Путешествие Иранон (СИ) - Альсури Мелисса

Голос моего личного Попутчика весенним ветром зашелестел в голове.

Их сложно судить за это.

Но я буду, я пострадала, потеряла все свои вещи, коня и чуть не лишилась жизни. Мне жаль тех, кто десятилетиями был в рабстве, но я не при чем и не была виновата в их бедах.

У этих людей была ужасная участь.

И я опять же здесь не при чем. Я впервые пришла в этот город, и то, лишь потому, что там много магов. Сейчас там есть только разруха и смерть. Мне моя жизнь важнее и дороже всего на этом пути, и я имею право злиться на тех, кто пытается меня убить за то, к чему я непричастна.

Иранон, я не запрещаю тебе злиться, просто прояви чуточку понимания к чужим бедам.

Ты говоришь это только потому, что люди часть тебя. Будь ты сам смертным и беспомощным как я, то тоже негодовал из-за чужого обращения.

Я и сейчас беспомощен и вынужден лишь смотреть на чужие судьбы со стороны, принимая их память. Ты единственный проводник и глаза в этом мире.

Толку то от такого проводника. Вот затащили бы меня в какой-нибудь сарай и растерзали по очереди, поди всю округу бы собрали повеселиться, а ты бы на это просто смотрел. К чему бы мне было твое понимание?

На глаза навернулись слезы, обида снова завладела мной, как острый нож вонзившись в сердце. Разговор вновь растревожил неприятные воспоминания о пережитой ночи.

В Заре говорят никогда не верить демонам, обходить их стороной и опасаться. Эти твари мерзкие, жуткие и неуправляемые, они не должны находиться в нашем мире, они противны самой жизни так как источают яд древнего бога из бездны. Их появление — предвестник несчастий, их пастырь — проклятый маг, призвавший этих тварей к нам, их используют лишь сумасшедшие, что отреклись от создателей и разрушают землю, на которой живут. Все эти чудовища, однажды явившись в наш мир, нанесли серьезную рану самому мирозданию и богу, что нас породил, и это несомненно важно и нужно помнить, особенно на моем пути. Моя сила слабеет рядом с терниями и слизью черного океана, но за время моих скитаний самыми жестокими и опасными созданиями были только люди. Простые жители, что ежедневно занимаются хозяйством, работой, обучением, семьей и домашними хлопотами. Я столько видела в чужих снах, что никакой веры и понимания не хватит это пережить. Один из заезжавших светлых аристократов купил мой песок и той же ночью встретился со своей женой и парой старых друзей. Это могла быть милая встреча в кругу семьи, но он создал целый подвал для их пыток и все отведенное время мучил их инструментами, слушая крики людей и наслаждаясь этим действом. Пришлось прятаться на рынке и опасаться встречи с ним еще неделю, лишь бы он больше не просил меня купить сны.

Конечно, хорошие сновидения были тоже, и их было большинство, но бояться меньше от этого не станешь. Попутчик говорит, что это не вина людей, а лишь отголосок их бед, влияние того, что сила их бога угасла и он не может направить их, словно поводырь, подсказать верный путь для решения проблем. Но по мне Попутчик просто создан, чтобы оправдывать свои творения.

Сделав круг, я огляделась и остановила взгляд на угольной лошади. Демон дремал и не проявлял ко мне интереса, отдыхая, словно обычное животное. Вчера увидев его, я подумала, что он меня уничтожит, едва завидев, но они чутко соблюдали волю Давида, словно став его продолжением. Он выучил или выдрессировал этих тварей, привязал к себе, использовал их просто как инструмент. Как будто это не жуткие существа из-за Завесы, а просто обученный пес и объезженный конь. Еще одна тварь пряталась в тени мага и не показывалась после того, как отпугнула нападавших на улице, но, даже помня ее грозный вид, я больше не испытывала страха. Я сделала свой выбор между людьми и чудовищами, четко почувствовав, кто именно желает мне навредить и представляет большее зло.

Мой Попутчик был недоволен этим решением, как и моим согласием продолжить путь в компании Давида, но в нашем путешествии лишь я выбирала дорогу и только мои ноги шли по ней.

Конь фыркнул, привлекая мое внимание, и я вновь вынырнула из своих мыслей. Подняв голову, я увидела вдали группу всадников, быстро скачущих в нашу сторону.

— Давид, к нам кто-то едет!

Засуетившись, я подскочила к одеялу и затормошила мужчину, заставляя его быстрее подняться. Страх окатил меня, словно ледяной водой, все мои чувства вопили о приближающейся опасности.

— И чего же ты так перепугалась? Думаешь, мы одни из горящего города хотели сбежать?

— У меня дурное предчувствие.

Вздохнув, Давид присмотрелся ко мне и, поняв, что я говорю со всей серьезностью, кивнул, вставая с одеяла.

— Не лезь вперед и не говори первой, лучше бы тебя вообще спрятать, но негде.

Сев рядом с Аланом, я постаралась стать как можно незаметнее, наблюдая, как семеро всадников приблизились к нашему лагерю и остановились на краю дороги. Почти все из них оказались наемниками, из того же Беллатора, в кожаных доспехах, во всеоружии и с закрытыми лицами. Хмуро глядя на нас сверху вниз, мужчины скрестили взгляды на Давиде, видимо, посчитав его самым опасным противником.

— Давид! Давно не виделись! Смотрю, ты тоже успел сбежать.

Вперед выступил еще один незнакомец, смуглый, ухоженный, явно из бывшей знати. Его аккуратная щетина и короткие волосы подчеркивали южный профиль, небольшой живот скрадывала шелковая ткань длинной лазурной рубашки, а на плечах лежал широкий кафтан бардового цвета. В целом, он выглядел как богатый житель Тэта, с добродушной, располагающей к себе улыбкой и мягким вкрадчивым голосом, но цепкий хитрый взгляд из-под черных бровей выдавал в нем дельца и достаточно внимательного человека.

— Здравствуй Тахир. Да, тоже.

Тахир спрыгнул с лошади и дружески похлопал Давида по плечу, явно не заметив, насколько мой сопровождающий напрягся при этом жесте.

— О, а не хочешь к нам присоединиться? Я планирую переждать смену власти и по возможности вернуться назад, можем открыть новое дело вместе. Слышал, ты сильный воин и с товаром ловко обращаешься.

— Нет спасибо, у меня свои планы.

— Надо же, как жаль.

Его взгляд переместился за спину знакомого, и едва мужчина увидел меня, как улыбка на загорелом лице стала менее доброй.

— Рыжая.

Восхищенная интонация заставила меня поежиться. Тахир, словно воришка нашедший бриллиант в кошеле с медью, не отводил от меня глаз, будто бы желая заглянуть под мою одежду и залезть под кожу. На мгновение мне почудилось, что его любопытство, словно рой жуков мурашками пробежало по мне, а сам незнакомец уже тянет свои жадные руки. К горлу подступила тошнота.

— Это ты где такое сокровище нашел.

— Где нашел, там уже нет.

— Обменяю ее на корабль в Заре, конечно, со всей командой. Сможешь отправиться куда угодно, а мне не помешает спутница.

— Она не продается.

— Давид, в этом мире нет ничего, что я не мог бы купить, кроме может быть тебя, в свое время. До сих пор не могу простить Арашу эту подлость. Не расстраивай меня еще больше.

— Нет, значит нет, Тахир.

Нахмурившись, торговец с вызовом взглянул на Давида.

— Тебя ищут в столице. Каждый сантиметр обыскивают и предлагают чуть ли не все сокровища замка за твою поимку. Дороже, конечно, живым, но можно и мертвым. Что будет, если какая-нибудь птичка донесет о том в какой стороне тебя искать?

В тот же миг от одного из наемников почти незаметно отделилась пичуга и, быстро махая крыльями, направилась в сторону Беллатора. Увидев ее, я едва не вскрикнула, желая предупредить Давида, но с ближайшего дерева на птицу спикировал сорокопут и, вцепившись в добычу, вонзил клюв в крохотную шею.

Вздрогнув, Тахир проследил за тем, как хищник улетает обратно на дерево со своей добычей и удивленно взглянул на знакомца.

— Сорокопут? Дария отдала его тебе?

— И не только его.

Тень Давида сгустилась, став словно расплавленный уголь. До меня донесся смрад твари из-за завесы.

— Ох, что ж я понял тебя, не будем обострять ситуацию.