Виражи любви - Глория Беннетт

Вечеринку назначили на семь. Зануда Мериел пришла в половине. Она тотчас отправилась на кухню и для приличия вызвалась помочь. Но тут же добавила: единственное, что она умеет, – это открывать пакеты с чипсами и высыпать их в миску. Что ей и поручили делать. Она также сообщила, что записалась на курсы немецкого языка и семинар по изучению наследия Ницше.

– Ты что, нацистка? Посмотрела «Ночной портье»? – язвительно спросила Роза.

– Не вижу связи… Тогда бы я стала изучать Хайдеггера.

– Боже! Какие имена!.. – заметила Дженнифер. – А я изучаю русский, русские всегда побеждали немцев. Вчера взяла из проката все фильмы Эйзенштейна.

– Ну пошла сшибка интеллектов! Только при ребятах не надо так выпендриваться, ладно? А то мы их больше не увидим…

– Не понимаю, почему мы должны казаться хуже, чем есть… – заметила Мериел. – Я люблю интеллектуальные разговоры, а если ваши новые друзья олигофрены, то мне лучше сразу уйти…

– Мериел, тот, кто слушает, выигрывает при знакомстве больше, чем тот, кто много говорит…

– Дженни, ты такая подкованная… Надо же…

– Расслабьтесь, девочки, я это узнала всего час назад. Прочла в книге Ханны Дорси «Как покорить мужчину». Мама приготовила на выброс ненужные книги по психологии, а я их собрала и отнесла к себе.

Во дворе прогрохотали мотоциклы. Вскоре на пороге появились Мишель и Леон, а за ними, скромно потупившись, розовощекий Лайл и долговязый очкарик Чарлз Морган.

Столкнувшись с Розой, Чарлз остолбенел на секунду, но потом протянул руку и представился. Роза хмыкнула и шутливо присела в реверансе. Ее топик переливался. А сама она, миниатюрная черноглазая брюнетка, смотрелась в нем просто сногсшибательно.

– Вам никто не говорил, что вы похожи на Сальму Хадек? – спросил Чарлз.

– А я думала на Сандру Буллок, – ответила Роза. – Но вообще-то я похожа на маму, она известная художница Инга Родригес. Моя мама – шведка. А расцветкой я в папу. Его родители из Мексики, он классный хирург. Работает в Ферфакс-госпитале. Я живу с ним, а мама живет и творит в Нью-Йорке. Я к ней езжу на выходные и каникулы. Но они вовсе не в разводе. Просто так удобнее. Отдыхаем мы всегда вместе. А здесь в нашем доме живут бабушка, дедушка и папин неженатый брат. Это не совсем по-американски, но мне так даже нравится. Не слишком много информации для вас?

– Ну, я тоже могу поделиться. Родители давно в разводе. Я остался с мамой, но не жалею об этом. Отец скромный бизнесмен, мама успешная писательница. Может быть, вы даже слышали? Ее зовут Ханна Дорси. Девочки прыснули.

– Я полчаса назад процитировала фразу из ее книги «Как покорить мужчину?» – воскликнула Дженнифер. – И вам не страшно жить с такой мамой?

– Ну, мы же филологи. Ты понимаешь, что книги книгами, а жизнь – это совсем другое. Писатель создает свой маленький мир, где он царь и бог. А на нашу жизнь законы другой галактики не распространяются…

– Как здорово ты сказал! – воскликнула Роза. – Можно, я запишу?

– Вы решили поиздеваться надо мной?

– Нет, я серьезно. Я же не филолог. Просто мы соседи с Дженнифер, я учусь в Медицинской школе.

А в это время Мериел вдруг сняла очки и обратилась к Леону:

– Первый раз вижу настоящих байкеров! Можно вас потрогать?

– Конечно, мисс. За любую часть тела, я даже скажу, за какую предпочтительней…

– Наверно, за голову. Она самая невостребованная – сломать невозможно.

Все захохотали. Леон понял, что надо держать удар, и быстро нашелся.

– Это точно, там нет эрогенных зон. Она для другого.

– Для шлема, как я поняла?

– Девушка с такими ногами не должна быть такой вредной. Это прерогатива старых дев.

– То есть вы считаете, чем у девушки длиннее ноги, тем короче язык?

– Я могу подарить вам плакат на дверь: «Уходя из дому, не забудь спустить свой яд в унитаз».

– А я вам другой подарю: «Уходя из дому, прими противоядие».

– А я забыл. Теперь буду долго мучиться, пока не умру.

– Да не стоит, можете не мучиться, а сразу помирать. Я разрешаю.

– А вам меня не жалко? Посмотрите, какой я шикарный, весь в коже…

– Ну, кожа-то останется. Ладно, вы сами начали про свою скорую гибель. Я только хотела вам ее облегчить.

– Уговорили, завещаю вам свою куртку и все свои татуировки. Можете сделать из них сумочку.

– Зачем мне такая кошмарная сумочка? Я охотно доверю вам свои вещи, будете моей живой ходячей сумочкой.

Дженнифер воскликнула:

– Приглашаю всех угощаться. У нас самообслуживание. Кстати, где музыка?

Скоро свет был потушен, кругом горели свечки, гости пили пиво, жевали чипсы и плавно перетекали на веранду, потому что там можно было курить.

Мишель подошел к Дженнифер, поднес зажигалку. Она неумело затянулась и тут же с довольным видом выпустила дым.

– Это, конечно, не мое дело, но если ты не начала до совершеннолетия, то, может быть, вообще забить на это дело? Жалко портить такой румянец, еще пригодится в жизни.

– Ты просто как моя мама… Я не беби, а ты не мой бебиситтер. Я так поняла, ты не собираешься за мной ухаживать?

– Обиделась? Значит, ты и вправду бебичка. Да, я забыл тебе сказать: у профессора Олдена умерла жена. Он больше не работает в баре. А твоя мама… надолго уехала?

– На неделю, наверно. А у тебя есть его телефон? Я куда-то засунула наш университетский проспект. Дашь мне его номер?

– Да, конечно, запиши… – Мишель вынул из кармана мобильник и, глядя на дисплей, продиктовал Дженнифер домашний номер Олдена.

Она написала его на магнитном блокноте, висящем на холодильнике, и обвела красным фломастером.

– Как это ужасно! Смерть близкого человека! – вздохнула Дженнифер. – У меня еще никто не умирал из родственников. Наверно, это так страшно…

– Наверно, – задумчиво произнес Мишель. – Моя мама умерла, когда мне было пять лет. Я хорошо помню только похороны, а ее смутно: голос, запах, пальцы. Отца не стало, когда мне было шестнадцать. Потом умерли мои бабушка с дедушкой. Я в то время учился в университете. Ненавижу похороны. Но Мэтью надо помочь все равно.

– Мэтью?

– Так зовут Олдена. Ты разве не знала?

– Ты совсем сирота? Ой, извини. А в каком университете ты учился?

– В Гарварде. Трудно поверить, правда? Это ты извини, что я тебя загрузил. Просто, когда я вижу ребят, у которых есть мама и отец, мне кажется, что все их трудности высосаны из пальца. Но, может, я не прав. А твоя мама когда должна вернуться?

– Ты уже спрашивал об этом. Надеюсь, не сегодня.

В это время на веранду робко зашел Лайл.

– Тебя к телефону, – сообщил он. – Кажется, твоя мама. Там все разбились на парочки и танцуют в темноте. А я один. Можно с вами постоять?

– Неси сюда трубку. Ма, привет! Как папа? Что?! О боже! Мамочка, не волнуйся… – Дженнифер закрыла рукой трубку и потрясенным шепотом сказала Майклу и Лайду: – Отец с ней развелся и даже успел жениться! Сдохнуть можно! – А потом снова в трубку: – Не переживай. Я в порядке! А ты где? В аэропорту? Да, я тебя встречу.