объявилась княгиня. На следующий день пришла старшая княжна…

– К кому? – перебил Дэсс невежливо.

– К господину Донахью. И после шастала к нему через день. Затем перестала. Шестнадцать дней назад впервые появилась младшая…

– Довольно, – снова перебил княжич, не в силах слушать про похождения любимой сестренки. – Слав, извини, но…

Мстислав крепко сжал его запястье.

– Тише, тише, – пробормотал он на языке СерИвов, и Дэсс вспомнил, что их может слышать охранник.

– Молчу, – сказал он послушно. И тут же спросил, впервые об этом задумавшись: – Слав, а где жена господина Донахью? То есть… э-э… моя мать?

– Она здесь не живет. Рассталась с мужем много лет назад.

– И чем занимается?

– Линда Гейл – известная певица. Это она устроила тебя на видео с программой «Домино».

Княжич с дрожью вспомнил про эту самую программу – как выразился Мстислав, «дурацкие шутки, идиотские пляски и отвратительное пение». Быть может, удастся от нее отвертеться? Как-никак, Домино похищали бандиты, и он утратил память. А впрочем, кэт с ней, с программой. Есть неприятности и похуже.

Мстислав с особой торжественностью распахнул двустворчатую дверь, отделанную жатым шелком стального цвета.

– Ваши покои, господин Домино. Прошу!

За дверью оказался коридор с окнами по одну сторону и зеркалами напротив, с расписными стенами и потолком. Княжич скользнул взглядом по росписям. Обнаженные девушки были прекрасны; по человеческим меркам, разумеется. СерИву от их безволосой наготы не было никакой радости. К тому же девицы столь откровенно приглашали гостя заняться любовью, что княжич застеснялся, как подросток. Увидев ближайшую дверь, он взялся за рукоять, чтобы уйти от смущавших его картин. Дверь и не подумала открыться.

Зато Мстислав легонько толкнул ладонью, и дверь отворилась.

– Заходи, – телохранитель улыбнулся.

Княжич был приятно удивлен. Ни откровенных картин, ни слишком вольных скульптур. Стены были затянуты коричневым шелком, стояла такая же коричневая постель, кресло, два стула, придвинутый к стене стол, рядом – погашенный видеоэкран.

– Это моя комната, – пояснил Мстислав. – Что ценно – разговоры здесь не прослушиваются.

Княжич еще раз огляделся.

– А где изображение твоей жены? Портрет.

Мстислав глянул так, словно его горько обидели. Затем в глазах блеснула знакомая ярость.

Он стремительно подошел к видео, коснулся ладонью. Экран вспыхнул, и появилось какое-то страшилище. Дэсс едва признал женское лицо. По щекам расползались лиловые пятна, брови и ресницы осыпались, седые волосы на голове вылезли клочьями, и просвечивал обтянутый кожей череп. Под глазами висели черные мешки, водянистые глаза смотрели тускло и бессмысленно.

– Появляется всякий раз, стоит включить экран, – проговорил Мстислав. – Ты сделал мне эту заставку, и убрать ее невозможно. Нарочно, чтобы я помнил, как будет выглядеть Светлана, если ее не лечить. – Он резко отвернулся от экрана, и страшное изображение медленно погасло.

– Это не я сделал, – сказал расстроенный княжич. – Слав, поверь. СерИвы не лгут – Ханимун карает за ложь беспощадно.

– От этого не легче. – Мстислав прошелся по комнате, постоял у окна, за которым лежал ухоженный газон; редкие кусты были усыпаны разноцветными листьями, будто праздничными флажками. – Дэсс, я правильно расслышал – «Ханимун»?

– Так зовут нашего бога. – Княжич подумал, что человек в душе посмеется, ведь люди не верят в чужих богов.

– Ханимун, – задумчиво повторил телохранитель. – На одном из наших языков это означает «медовый месяц»… Так что ты надумал – готов мне помогать?

– Да.

Княжич включил видео. Изображение Светланы – творение Домино – продержалось несколько мгновений и сменилось вечерним пейзажем: темно-лиловые горы, их вызолоченные солнцем снежные шапки, сиреневые тени.

– Первый канал; последние новости о СерИвах, – сказал Дэсс.