Под крестом и полумесяцем. - Алексей Смирнов

Ч. мучается, злится, страдает – дескать, хватит, сука старая. Давай сюда свою бутылку и уматывай. А та не унимается:

– Так помогли!.. Так помогли!…

Полчаса это длилось. Наконец, бабка – опять же со словами «я вас отблагодарю» – полезла в карман и вынула подарок: жвачку. И не упаковку, а одну пластиночку.

* * *

Беседа.

Заведующая отделением (сидя):

– Я уже десять лет как не снимала электрокардиограмму. Я себя чувствую хорошо.

Доктор М.:

– Еще бы.

* * *

Близится очередной День Медика. На сей раз администрация больницы «арендовала» и так (по слухам) ей принадлежащий пионерский лагерь (пустующий?).

– Черт с ним, не жалко! – прокомментировал доктор С.

От профкома – столы: водочка и колбаска. Остальное – за свой счет.

* * *

Трогательная история: автор дежурил, позвонила дочка Саша 5 лет. С детской серьезностью попросила:

– Будьте бобры, позовите (имярек)…

Что ж… устами – и так далее. Ребенок не ошибся. И сослуживицы восприняли как должное.

* * *

Плохо освещена поездка на электричке! А в разъездах проходит едва ли не треть жизни.

Пейзаж: хирург-уролог К., автор, коллега С. Год – Бог его знает, какой, мостят дорогу для Ельцина: ждут.

Автор ( печально глядя в окно):

– Забегали, суки. Дорогу ремонтируют! Ельцин едет.

С. (похлопывает К. по колену):

– К тебе едет: на мазок.

К. (с обычной мечтательностью):

– Кардиолог Акчурин – первое сердце, я – второе.

* * *

Фотообои не дают заведующей покоя. Созерцая, отметила:

– Березу криво нарисовали.

* * *

Поступили два брата, оба ливийцы. Внешность вполне моджахедская. Ну, там у одного то ли инсульт, то ли по башке треснули, а брат за ним ухаживает, но тоже с каким-то недомоганием. Первый же – совершенный баклажан, ничего не говорит и шевелится плохо.

Через две недели явился начмед. Он нахмурился и спросил:

– Почему с ним не занимаются логопеды?

– ??? Как?? Они же не понимают по-арабски.

Начмед пришел в известное замешательство. Осторожно:

– Да? А, может, все-таки попробуют?..

* * *

Это еще не все про ливийцев. Они совершали намаз, и в это время все больные из палаты расползались кто куда.

Начмед решил это дело упорядочить (церкви в больнице тогда еще не было). Решил подыскать небольшое молельное помещение.

На это доктор С. заметил:

– Коли так, придется включить в это место некоторые элементы мечети. И нарисовать, где Мекка, а то ведь они на Кронштадт молятся!

Начмед задумался.

– А это мысль!

* * *

Почти ежедневно можно видеть, как через больничный двор из корпуса в корпус бредут две фигуры: большая, сонная, грузная, а рядом – маленькая, старенькая и сухая (семенит). Это Пат и Паташон, они же – главная сестра больницы Г. (большая) и эпидемиолог Б. (старенькая). Идут куда-то с инспекционными намерениями. Проверяют, нет ли где фекалий.

Эпидемиолог – случай тяжелый всегда, а здесь – в особенности.

Сделали как-то раз в реанимационном отделении ремонт. Все сверкает! Явилась Б., сует везде свой нос – столько ведь вокруг интересного! – ей показывают то одно, то другое. И вот встрепенулась:

– А куда вы выливаете утки?

– М-м… В унитаз!

– А моете их где?

– Вот! – реаниматолог А. показал ей раковину и шланг, который надевают на кран.

– Непорядок. Надо отдельно.

И сделали умышленную утятницу. Если гордость неврологического отделения – клизменная, то в реанимации – утятница. Полсортира занимает, блестит. Дорогая.

С тех пор, стоит Б. зайти к реаниматологам, ее перво-наперво ведут утятницу смотреть. Б. уже старенькая, ей это каждый раз в новинку.

Утятница, понятно, бездействует. Ни разу не попользовались. И шланг в ней свернутый лежит.

* * *

Заведующая (неожиданно):

– А память стала улучшаться!

– Это почему?

– Пью циннаризин, ноотропил…

Через тридцать секунд, смеясь:

– Знаете, как написала? Тридцать первое, ноль шестого!…

* * *

Привезли личность, отдаленно напоминающую человека. Алкогольные судороги. Не помнит ничего, однако не удивляется.

– Что с тобой было? Почему тебя сюда привезли?

Пожимает плечами. Предполагает:

– Да ноги натер…

Действительно: обувь, когда развалилась сама собой, явила сильно сбитые, изъязвленные лапы.

– …Что ж ты пьешь-то столько?

– Иначе никак нельзя.

* * *

Выяснилось, что К., зам. главного врача по экспертизе, – в некотором роде поэт. Бывало, вываливал вирши тоннами – в поезде и в автобусе, по пути на работу и обратно. Пуще прочих внимал ему, захлебываясь лаем, верный, благодарный слушатель – патологоанатом. Вот, например: «Сидела в клетке канарейка, была у птички гонорейка». Возможно, это не К. сочинил. Возможно, стихи ему так понравились, что он их присвоил.

* * *

За одним пациентом, лежавшим в отдельной палате, ухаживал брат.

Заведующая вошла и, сдвинув брови, спросила:

– Где Марченков?

– На физкультуре.

– А ты кто?

– А я брат.

– Раздевайся!

– Зачем? – Брат впал в прострацию.

– Раздевайся!

Несчастный родственник выскочил в коридор, где начал кричать, что раздеваться он не хочет и не будет. На это заведующая невозмутимо ответила:

– Ну, не хочешь – и не надо. Я тебя так посмотрю.

* * *

В больницу попал сыроед. В прошлом он получил по голове; с годами травма, как говорится, обросла мхом, возникли необычные мысли.

Когда подали свеклу, закатил скандал:

– Хвостики! Хвостики где? Это же самое вкусное!

…Ему предложили посетить пищеблок – там полный таз настригут.

* * *

И. Г., которая проработала в больнице недолго, так как побоялась повредиться умом, услышала беседу двух больных. Они купили чистящее средство «Крот» и сильно радовались этому приобретению.

– Теперь нам зашибись: у нас «Крот» есть, – говорил один.

– Да, с «Кротом» будет здорово, – соглашался второй.

И. Г. вскричала:

– Как вы можете! Немедленно отпустите несчастное животное!

* * *

Важное дело: очередное обсуждение вопросов гражданской обороны.

Выяснилось, что все плохо – начиная с ворот. Пес его разберет, кто и зачем приезжает.

Дали указание: следить за посетителями. В смысле – что несут и что выносят.

Доктор С., человек дисциплинированный, пригласил старшую сестру (ту самую) и строго распорядился: смотрите в оба! Не дай Бог, взрывчатку пронесут. Гексоген. Старшая сестра искренне ужаснулась:

– Но я не знаю, как выглядит гексоген!

* * *

У автора праздник: вышла первая книга! Вечером сидели в издательстве, обсуждали литературный процесс.

Утром – как на крыльях! С киигами в сумке, с пером наперевес…

Явился, а в ординаторской – учения! Снова чума! Медсестру в балахон закутывают! Пат и Паташон сидят, задают каверзные вопросы. Например:

– При заборе анализа на посев – на сколько сантиметров вы засунете в задний проход палочку?

* * *

Уже и финиш не за горами. Поцитируем местную прессу. Шутки в сторону, все дословно.

«(…) в газетах появилось несколько статей, обвиняющих медиков (…) в нерадивости (не уберегли медицинские термометры от нападения на них невменяемой больной), главного врача – в злом умысле (довела ситуацию с родильным домом до его закрытия, навредив этим всему детородному населению района (…)).

(…) Анализируя ситуацию, главный врач отметила, что в обвинительных статьях в адрес ТМО, несмотря на разную тематику, есть немало общего: они в большей части лживы, поверхностны, не отражают сути вопроса или проблемы, достаточно злобны по тональности. (…)

Теперь по сути:

В ситуации с разбившимися термометрами медицинские работники оперативно выполнили все необходимые мероприятия по ликвидации очага загрязнения; вот только специалистов, имеющих оборудование, способное определять уровень загрязнения, быстро вызвать не удалось – были неизвестны их недавно изменившиеся номера телефонов. (…)

Еще более сильную тревогу вызвало решение о закрытии акушерского отделения больницы, то есть родильного дома. Работники лишались привычной и любимой работы… (…)

Но основания для закрытия роддома очень серьезные: экспертиза технического состояния здания выявила аварийное состояние чердачного перекрытия (…).

Кроме того, уровень оказания медицинской помощи в нашем родильном доме настолько не соответствует современным требованиям, что это было известно даже потенциальным пациенткам, многие из которых добровольно уезжали в родильные дома Санкт-Петербурга (…)

Какова причина, вынуждающая авторов статей чернить до неузнаваемости объективно правильные действия, пусть будет их тайной.

Создается впечатление, что кое-кто из сотрудников ТМО (…) района мечтает о должности главного врача ТМО и инициирует статьи подобного толка. Однако, все тайное становится явным, но это – дело будущего.

Важно, чтобы все действия главного врача ТМО привели к абсолютно положительным результатам».