Близкая женщина - Барбара Делински

– Когда мы сидели в закусочной, – напомнил Майкл, – вы заговорили о том, что у вас есть то, чего нет у других людей. Расскажите. Это интересно.

Даника взяла с полки рулон бумажных полотенец и положила в тележку.

– Ничего особенного, – сказала она. – Все, как у всех, только немножко лучше.

– Хороший дом? – спросил он. – Вы это имеете в виду?

– Ну, хотя бы.

– Нет, я не об этом, – проворчал он. – Расскажите мне о Бостоне.

Она протяжно вздохнула и взялась за край тележки.

– Мы живем на Бикон-хилл.

– У вас свой особняк?

– Да, трехэтажный. Перед домом чудесный сад, а за домом дворик, общий с соседями.

– Я был в одном таком доме. Ничего себе домик. С кухней, гостиной…

– Да-да, это на втором этаже. Спальни – на третьем, а общие комнаты внизу.

Даника вдруг звонко рассмеялась. Судя по выражению его лица, такая планировка представлялась ему ужасной.

– Именно так все у нас и устроено, – продолжала она. – В практическом отношении это наиболее рациональное расположение. Все помещения изолированы, никто никому не мешает.

– Ясно, – кивнул он. – И все же, мне кажется, все это довольно неудобно…

– Ничего подобного. Все дело в том, что вы, наверное, не жили в таких домах. Большую часть времени мы проводим на первом и втором этажах. Кстати, дом моего отца в Вашингтоне устроен так же. У вас есть собака? – вдруг спросила она.

– Простите? – не понял он.

– Собака есть у вас? – Даника кивнула на полку с консервами для собак, а потом задумчиво посмотрела на Майкла. – Я почему-то ясно представила, как вы бегаете по берегу с ирландским сеттером.

– У меня действительно была собака, – сказал он, сразу помрачнев. – Она умерла в прошлом году.

– Простите, мне очень жаль, – вздохнула Даника.

– Иногда мне хочется завести нового пса, но я не могу забыть своего Хантера. Он у меня был такой красавец!

– Сколько лет он у вас жил?

– Девять лет. Я взял его, когда переехал сюда. Для собаки здесь раздолье.

– Заведите себе собаку! Непременно заведите! – убежденно воскликнула Даника.

– Мне кажется, что и вы не прочь заиметь пса, – заметил он.

– Вы правы. Но с этим слишком много проблем…

– Насколько мне известно, многие семьи в Бикон-хилл держат собак. Хотя бы для охраны.

– Собак жалко, они сидят взаперти – ни побегать, ни полаять. Только чинные прогулки с хозяевами. Разве это жизнь для животного?!

– Вы могли бы держать собаку здесь, – сказал Майкл.

– Честно говоря, мой муж терпеть не может собак, – после некоторых колебаний ответила Даника.

– Но собака была бы здесь, а он там…

– Этот дом – для нас двоих, – с грустью улыбнулась она. – Если, конечно, он здесь когда-нибудь появится. Так или иначе собаку все равно пришлось бы потом забирать с собой в город. Мы же не можем здесь жить постоянно!

Они подошли к кассе. Что касается Даники, то она была совсем не прочь поселиться в Мэне насовсем, а Майкл был бы только рад, если бы ее пес жил здесь, а муж в Бостоне.

Потом они завезли покупки в дом Даники, а сами отправились прогуляться по берегу. Было ветрено, но тепло, не то что месяц назад. Они молча шли вдоль берега, старательно обходя заполненные водой впадины, обнажившиеся во время отлива.

– Вы сейчас что-нибудь пишете? – нарушила Даника затянувшееся молчание.

– Пишу ли я?.. Да, одну небольшую вещь о профессиональном спорте в Америке. Не слишком серьезную. Как раз под настроение.

– Не слишком серьезную? – переспросила она.

Для нее-то эта тема была достаточно серьезной. Интересно, знает ли он что-нибудь о ее спортивном прошлом? Лучше бы нет.

– Вам, наверное, приходится просматривать кучу материалов? – предположила она.

– Конечно, но это очень интересное занятие. Особенно, когда приходится брать интервью. Мне довелось беседовать со знаменитыми в прошлом спортсменами – хоккеистами, бейсболистами, боксерами. После прошлого года я решил передохнуть.

– А что было в прошлом году? – поинтересовалась она.

– Я писал книгу, в которой анализировал религиозные и расовые предрассудки в контексте экономических спадов и подъемов.

– Серьезная проблема. Но очень любопытная… А книга уже вышла?

– Выйдет в следующем месяце.

– Заранее поздравляю. А в чем заключается ваша теория?

– Предрассудки разного рода набирают особенную силу во время экономических кризисов. В течение многих лет люди и не подозревали об этом. История не терпит сослагательного наклонения. В периоды экономических депрессий люди начинают бояться друг друга. Свои собственные недостатки они приписывают ближним. Особенно, если этот ближний слабее и не может защититься. – Майкл готов был и дальше рассуждать на эту тему, но остановил себя. Вряд ли это так же увлекательно и для Даники. Но Майклу было очень приятно, когда Даника задала следующий вопрос.

– Много книг вы написали?

– Четыре.

– И все они опубликованы?

Он горделиво кивнул.

– Вы, наверное, уже привыкли к тому, что в книжных магазинах на полках стоят ваши книги?

– Вовсе нет! Я и теперь испытываю радость и гордость… И страх тоже.

– Интересно, а как вы вообще начали писать? – задумчиво проговорила она. – Вы всегда знали, что станете писателем?

– Сначала я вообще не думал об этом. Я сам из литературной семьи и хотел заняться чем-нибудь другим. Когда я учился в школе, то подрабатывал в архитектурной фирме, которая специализировалась по зеленым насаждениям. Садовник из меня получился никудышный, хотя я разработал для босса один неплохой проект. Потом я бросил школу и принялся колесить по стране на велосипеде. На пропитание я зарабатывал чем придется: мыл посуду, чинил компьютеры… Но настоящие деньги я заработал несколько месяцев спустя, когда отец опубликовал в журналах письма, которые я посылал домой… Потом я поступил в колледж – решил стать дипломатом. Позже в соавторстве с одним из моих преподавателей я написал работу, посвященную русской революции… Даже опыт службы во Вьетнаме пошел в дело. Мои репортажи оттуда шли у издателей нарасхват… В общем, все подталкивало меня к тому, чтобы избрать карьеру писателя, – заключил он. – Как я ни упирался…

– Все-таки семья победила? – улыбнулась Даника.

– Победила? – переспросил он. – Что ж, можно сказать и так. Впрочем, нет. Я несправедлив. Во всей этой истории настоящий диктатор – только мой отец, – усмехнулся он. – Остальные не виноваты.

– У вас большая семья?

– Два брата, сестра и отец с матушкой.

– Четверо детей?.. – Даника изумленно распахнула глаза. – Вот вам было, наверное, весело в детстве!

– Это точно. Спасибо нашей мамочке. Она по натуре беспечная душа. В отличие от отца, который у нас очень практичный человек. Она баловала нас, пока мы были маленькими, а когда мы подросли, нами занялся отец. Бедняжка мама, она так хотела, чтобы из нас вышло что-нибудь путное, а кончилось тем, что все мы так или иначе связали свою судьбу с писательством…