Странные люди - Маша Старолесская

Дориан только приветственно замахал хвостом, мешаясь под ногами.

— Вот так, значит! Ни привета, ни спасибо! — Она потрепала пса по уху и почувствовала на кончиках пальцев какую-то тёплую липкую жидкость. Остатки сна как рукой сняло.

— Сильно тебя? Погоди, сейчас дома всё обработаем.

Дориан вместо ответа ткнулся мокрым носом ей в коленку. На морозе это было совсем неприятно.

В сенях Ирка кое-как помыла ему лапы. Вода, приготовленная с вечера, остыла и обжигала пальцы, но делать было нечего. Хорошо, если ухо её напарнику порвали чьи-то когти или какая-нибудь острая железка, а не клыки оборотня или ещё какой нежити. Тут счёт мог идти и на минуты.

Что делать в таких случаях, Дориан рассказал ей на следующее утро после встречи с предками. Даже сам сходил в аптеку и купил нужные лекарства, а потом велел записать номер телефона, куда звонить, если лечение не подействует. Ирка всё честно записала и зазубрила, но не думала, что всё это понадобится так скоро.

Пока она промывала ранки на ухе святой водой (на их счастье, больше никуда враг не дотянулся), пёс вёл себя на удивление покорно, но когда дело дошло до капель с серебром, самых простых аптечных, он начал скулить.

— Жжётся, да? Ты потерпи, потерпи ещё немного. Сейчас всё пройдёт…

Поверх капель она махнула обеззараживающей мазью, и Дориан немного успокоился.

— Ну что, теперь спать?

Пёс одобрительно заворчал и поцокал в коридор, где стояла его лежанка.

***

С утра Ирка корпела над текстами. Только успела осмотреть Дориана, накормить и выпустить во двор, как пришли правки от заказчика, местами толковые, а местами такие, что оставалось только пялиться в монитор, стараясь не разбить лоб ладонью.

Дело было не только в том, что властители мира метизов имели странные представления о грамматике и стилистике русского языка. Ирке страшно не хотелось вечером ехать к Славику и его заполошной матери, да ещё и везти с собой Дориана. В одиночку она боялась упустить что-нибудь важное. В конце концов, именно её напарник захотел, чтобы они взялись за это дело. А что до 28 числа он бегает в собачьей шкуре и машет хвостом, так у каждого свои недостатки.

Теперь, расписывая богатство и полноту ассортимента в магазине, а также выдающиеся достоинства гаек, болтов и саморезов, она нет-нет да и возвращалась мыслями к тому, как повезёт через половину города здоровенного пса. По всему выходило, что лучше всего будет доехать до железнодорожной станции на троллейбусе, там пересесть на электричку, а уж оттуда пройтись пешком, чтобы поменьше нервировать народ.

Было, впрочем, и ещё одно соображение. Ирка чувствовала себя самозванкой. Она прочитала пару тетрадок, оставленных напарником, и понемногу начала понимать, с кем можно столкнуться в городе и что — чисто теоретически — с этим можно сделать. Но вот так прийти, поговорить, выяснить, какая тварь, нежить или нечисть испортила жизнь этому несчастному задроту? Уж лучше ещё десяток правок!

***

На удивление дорога до дома, где жили её клиенты, обошлась без приключений. В троллейбусе шикнули пару раз, почему собака без намордника и строгача. Ирка пролепетала что-то невразумительное в своё оправдание. Рассказывать, что намордник Дориан считает оскорблением его тонкой душевной организации, и обычный ошейник с поводком — единственно возможная дань социальным условностям, на которую он согласился, не было ни возможности, ни желания.

С электричкой было попроще. Там они быстро забились в угол, пёс спрятался под лавкой, и если бы из тамбура не тянуло мочой и табаком, поездку можно было бы счесть почти приятной.

На следующей станции вместе с толпой студентов политеха (среди них наверняка был кто-то из однокашников Славика, подумала Ирка) в вагон принесло странную женщину в коротком красном пальто, шляпке с цветком и бусинами, в высоких сапогах, не скрывающих, впрочем, посиневшие от холода колени. Возраста она была неопределённого, скорее зрелая, чем молодая, но держалась так, что все мужчины, которые до того разговаривали, дремали, играли в телефоны, резко подняли головы и обернулись на вошедшую. Ирка почувствовала, как в душе у неё поднимается волна зависти и ненависти. Под сиденьем заворчал Дориан. Нехорошо так заворчал, пусть и негромко. За стуком колёс его можно было и не услышать, но женщина вдруг посмотрела на Ирку, опустила взгляд на пол, заметила пса и… Не то, чтобы посерела, поблекла — одежда её оставалась всё такой же яркой и экстравагантной — а резко сникла, будто лампочку выключили. Мужчины, до того неподвижно глядевшие на неё, вернулись к своим занятиям. Женщина быстро пробралась в середину вагона, подальше от Дориана, но уйти в соседний не решилась. Так и стояла, держась за ручку, трясясь и наклоняясь, когда поезд сбавлял ход.

Ирке поняла, что уже встречала описание этого существа в тетрадках Дориана, но вспомнить, как оно называлось, не смогла. Слово там было какое-то незнакомое, латинское, на С, кажется, начиналось…

***

Славик с матерью жил на последнем этаже панельной пятиэтажки. Пока Ирка поднималась по лестнице, у неё сбилось дыхание и заныли коленки. А ведь это так, фигня, лёгкая разминка! Что же будет, если придётся убегать от вампира или оборотня?

Пёс трусил рядом, не обгоняя и не отставая. Ему, привыкшему к долгим ночным дозорам и прыжкам через заборы в человеческом облике, десяток пролётов был нипочём.

Ирка добралась до нужной квартиры, отдышалась и нажала кнопку звонка. За дверью послышались торопливые шаги. Щёлкнул замок, и Ирка увидела…

Ну, то есть, она ожидала увидеть замотанную жизнью женщину с давно некрашеными волосами, с усталым лицом, непременно в халате. А на пороге стояла и неодобрительно смотрела на Дориана подтянутая дама в спортивном домашнем костюме. Довершал картину тёмно-синий андеркат и пирсинг в носу. Ирка даже задумалась, не перепутала она часом адрес. Может, дом не тот? Или это не мать, а… подруга жизни?

— Вы Ирина, да? — уточнила женщина, поздоровавшись.

— Я-а, — растеряно протянула Ирка.

— А Дориан не с вами? Я помню, вы говорили, что он не сможет, но до последнего надеялась… — Женщина покосилась на собаку.

Ирку так и подмывало ответить: «Вот он ваш Дориан, гавкает и чешет блох», — но она из последних сил удержалась.

— Он вернётся 28 числа.

— И вы хотите… — Мать Славика стояла на пороге, не пуская их в квартиру. — Прям с собакой? Её нельзя в подъезде оставить? У меня там полы…

Ирка покачала