Виражи любви - Глория Беннетт

– Да, конечно, запиши… – Мишель вынул из кармана мобильник и, глядя на дисплей, продиктовал Дженнифер домашний номер Олдена.

Она написала его на магнитном блокноте, висящем на холодильнике, и обвела красным фломастером.

– Как это ужасно! Смерть близкого человека! – вздохнула Дженнифер. – У меня еще никто не умирал из родственников. Наверно, это так страшно…

– Наверно, – задумчиво произнес Мишель. – Моя мама умерла, когда мне было пять лет. Я хорошо помню только похороны, а ее смутно: голос, запах, пальцы. Отца не стало, когда мне было шестнадцать. Потом умерли мои бабушка с дедушкой. Я в то время учился в университете. Ненавижу похороны. Но Мэтью надо помочь все равно.

– Мэтью?

– Так зовут Олдена. Ты разве не знала?

– Ты совсем сирота? Ой, извини. А в каком университете ты учился?

– В Гарварде. Трудно поверить, правда? Это ты извини, что я тебя загрузил. Просто, когда я вижу ребят, у которых есть мама и отец, мне кажется, что все их трудности высосаны из пальца. Но, может, я не прав. А твоя мама когда должна вернуться?

– Ты уже спрашивал об этом. Надеюсь, не сегодня.

В это время на веранду робко зашел Лайл.

– Тебя к телефону, – сообщил он. – Кажется, твоя мама. Там все разбились на парочки и танцуют в темноте. А я один. Можно с вами постоять?

– Неси сюда трубку. Ма, привет! Как папа? Что?! О боже! Мамочка, не волнуйся… – Дженнифер закрыла рукой трубку и потрясенным шепотом сказала Майклу и Лайду: – Отец с ней развелся и даже успел жениться! Сдохнуть можно! – А потом снова в трубку: – Не переживай. Я в порядке! А ты где? В аэропорту? Да, я тебя встречу.

– Давай я встречу, – вдруг предложил Мишель, – а ты уберешься к ее приезду. И ты пила пиво, кстати.

– Мама, тебя Мишель встретит. Я тут гостей пригласила, но они уйдут. Хорошо, ладно… Я тебя люблю. – Дженнифер посмотрела на Мишеля круглыми глазами. – Вообще-то я знала, что от папочки всего можно ожидать. Но так быстро! Идем. Я тебе ключи дам от машины. Можешь не ставить машину на парковку, она будет стоять на выходе и сразу сядет. Спасибо, ты настоящий друг!

В гостиной действительно было темно. Горела одна декоративная свеча на столике за диваном и разноцветные огоньки радиоаппаратуры. Дженнифер быстро окинула взглядом диспозицию. Беспорядок был, но легкоустранимый. Пары распределились совершенно не так, как рассчитывала Дженнифер. Секс-бомба Роза лежала на груди интеллектуала Чарлза. А долговязая снобка Мериел переплела руки на перехваченном резинкой хвосте крутого Леона. И все они были очень довольны таким раскладом.

– Дерьмо! Вы зажгли декоративную свечу из Праги! Ее десять лет никто не зажигал, она просто для красоты! Где вы ее отрыли?

– Всему наступает свое время! – томно ответила Роза. – Кто-то ведь должен был ее зажечь.

– Я просто хотел как в романе «Доктор Живаго», – добавил Чарлз. – Свеча горела на столе…

– Это триллер? – спросила Роза. – Кажется, я видела такое кино…

– Ну не совсем триллер, – снисходительно заметил Чарлз. – Роман о русской революции, любви, судьбе.

– Какой ты умный, все знаешь! – восхищенно прошептала Роза.

Польщенный Чарлз потупился. Дженнифер зажгла свет.

– Свистать всех наверх! У нас большие проблемы. Она развелась с отцом и приедет в трансе. Все линяют. Я мету пол. Мишель катит в аэропорт. Ясно выразилась? Или еще раз повторить, специально для детей-индиго?

– Кто такие дети-индиго? – тихо спросил Леон.

– Ну такие, особо одаренные. Дети нового поколения, наделенные сверхинтуицией и другими выдающимися талантами, – шепнула Мериел. – Я так понимаю, мы к ним не относимся. Как жаль, бал кончился в самый интересный момент.

– Можно продолжить в другом месте? Покатаемся на моем «харлее»?

– Почему нет? – Роза подошла к Дженнифер и вяло предложила помощь.

Дженнифер отказалась, видя, что настроение подруги не соответствует боевому характеру обстановки. Зато Лайл сразу развил бурную деятельность. Погасил свечу, снял с нее нагар и поставил на старинный книжный шкаф, стоящий на выходе из гостиной по дороге в кабинет.

Леон вышел с Мериел во двор. Мишель в это время выезжал на машине на проезжую дорожку, идущую вдоль домов. На невразумительный выкрик Лео «Эй, старик, что дальше-то?» – Мишель также невразумительно махнул рукой и крикнул: «Увидимся на днях!»

Мишель быстро съехал на 495-ю дорогу и помчался по направлению к «Даллесу». От Мак-Лина это было примерно в двадцати минутах быстрой езды. Вскоре он съехал на параллельную трассу, ведущую прямо в аэропорт. Мишель давно не сидел за рулем машины. После мотоцикла ему казалось, что он едет чуть ли не на своей кровати. Можно даже вздремнуть или почитать перед сном, не выпуская при этом руля из рук. Он был взволнован и счастлив. Счастлив оттого, что Рейчел, так поразившая его при первой встрече, неожиданно стала свободной женщиной. Ему почему-то казалось, что теперь его шансы резко возрастут. Если бы его спросили, а что, собственно, он хочет, он наверняка не смог бы вразумительно ответить. Теперь ему стало ясно, что он влюбился. И в этом состоянии было бессмысленно что-то планировать. Он знал только одно – сейчас он увидит женщину своей мечты. Как и почему он влюбился и даже когда это случилось, он затруднялся ответить. Первое, что его сразило, – это ее глаза. Темные, большие, с золотыми искрами вокруг зрачков. Потом этот скользящий взгляд сквозь тебя, словно ты и не существуешь. Во всяком случае, для нее. И прямая, но при этом манящая спина, когда она прошла мимо. И этот странный запах духов. Запах недоступности, запах чужестранки, женщины из другого мира. Мира, в котором он пока чужой. Он согласился прийти на эту дурацкую вечеринку в надежде снова увидеть ее. Потом, поняв, что она в отъезде, он заскучал и решил разузнать хоть что-то о ней. И вдруг – удивительная удача! Она развелась с мужем, она в аэропорту. И вот он, Мишель, едет ее встречать!

Скоро на горизонте показалось странное черное здание, похожее на перевернутую пирамиду. Никто из его знакомых не мог толком объяснить, что там находится. Для всех это был всего лишь опознавательный знак – скоро аэропорт. И тут же появились щиты с надписями о въездах и выездах к «Даллесу». Безошибочно свернув на дорожку, ведущую к прилетевшим пассажирам, Мишель уже издали заметил ее. Где-то внутри него словно провели ножом, отчего лицу вдруг стало жарко, а груди холодно. Он остановил машину и вышел навстречу своей любви и судьбе.

В тот миг его судьба была не в лучшей форме. Проплакав весь полет, Рейчел забыла перед выходом попудриться и подкрасить губы. Она была бледная, с красными веками и розовыми крыльями носа, вспухшими губами и растрепанными волосами. Правда, она все-таки переоделась и ее блузка-апаш была свежа и белоснежна, а шелковая серая юбка сидела как влитая.