Прости, но ты полюбил психопатку - Майкл Мар

– Убей! – прошипел голос внутри меня.

Толком не контролируя свое тело, я приподнялась на локтях и обнаружила, что из влагалища по ноге течет кровь. Алая при свете луны жидкость завораживающе текла, оставляя позади себя сверкающий след. Я бесшумно встала, трусики скатились на ступню, и я зашагала в сторону Марка. Когда я была уже прямо за его спиной, то на секунду я засомневалась, но голос снова ожил и прогремел в моей голове:

– Он заслужил это! Убей!

Собрав остатки сил под насвистываемую им мелодию, я вытянула вперед руки и столкнула его вниз. Дальше все было как в замедленной съемке. Марк даже не успел ничего понять, как его тело с треском упало на камни внизу. Высота была небольшая, но этого хватило, чтобы его тело распласталось в причудливой позе на скалистых камнях. Когда я посмотрела вниз, то увидела, что он еще жив, но не может пошевелиться. Не помня себя и даже не надев шорты, я начала аккуратно спускаться вниз. Кровь текла по ноге, оставляя рубиновые капли на земле. Я уже не чувствовала ни боли, ни страха, ни даже унижения. Мне оставалось только закончить начатое.

Когда я спустилась и подошла к нему, то была поражена, как много крови вытекало из его тела. Он лежал на спине, и я не знала, насколько велика рана, но было понятно, что он не жилец. Я смотрела на него сверху вниз и заглядывала в его угасающие глаза. Он попытался что-то сказать, но льющаяся кровь из его рта мешала ему это сделать, и все, что я слышала, так это булькающие звуки. Но я не могла долго ждать, мне хотелось поскорее закончить с этим. Голос внутри меня требовал того же. Я взялась за его светлые волосы, подняла голову и со всей силы ударила его головой об камень. Раздался хруст, но он еще был жив, и я снова, взявшись за волосы, ударила его об острый выступ камня. Я это сделала несчетное количество раз, пока кусочки его мозга и осколки черепа вылетали из-под его затылка. Только когда мои руки уже онемели и устали, я отпустила его голову и, обессиленная, села на камень. Посмотрев на свои ноги, я увидела, что на них уже не только моя кровь, но и брызги крови Марка. Это ужасное, но чертовски завораживающее зрелище вызвало у меня настоящую истерику. Я упала на землю и начала кататься, ревя и выкрикивая проклятия. А потом я хохотала как ненормальная. Но не из-за стресса, а от радости. Да, мне было по-настоящему приятно, что этот ублюдок получил по заслугам. Что его чертово тело уже начало гнить. Что такие, как он, заслуживают только такой участи. Ни одна терапия в мире никогда бы мне не помогла обрести покой, даже если бы я потратила на это всю свою жизнь. Зато, когда я совершила эту сладкую месть, мне полегчало сразу же, словно меня заколдовали.

Когда я немного пришла в себя и успокоилась, то сразу же напал легкий страх, что делать и как это объяснить. Первым делом я отмыла всю кровь с себя, свою и его. Поднялась наверх, надела шорты, убрала все следы борьбы, затоптала то место, где с меня текла кровь, и вернулась к лодке. Доплыв до лагеря, я со всех ног побежала в домик директора и начала бешено стучать в его дверь. Затем, даже не знаю, откуда у меня появился такой актерский талант, может, это говорил голос во мне, я начала кричать, плакать рвать на себе волосы и истошно вопить о том, что Марк сорвался со скалы и упал. Что ему срочно нужна помощь, ведь он еще живой. Испуганный директор вызвал лагерного доктора и еще пару вожатых и попросил показать, где это случилось.

Не переставая рыдать и истерить, я рассказала, как это произошло, что он подошел к краю, было темно, он споткнулся и упал. Все вокруг старались меня успокоить и уверяли, что все будет хорошо. Когда мы подплыли и обнаружили тело Марка, все были повержены в шок от увиденного. Одного из вожатых даже стошнило. Меня сразу обняли и сказали, чтобы не смотрела. Но я не могла отвести своих заплаканных глаз от этого зрелища. Хотелось подойти к нему и прошептать на ушко: «Ну и где твой богатенький и влиятельный папочка?» Но я лишь стояла в стороне и выдавала свою радость за шок и страх.

Такой вот у меня был первый раз. Его я не забуду никогда и буду помнить в мельчайших подробностях. Хотя, конечно, как и в первом сексе, все прошло неидеально. Хм, даже мое первое убийство произошло из-за секса. Определенно, все в этом мире не случайно.

К счастью, со временем я приобрела редкое для человека качество, позволяющее мне полностью стирать из своей памяти все, что когда-либо причинило мне хоть малейшую боль. Сейчас с моей памятью золотой рыбки куда проще оставлять прошлое в прошлом и смотреть только в будущее. Только вперед.

Двумя днями позже в моей жизни появился Он. И просто перевернул вверх дном все мое мировоззрение и понимание того, как устроен этот мир. Просто представьте: сидите вы спокойно себе на скамейке в парке, думая о чем-то своем, поедая свой любимый бургер с двойным беконом, сыром и солеными огурцами, который особо по душе уточкам в местном пруду, как к вам из ниоткуда подсаживается странно одетый мужчина с бутылкой пива в бумажном пакете. На нем не очень чистые джинсы, несмотря на жару, распахнутый черный плащ, причем правый рукав испачкан белой краской. Из-под плаща видна желтая майка с эмблемой феминисток-сепаратисток и каким-то лозунгом, призывающим избавиться от тирании мужчин, а венчает всю эту умопомрачительную композицию красная бейсбольная кепка с белой надписью «MAKE AMERICA GREAT AGAIN». Заставить себя не пялиться так явно на это чудо было непросто. Перехватив мой изучающий взгляд, он ни капли не смутился, а, наоборот, гордо сделав глубокий вдох, отпил из горлышка, затем звучно рыгнул и протянул бутылку мне:

– Будешь? – спросил он, подсаживаясь ко мне поближе. – Ну же, смелее. Лучшее пиво, скажу я тебе, это сраный «Гиннесс», черт бы его побрал. Кстати, меня зовут Мерфи. Ну а ты, как я полагаю, Ким? И сразу добавлю: мне нравится твой стиль. Очень надеюсь на дальнейшее плодотворное сотрудничество.

– Простите? – опешив, это было все, что я смогла выдавить из себя.

То есть человек с такой внешностью и таким жутким ирландским акцентом в принципе не может ассоциироваться со словом «сотрудничество». Он может ассоциироваться со словами «ирландский паб», еще лучше на ум приходят слова «грязный дешевый ирландский паб», а стойкий аромат смеси пива и перегара, исходящий от него, вызывает лишь мысль о тяжелом похмелье. Но вот именно слово «сотрудничество» в этот список никак не попадает. Совсем.

– Ну, я имею в виду, как ты, этого… – он пощелкал пальцами, как бы вспоминая слово, – как там его… Марк. Да, точно, Марком засранца звали… В общем, ловко ты его оприходовала со скалы. Я про этот стиль, если что. Да ладно тебе, не расстраивайся, насильников никому не жалко, – он словно отмахнулся от лишних мыслей рукой, как от назойливой мухи. – Если бы ты его даже просто сдала, то в любой «банке» благословенного штата Иллинойс ему бы так разработали дыру, что дерьмо вываливалось бы из него каждый раз, когда чихает.

Тут я совершенно онемела и не сказала уже совсем ничего. А Мерфи продолжал ораторствовать:

– Вот что я тебе скажу, чика, если ты планируешь меня бояться, то это ты зря, никто по этому козлу сильно скучать не будет. Ты решила свою проблему, а заодно и мою, и будь я человеком, сказал бы тебе большое человеческое спасибо.

– Я ненавижу, когда люди мне говорят «чика», – немного поразившись собственной наглости, заявила я.

Он махнул на это рукой и сказал:

– Я знаю. – Он внезапно протянул руку и желтым прокуренным пальцем слегка постучал мне по лбу. – Хэлоу-у-у, кто-нибудь дома? Я вроде уже ясно сказал, что я не человек. Глухая или глупая?

Тут я настолько обалдела, что даже не ударила его по руке, когда он тыкал своим грязным пальцем в мой чистый лоб. И только сдавленно пискнула, совершенно потеряв голос.

– А кто?

– Мерфи! – торжественно объявил он и широким жестом сдернул свою красную кепку с головы.

На голове были рога.

Нет, это не были какие-то большие изогнутые бычьи рога, и это не были ветвистые оленьи, да и не влезли бы они под эту дурацкую предвыборную кепку, но сквозь его давно не мытую сальную шевелюру совершенно явственно пробивались маленькие конические рожки. Черные. При этом его радостная улыбка показалась мне какой-то клыкастой, а похмельно-красные глаза засветились чем-то уже совсем по-нехорошему багровым.

Вы когда-нибудь испытывали одновременно страх и любопытство, причем настолько сильные, что ты просто теряешься: то ли тебе бежать и визжать, то ли прыгнуть к нему на колени с криком: «Дай потрогать, дай потрогать!»?

– И кто же ты такой, Мерфи?

– Ну а как ты думаешь, чика? – причем эта сволочь явно сделала ударение на слове «чика».

– Безработный клоун с похмелья? – предположила я.

– Ой, ты бы меньше острила, чика, – сказал он, водружая кепку на прежнее место. – Ты мне просто отсосать должна в сортире самого грязного паба в Талле, будь у меня что сосать, за то, что тебя не взяли за убийство бедняжки Марка и купились на то дерьмо, что ты им вывалила.