Некрочип - Синтия Хэррод-Иглз

– Что ты сказал?!!

– У него «синдром пересылки излишней документации».

– Вижу, что вы его скоро возненавидите, – прорычал Косматый конфиденциальным тоном. – А все оттого, старина, что он сухой, сухой, говорю тебе. Жизненных соков в нем нет, вот что. Их не вытянуть из него даже десятифутовым зондом. И дело обстоит так, что как раз в этом-то десятифутовом зонде вся его сущность.

– А ты откуда его знаешь?

– Да встречались на разных там обедах. Он ведь типичный клубный завсегдатай, во всех делах участник. Гольф, крикет, стрельба – всего не перечислишь... А кроме того состоит в таких обществах, как «Буйволы», «Ротари Клаб», да и наверняка в каком-нибудь, как ты говоришь, «Ордене почетных бурундуков».

– Я так не говорю, – мягко возразил Слайдер.

– Подумай хорошенько, – Косматый благоразумно понизил тон. – Теоретически, – я ничего не имею против. Ну, если человеку приятно проводить свои уик-энды в актовом зале Раннимид Шератон, приподнимая край штанины и произнося при этом клятву нерушимой верности Высочайшей Тесьме Ризы, то это его личное дело. Но если это мешает исполнению служебного долга, тогда все выглядит иначе.

– Так что? Выходит, Бэррингтон – масон?

– Нет, дорогой мой, я этого не говорил. И вообще, вся эта паника насчет масонов – обыкновенная паранойя! Я ни вот столечки не верю, что они приносят в жертву новорожденных младенцев и пьют из них кровь, совершая свои таинственные ритуалы. Но когда речь идет о выборе друзей, осторожность не помешает. Мне продолжать?..

– О, да, конечно... – сказал заинтригованный Слайдер, но его слова остались без внимания.

– Слишком много уже сказано! Короче, ты получишь мое окончательное заключение по поводу образцов из бара, как только я найду машинистку, которая знает, как пишется «незамедлительно». Ну, до скорого, старина! А вообще, надо как-нибудь встретиться и пропустить по чарке.

Дверь слегка приоткрылась, и в комнату просунулась голова Атертона: «Ну, я пошел, шеф, если, конечно, ничего срочного...»

– А сверхурочно поработать не хочешь?

– Только не сегодня. Мне нужно приготовить ужин для Польки. Грибы в горшочках, баранину с грецкими орехами и крыжовником и бело-коричневый шоколадный мусс.

– Годится, – сказал одобрительно Слайдер. – Да за такой ужин и я бы мог оказаться у тебя на софе.

– Джоанна скоро вернется? – Атертон следил за ходом мыслей, а не за словами.

– Судя по всему, завтра. Однако, как же долго тянулись эти две недели.

– Особенно для нее. Шутка ли за полмесяца исколесить всю Северную Америку.

– Завтра будь на работе пораньше.

– Обязательно буду, шеф. Счастливо оставаться! – И голова исчезла.

Когда Слайдер вернулся с работы, он никого не застал дома. Но в определенной мере он был рад этому обстоятельству, потому что и в лучшие времена не чувствовал себя здесь в полном смысле слова дома. Войдя в сверкающую чистотой кухню, Слайдер обнаружил на дверце холодильника записку, прилепленную магнитной клубничкой: «Холодное мясо и овощи в холодильнике. Пожалуйста, свяжись по телефону с мистером Стайлзом насчет крана в ванной. Конечно, если ты сам не захочешь его починить». «Выходит, что бы ни случилось, добро пожаловать к нашему семейному очагу?» – подумал Слайдер. Он открыл дверцу и заглянул внутрь холодильника. Все продукты были аккуратно разложены на блюде, затянутом сверху самоклеющейся пленкой. Зеленые листья салата, сладкий перец, огурец, помидор и кусок холодной баранины. Слайдеру никогда не нравилась холодная баранина. Он захлопнул дверцу и направился в гостиную.

Мебель в гостиной была снова передвинута. Ну когда же Айрин наконец успокоится?! Слайдеру ужасно не нравилось возвращаться домой и находить там какие-либо перемены. Джоанна говорила, что в нем сказывается вторичный половой признак, присущий всем без исключения мужчинам. Дает себя знать древний инстинкт защиты собственной территории. И в самом деле, каково самцу метить своим запахом границы его владений, когда по чьей-то воле знаки всякий раз оказываются на новом месте.

Слайдер улыбнулся, вспомнив, как Джоанна излагала ему свою теорию. Они сидели тогда в «Белл и Краун» в Стрэнд-он-зэ-Грин, с «закуской пахаря» и пинтой «фуллерса» на столике, и с удовольствием следили за бакланами, которые, подолгу оставаясь под водой, ловили рыбу в Темзе. Это было их последнее свидание перед отъездом Джоанны. Улыбнулся, да так и остался стоять перед последним приобретением Айрин, по поводу которого она не скрывала своей гордости. Можно было не сомневаться, что ее решение устроить в доме зимний сад возникло только потому, что такой сад был у Мэрилин Криппс. А то, что его спроектировали и построили вместе с домом подруги еще в викторианскую эпоху, для Айрин не имеет значения. Вся эта затея обошлась дороже, чем надеялся Слайдер, но он ни разу не позволил себе даже подумать о каком-либо убедительном доводе против. Слишком велика была его вина перед женой, и он это чувствовал при каждой их встрече особенно остро.

А теперь результат перед ним. Блестящий пол с синтетическим покрытием, который со стороны кажется вымощенным восьмигранными керамическими плитками белого и черного цвета, но на ощупь мягче ковра. Все пространство по периметру занавешено гардинами из сандерсоновской набивной ткани. «Будет у нас, где принимать гостей по вечерам», – объяснила ему Айрин, когда он выразил недоумение по поводу непонятно откуда взявшихся дополнительных расходов. Ткань показалась ему тогда слишком дорогой, а между тем Айрин, и надо отдать ей справедливость, сама взялась изготовить шторы и прекрасно справилась с этой сложной работой, включавшей утепляющую подбивку, контрастную окантовку, оборки, петли и прочее. Но это было только начало. Дальше встал вопрос о специальной мебели: бамбуковой софе и креслах, обивка которых гармонировала бы с расцветкой, гардин, и кофейном столике со стеклянной крышкой для закусок. В одном можно было не сомневаться – этим дело не кончится, и Айрин однажды уже намекнула насчет небольшого фонтанчика.

«Теперь, когда у нас есть зимний сад, разве тебе не хочется, чтобы он был красивым?» – спросила она с обидой, когда Слайдер робко попытался оспорить необходимость дальнейших затрат. Ему-то казалось как раз, что лучше всего этот уголок выглядел, когда в нем вообще не было никакой мебели, а Мэтью, поддавшись, в редкую минуту чувству мужской солидарности, признался однажды, что во всем доме нет места, более подходящего для бильярдного стола в три четверти стандартной величины, который рекламировался в книжке комиксов про Супермена, одолженной им у его друга Саймона. Но зато Кейт, взрослевшая в последнее время с устрашающей быстротой, решительно встала на сторону матери.

Пройдя по пружинящему ковру, Слайдер открыл дверь и вышел в большой сад, располагавшийся за домом. Это был заросший травой прямоугольник с дорожкой посередине, проложенной от дома к противоположной стороне. Две другие стороны обсажены рядами весьма невыразительных кустов. Вымощенный камнем патио. В двух заполненных землей восьмидесятилитровых кадках красная герань, голубая лобелия и белый алиссум. Слайдер вновь ощутил острый приступ вины. Заботиться о саде всегда было его обязанностью, и это доставляло ему удовольствие. Но с каждым разом у него находилось все меньше и меньше времени, и в последние годы садом занималась исключительно Айрин. Ну и в результате все, что требовало специального ухода или казалось слишком трудоемким, было безжалостно удалено. Сад приобрел такой вид, что сразу можно было сказать, что это ее, а не его сад. Но чья же тут вина?..

Он оставался на месте, с задумчивым видом, как у неподвижно стоящей цапли, и вспоминал дом, где прошло его детство. Какой там был сад? Ряды и ряды овощей, таких невзрачных под струями дождя, – и почему это ему всегда вспоминается сад во время дождя? – шеренги косматых хризантем, фруктовые деревья, а там, в глубине, у сарая для домашних заготовок, плетистая роза с бледными цветками; а еще мальвы – их мама предпочитала всем другим цветам, хотя они вечно были поражены какой-нибудь болезнью: шоколадной пятнистостью, а может быть, ржавчиной, или как еще там это называют.

Вот то был сад! И запах от него исходил по-настоящему садовый. Пахло землей, перегноем, навозом. В нем было множество птиц, улиток и уховерток; а сырой сарай для домашних заготовок служил приютом для заплесневелых мешков, паутины и огородных вшей. Ну а этот? Ни запаха, ни живности, даже непременного во всяком саду беспорядка здесь нет. Просто какой-то прямоугольник опрятности – невыразительный и стерильный. Слайдер смотрел перед собой с чувством, которое остается после безвозвратной утери чего-то. Нет, он больше не принадлежат этому месту. Слишком долго он отсутствовал, и когда наконец возвратился, место само отвергло его. И куда они все подевались? Они больше не утруждают себя тем, чтобы говорить ему, куда собираются идти. Хотя Айрин, должно быть, подумала о нем перед уходом – иначе, она не оставила бы ужин.