Плутишкина сказка - Владимир Озеров

— Какой странный Буратино… — сказала Плутишка.

— Это не Буратино, — мрачно ответила Марина, — это генерал Пиноккио, гнусный диктатор страны Перчилии. Он продался Сэмюэлю К. Барабасу и силой захватил власть в Перчилии, чтобы этот подлый Сэмюэль К. Барабас мог по дешевке покупать перчилийский перец. Этот негодяй Пиноккио разогнал кукольный театр Папы Карло, самого Папу выслал из Перчилии вместе с его шарманкой, а кукол ежедневно заставляет устраивать демонстрации для выражения всенародной любви к нему, к Пиноккио.

А ведь перчилийцы были таким веселым народом! Как они прыгали со своими дразнилками!

Кто не с нами — Карабас!Кто не с нами — Карабас!

Но теперь там на всех углах Полицейские Барбосы из Страны Дураков и людям не до смеха…

Ну да ничего, перчилийцы себя еще покажут! Буратино, например, уже создал подпольную организацию — они из рогаток «навешивают фонари» Полицейским Барбосам и цепляют консервные банки на хвост Коту Базилио и Лисе Алисе!

А Пьеро, хоть и эмигрировал, продолжает писать боевые песни. Помните его классические строки?

 Лису Алису жалко —Плачет по ней палка!

Его новые песни еще лучше! Вот, послушайте…

Марина извлекла из-под стола вконец расстроенную гитару и запела хриплым голосом:

Пускай страна,пускай страна под диктатурой —Нам на Пиноккио плевать!И мы Лису Алису дурой,и мы Лису Алису дурой,Как прежде, будем называть!

Пусть Дуремары,Дуремары торжествуютИ пусть доволен Карабас,Пусть Кот Базилио жирует,пусть Кот Базилио жирует,Но доберемся мы до вас!

И на дрова,и на дрова пойдет диктатор,И зарыдает Карабас,И снова кукольный театр,и снова кукольный театрТогда откроется у нас!

И Папа Карло,Папа Карло возвратится,Его шарманка запоет,И снова будет веселиться,и снова будет веселитьсяНа наших улицах народ!

Марина Зеленая отложила гитару и снова сделалась грустной.

— Вот… А я тут сижу и ничего не делаю. Может, сейчас Полицейские Барбосы Буратино ловят… А я что? Портрет вот нарисовала гадский… У, образина!

Взяв из кучи на столе окурок, она стрельнула им в портрет и «бычок» прилип к длинному носу диктатора.

— А что толку?… Ему-то от этого ни жарко, ни холодно… — тяжко вздохнула Зеленая.

— А ты ему напиши! — посоветовал Кот. — Чтобы знал!

— Ну, прочтет Лиса Алиса в канцелярии — и в корзину. Лучше уж Буратино новую резинку для рогатки послать, — снова вздохнула Марина.

— Может, послать Пиноккио его портрет? — предложил Кот.

— Вот еще! Этой орясине мою работу дарить! В кого я тогда окурками буду стрелять?

Зеленая снова взгрустнула, но потом вдруг оживилась.

— А вы знаете, ребята — я тут роман писать начала — про Перчилию!

— Роман? — тут же заинтересовалась Плутишка.

— Клянусь кистью и шпагой — роман! — гордо заявила Марина и вытащила из стола кипу отпечатанных на машинке листов.

Тут у Плутишки даже руки зачесались от любопытства.

— Ой, а можно мне почитать?

— Можно. У меня тут против Пиноккио сражаются Буратино, три мушкетера и Д'Артаньян, Чипполино…

— Ой-ей-ей! — закричала Плутишка. — Не надо рассказывать, а то мне читать неинтересно будет!

— … Виконт Де Бражелон, граф Монтекристо…

— Ну не надо! — Плутишка даже запрыгала от возбуждения. — Дайте мне, я сама прочту!

— Держи, — сказала Марина Зеленая. — Только там все главы перепутаны — это я все редактировала, редактировала и доредактировалась до того, что сама уже не знаю, где начало, а где конец.

— А я — разберусь, — сказала Плутишка. — Только я лучше на улице сяду, а то тут все время глаза щиплет и в носу свербит от гари.

Однако прежде, чем она успела выйти, на лужайке раздался захлебывающийся лай Роны и какой-то многоголосый рев.

— Что это?! — испуганно спросила Плутишка.

— Это? Это Хунта… — обреченно вздохнула Марина.

Кот тут же сиганул на шкаф и втащил туда Плутишку, которая не выпускала из рук роман Зеленой.

В следующий момент дверь с треском распахнулась и в комнату, не вытирая ног, ввалились Хунта и ее Предводитель. Хунта была о трех головах — одна голова темная — та, что побольше, и две светлые — те, что поменьше. Предводитель Хунты был небрит и отчасти напоминал Плутишкоеда Обыкновенного, только был поменьше раза в три с лишним.

— Кто спалил нашего Бруса?! — заревела Хунта.

— Я, — ответил со шкафа Радужный Кот. — И попрошу не орать, а то у меня от вас уши закладывает.

Хунта, разинув рты, уставилась на Кота.

— Кот… — сказала наконец большая из голов.

— Радужный… — подтвердила средняя.

— На скафу… — добавила меньшая.

Вид Кота почему-то подействовал на Хунту. Она перестала орать и на два тона ниже стала гундеть, какой замечательный был Брус ЛИ — прямой и твердый, не ведающий никаких сомнений и неотразимый для тех, на чьи головы его обрушивали.

— А еще что? — поинтересовался Кот. — Что еще в нем было хорошего?

Хунта тяжело задумалась.

— Скольких людей он сделал счастливыми? — продолжал Кот. — И вообще — что он с д е л а л?

Хунта утерла носы и надулась.

Тут тишину нарушил новый рев. Это был Предводитель. Пока Кот дискутировал с Хунтой вопрос о Брусе, Предводитель шарил глазами по комнате, что-то разыскивая, причем каждый его глаз вращался сам по себе. Не найдя искомого, Предводитель заревел:

— Гд-е-е???!!!

— Если вы о бутылках, — сказал со шкафа Кот, — то они погибли вместе с Брусом ЛИ.

Оба глаза Предводителя Хунты уперлись в Кота. Лицо Предводителя стало наливаться кровью и он сделался похожим на Сеньора Помидора.

— По-гиб-ли?! — по складам спросил он.

— Погибли, — подтвердил Кот. — Все до единой.

— Кто?! — выдохнул Предводитель.

— Я! — ответил Кот.

Предводитель с ревом бросился к шкафу. Плутишка и Кот едва успели поджать ноги, как он прыгнул…

- Мммяяяууу!!! — в тот же миг заорал Радужный Кот и прямо перед носом взвившегося в воздух Предводителя выпустил здоровущие когти на передних лапах.

Предводитель Хунты на миг завис в воздухе, а потом с грохотом рухнул на пол и оттуда очумело уставился на Кота.

— Я бы вам очень не советовал! — сказал ему Кот.

Предводитель вдруг залился тяжелыми пьяными слезами, а потом растянулся на полу и захрапел так, что задребезжали оконные стекла.

Марина Зеленая и Хунта вылезли из-под стола, под который они дружно нырнули в ожидании битвы Кота с Предводителем, и за ноги потащили храпящее тело на улицу — отсыпаться в холодке, в кустах за домиком.

Потом они вернулись в комнату, где Кот уже успел снять Плутишку со шкафа, и Хунта заявила:

— Есть хотим!

— Все есть хотят… — мрачно ответила Марина и принялась шарить по кастрюлям и полкам.

Наконец она объявила:

— Только картошка с постным маслом…

— У-у-у… — недовольно загудела Хунта.

— А чай есть? — спросила Плутишка.

— Грузинский… — вздохнула Марина Зеленая.

— Ага… Ну, тогда у нас есть много-много сарделек и пирожков с яблоками! — заявила Плутишка.

Хунта тут же взвыла от восторга, а Марина вытаращила глаза:

— Не может быть!

Плутишка достала и нарезала одну из бесконечных сарделек Кузи, а потом навытаскивала из пакетика столько пирожков, что на столе, откуда Кот уже успел смести окурки, вырос целый пирожковый курган. Хунта тут же с урчанием кинулась истреблять продовольствие. Через полчаса вся она лежала плашмя с тугими, как барабаны, животами.

— Приходите почаще! — просипела Хунта средней головой и уснула.

Зеленая раздела Хунту и разнесла по кроватям, а потом вернулась к столу.

— Я объелась, — заявила она неожиданным басом. — Впрок…

— А мы вам оставим кузину сардельку, — сказала ей Плутишка. — У нас ведь еще две есть. И пакетик с пирожками тоже оставим. В случае чего мы с Котом и сами печь умеем!

— Ой! Сарделька — это здорово! А пирожки… Вы их лучше пока себе оставьте — мало ли что еще может здесь с вами приключиться. Ну а у нас мука пока еще есть, а яблоки, если понадобится, моя Хунта где-нибудь раздобудет…

Убрав со стола, Кот с Мариной принялись обсуждать положение в Перчилии и чем можно было бы помочь Буратино и его друзьям, а Плутишка уселась на крыльце вместе с Роной и стала разбираться с рукописью романа. Где-то через полчаса она решила, что привела все в порядок, и начала читать.

Роман был ужасно интересный и, несмотря на то, что сюжет временами совершал какие-то невероятные и не всегда понятные скачки — то ли Марина так писала, то ли Плутишка не все правильно разложила — чтение было увлекательное. Приключений и подвигов тут хватило бы на целую эпопею и свержение доброй дюжины диктаторов.