Семь молоденьких девиц, или Дом вверх дном - Элизабет Мид-Смит

И вот я получаю от брата следующее письмо:

«Я с одним из моих товарищей попал в маленькую беду. Я не хочу описывать здесь всего подробно, но дело, к счастью, уладится, так как у меня есть деньги. Я тут впутался в историю с кроликами. При встрече я расскажу тебе все подробно. Прошу тебя, Мэгги, ни полслова не говорить кому бы то ни было об этом и сделать следующее: вышли мне мои деньги немедленно по получении этого письма. Деньги в конверт просто так не клади, а возьми довольно толстый ломоть хлеба, срежь корки и сунь мои два золотых в мякиш; потом вложи этот ломоть в конверт и адресуй мне. Мой товарищ научил меня сделать так. Конверт получится довольно толстый, но на почте могут подумать, что ты посылаешь мне носовой платок или что-нибудь в этом роде. Пожалуйста, сделай это как можно скорее: мне надо выручить товарища, а то нам обоим грозит беда – если узнают о нашей проделке, нас могут исключить из школы. А подарок отцу не убежит, потому что я снова начну откладывать карманные деньги. Впрочем, со временем я смогу продать этих дурацких кроликов. Так что еще раз прошу тебя поспешить и исполнить все, как я тебе здесь написал. Если же ты оплошаешь, то знай, что твоя половинка трехпенсовой монеты всосется в твою кожу и ты очень скоро зачахнешь, как я предупреждал тебя, когда передал ее тебе. Любящий тебя брат».

Немудрено, что, получив такое письмо, я всю ночь провела без сна. Что мне делать? Трудно было надеяться быстро получить долг от Ферфакса. Но неужели же благодаря моей слабохарактерности, из-за которой я не устояла против просьбы Сесилии, мой бедный Джек будет исключен из школы? Рядом со мной спокойным сном невозмутимо спала Люси. О, как я завидовала ей! Насилу я дождалась рассвета; сквозь оконные занавеси мало-помалу начали пробиваться золотистые лучи восходящего солнца, а я все сидела на своей кровати и думала, как же мне справиться с этой бедой. Было еще только около четырех часов утра. Накинув на голову шляпку, я потихоньку выбралась из дома. Скоро я дошла до кустарников, обрамляющих лес, и пустилась дальше по мокрой от росы траве, направляясь к домику, где жило семейство Ферфаксов. Мне надо было во что бы то ни стало повидать Сесилию. Письмо Джеку могло дойти по почте не ранее чем через двенадцать часов после отправки. Я рассчитала, что если отправлю ему деньги до девяти часов утра, то он должен будет получить их в тот же день с последней почтой, и тогда он будет спасен от угрожавшего ему исключения из школы.

«О, какое облегчение доставляет мне эта прогулка по утреннему воздуху, – подумала я. – Какое счастье, что я выбралась из дома, и как я рада, что эта ночь наконец миновала!»

В другое время чудное зрелище просыпающейся природы привело бы меня в восхищение, так как я была в полном смысле слова дитя природы, но в эту минуту меня не занимали ни веселое щебетание птиц, ни прыжки белок по ветвям, и я равнодушно проходила мимо душистых лесных цветов. Путь был неблизкий, и я запыхалась, так как шла быстрым шагом и только изредка позволяла себе маленькие передышки. Наконец я добралась до изгороди, за которой начинались владения сэра Пенроуза. Вскоре я дошла и до маленькой калитки, открыв которую, направилась к домику лесничего. Вокруг царила тишина, так как еще не было и пяти часов утра. Я знала, однако, что лесничий рано выходит из дома, и вовсе не желала, чтобы он увидел меня разгуливающей здесь в такую рань. Мне было известно, куда выходит окно комнатки Сесилии, и подойдя к нему, я метко бросила горсть песка в решетку окна. Но никто не шевелился, и я вынуждена была бросать песок горсть за горстью, пока мне не удалось нарушить крепкий сон Сесилии. Послышался легкий шум в ее комнате, и в ту же минуту в окне показалось раскрасневшееся миловидное личико девушки со спадавшими вокруг ее головы вьющимися волосами.

– Нет, Кейт, – открыв окно, сказала она, – иди уж без меня доить коров, а я еще немного посплю. Ах, Боже мой, – воскликнула она, увидев меня, – да это же вы, мисс Мэгги! Милая мисс Мэгги, что случилось?

Я приложила руки ко рту, чтобы приглушить свой голос, и ответила:

– Спустись скорее сюда, ко мне, и как можно тише. Мне срочно надо с тобой поговорить.

Сесилия смотрела на меня во все глаза. Вероятно, она заметила по моему лицу, что я сильно встревожена, так как тотчас же отскочила от окна и быстро вышла из дома.

– Ах, мисс Мэгги! – вскричала Сесилия, подбегая ко мне. – Я испугалась до полусмерти! Да что же такое с вами?

– Я все тебе расскажу, Сесилия, только скажи сначала, встал ли уже твой отец?

– Нет, ведь еще нет и пяти часов, а отец ложится поздно.

– Ну и хорошо, – сказала я, – потому что мне нужно сначала переговорить с тобой, а потом ты будешь должна кое-что передать своему отцу. Отойдем отсюда в сторонку, Сесилия, и выслушай меня. Ты помнишь, что шесть недель тому назад я выручила вас из большой беды, одолжив вам два соверена. Твой отец обещал вернуть эти деньги через две недели. Но прошло уже шесть недель, а я от вас не получила еще ни пенни. Теперь мне очень нужны эти деньги; я должна иметь их в руках сегодня же утром; никаких отговорок я принять не могу; понимаешь ты, Сесилия, – никаких! Вы обязаны немедленно отдать мне мои деньги, и если вы захотите еще оттянуть уплату, то я буду вынуждена пойти и пожаловаться самому сэру Пенроузу, мне придется попросить у него эту сумму, которую он вычтет из жалованья твоего отца. Я знаю, что сэр Пенроуз сейчас проживает здесь, в своем замке, потому что вижу, что вывешен его флаг. Так вот, Сесилия, поступайте, как хотите, но я должна так или иначе сейчас же получить свои деньги.

– Да, конечно, я понимаю, мисс Мэгги, – пробормотала Сесилия, побледнев от волнения. – Только как же нам быть? Дайте хоть немного сроку…

– Никаких отсрочек я больше дать не могу! – ответила я, с силой толкнув ее в плечо. – Мне вообще не следовало давать вам эти деньги. Они не мои, они принадлежат моему брату Джеку, который дал их мне на сохранение. Теперь деньги нужны ему самому, и они во что бы то ни стало должны быть отосланы ему по почте сегодня же утром. Иди же, Сесилия, сейчас же к своему отцу, разбуди его, если он еще не проснулся, и скажи, что я здесь и требую свои два соверена! Прибавь еще и то, что я сказала о моем намерении прямо от вас пойти к сэру Пенроузу, если твой отец не исполнит моего требования.

– Но ведь это же будет так жестоко с вашей стороны! – воскликнула Сесилия.

– А что мне делать? Я на все готова ради Джека! Я очень люблю тебя, Сесилия, но все-таки брата я люблю в сто раз больше. Ах, Сесилия, ты ведь должна и меня пожалеть! Я же пожалела вас, когда вы попали в беду. У меня сердце разорвется на части, если я сегодня же не пошлю деньги Джеку, а он… Он просто возненавидит меня, если узнает, что я отдала кому-то его деньги! Повторяю тебе, что я готова на отчаянный, даже жестокий поступок, лишь бы только мне выручить брата! Так иди же скорее к твоему отцу, я подожду тебя здесь.

– Иду, иду, – упавшим голосом ответила Сесилия, – но я знаю наперед, что толку будет мало…

– Как, что ты этим хочешь сказать? – вскричала я в негодовании.

– Да что же ему делать, если у него этих денег нет и достать их негде!

– В таком случае, он просто вор! – объявила я, уже теряя самообладание. – И не будет ему от меня никакой пощады!

– Успокойтесь, мисс Мэгги, – умоляла Сесилия, – дайте сначала переговорить с отцом. Я сейчас же бегу к нему.

Сесилия поспешно направилась к их домику, а я осталась насколько могла терпеливо ждать ее возвращения. Как медленно тянулось время! Солнце поднялось уже высоко, птицы распевали громче и веселее, и цветы уже почти совсем раскрыли свои лепестки. Какое чудное было утро! Голуби нежно ворковали над моей головой, но меня это так раздражало, что мне до сих пор ненавистно их воркование.

Наконец я услышала приближение чьих-то тяжелых шагов. Я прислушалась и скоро убедилась в том, что вместо Сесилии ко мне вышел ее отец. Мне очень редко приходилось разговаривать с Ферфаксом, который производил на меня впечатление сурового и даже грубоватого мужчины. С Сесилией я могла бы поладить, но сомневалась, что смогу договориться с ее отцом. Он приблизился ко мне со словами:

– Здравствуйте, мисс, – и при этом неуклюже приложил руку к своей фуражке.

– Доброе утро, – поздоровалась я и, набравшись смелости, посмотрела ему прямо в лицо. – Прошу вас, отдайте мне мои деньги, они мне очень нужны.

– А если у меня их нет? – нахально ответил Ферфакс, но тотчас же сбавил тон, увидев мое удрученное лицо. – Право, мисс, мне очень жаль, но что же я могу сделать? Я очень ценю, что вы тогда выручили меня из беды, но не могу же я отдать вам то, чего у меня самого нет.

Он вдруг оборвал свою речь, так как у меня невольно вырвался крик отчаяния; не в силах сдержаться, я бросилась на траву, закрыла лицо руками и зарыдала. Мое поведение, должно быть, поразило Ферфакса, так как он, простояв некоторое время молча, вдруг торопливо заговорил: