Праздник теней - Марина Серова

Точно так же назвал их Фред. В это время я увидела спускающуюся с лестницы Софью. «Ладно, — подумала я, — додумаю потом». Но какая-то связь явно есть. Сейчас мне не до этого. По выражению Софьиных глаз я поняла: что-то случилось.

— Таня, — посмотрела она на меня своими глубокими темно-зелеными глазами, — хорошо, что вы зашли… Мне надо поговорить с вами.

Мы вышли на улицу. Во дворе было тихо. Дети были еще на уроке, только птицы напевали безмятежно, будто их не касалось происходящее. Птицы были пришельцами в этом мире.

Она закурила. Ее пальцы подрагивали. Подняв на меня глаза, тихо попросила:

— Вы ведь не обидитесь, если я попрошу вас прекратить расследование?

Этого заявления я и ожидала. Конечно. Чего обижаться. Пропавший мальчик вообще ко мне отношения не имеет. Я постаралась скрыть истинные чувства. Буду терпеливой, может быть, получится ее уговорить.

— Вам опять звонили?

Она кивнула. В ее жесте была покорность. Как будто она приняла неизбежность жертвы и отказывалась сопротивляться.

— Они откуда-то узнали, Таня. И пригрозили мне опять.

По выражению ее лица я поняла, что бесполезно пытаться сейчас убедить ее в моей правоте. Она не хотела больше верить в меня. Ее испугали. Теперь все мои старания расшевелить ее будут натыкаться на каменную преграду.

Что я могла с этим поделать? У меня от отчаяния перехватило горло. Но нужно взять себя в руки. Никогда и никому не следует показывать собственную слабость. Это я поняла давно. В самом начале своей работы. Поэтому я сделала вид, что мне все равно.

— Хорошо, — пожала я плечами, — только ответьте мне на один-единственный вопрос. Они что-нибудь от вас потребовали?

Софья Владиславовна вздрогнула. Наверное, я попала в самую точку. Она неуверенно посмотрела вдаль. Ее лицо сделалось непроницаемым. Она покачала головой, но, мне показалось, сделала это исключительно из желания отвязаться от такой назойливой особы, как я:

— Нет. Только сказали, что за ваш интерес к чужим делам поплатится Марик. А меня обозвали старой лгуньей, у которой вовеки не было племянницы. Сказали, что незачем держать их за идиотов.

Милые мальчики. Ладно. Я больше не буду считать вас идиотами. Давайте-ка вы побудете просто тварями.

— Танечка, я вынуждена выполнять их требования.

Она смотрела на меня так, что я поняла: ее очень напугали. Уговаривать ее пойти против них бессмысленно. Я что-нибудь придумаю.

Мимо нас прошел давешний сатанист. Он окинул меня пристальным и, как мне показалось, недружелюбным взглядом. Ну и ладно. Я тоже от тебя не в восторге, мысленно ответила я на отрицательный заряд энергии, полученный от него.

— Здравствуйте, Виталий Викторович, — ответила на его приветствие Софья.

— Что он за человек? — спросила я, когда силуэт сатаниста скрылся за поворотом.

— Шахмин? Как вам сказать… Странный, — пожала плечами Софья, — немного неприятный, но нельзя же судить человека за его внешность и некоторые заблуждения?

Наверное, вы правы, Софья Владиславовна. Никого не стоит судить. Вас нельзя тогда будет судить за то, что однажды вы струсили. И Виталия Викторовича не станем судить за то, что он изобрел странный вид борьбы, от которого мороз продирает по коже. Никого судить мы не станем. Люди очень хорошие. Особенно те, наверное, которые по пока непонятным и загадочным причинам похитили вашего ребенка.

Ну что ж. Больше она мне ничего не сказала. Придется думать, как быть дальше. Ничего. Не в первый раз со мной случались подобные заминки. Я попрощалась и пошла домой. Надо было позвонить Андрюшке. Вместе мы что-нибудь придумаем.

Я чувствовала себя так, будто меня со всего размаху бросили на лед — качусь не знаю куда, в голове гудит, и обида на все человечество глаза застилает…

Положение, в которое я попала, в данный момент я считала практически безвыходным. Но я знала — это пройдет. Сейчас мы с Мариком одиноки. Стоп. Нас двое. И я никогда его не предам. Я обязательно что-нибудь придумаю…

Хотя от этого бреда у меня кружилась голова. Я остановилась. Передо мной висела огромная реклама. Там один мужик угощал другого сигаретами и было написано: «ДАЛЛАС — ЭТО НАВСЕГДА». Отчего-то эти улыбающиеся дебильные добры молодцы меня слегка развеселили. Я даже улыбнулась в ответ на их супер-чиз.

В самом деле, безвыходных положений нет. Даллас вот опять же навсегда. Это радует. Я огляделась. Вокруг меня была загадочная Мамонтовская. Недалеко виднелся угол городского драматического театра. Там вот-вот начнется дневной спектакль, поэтому мимо меня шли мамаши и бабушки, ведущие детишек повышать культурный уровень. Дети шли в надежде, что там их ожидает праздник с буфетом и сладкими шоколадками, которыми так приятно шуршать во время спектакля…

В это время я увидела Шахмина. Он стоял напротив меня, подпирая спиной стенку дома, и переводил свой прищуренный хитрый взгляд с меня на детей. Я почувствовала прилив злости. Мне захотелось подойти, посмотреть в его мерзкие глазенки и спросить, что ему нужно, черт бы его побрал.

Он понял мои намерения. Усмехнулся, отодвинулся от стены и медленно пошел от меня, умудряясь даже спиной дать почувствовать, сколь глубоко он презирает некую Татьяну Иванову.

Кстати, чего это, собственно, он так заинтересовался моей особой?

Я металась по комнате как разъяренная львица в клетке. Ах, какие мерзавцы! Надо же было так меня разозлить! И они думают, что я так быстро сдамся?! Да, сейчас… Вот только шнурки поглажу…

Ни в чем не повинные кости я швыряла с остервенением проигрывающего игрока. Только я все равно не проиграю. Я выиграю. Это временная заминка. Кстати, похитители все-таки прокололись. Откуда они могли знать, что я не племянница? Откуда вообще они смогли узнать обо мне, черт бы их побрал? Значит, они или следили, или… С ними были откровенны?

33+19+5.

«Неожиданная неприятность повергнет вас на время в депрессию, но вы придете в себя, чтобы стать еще более состоятельным и преуспевающим, чем прежде».

На время… Да нет ведь у меня времени! Кубики полетели снова. Они ведь ни в чем не виноваты, Таня, что ты их так швыряешь-то?

35+3+22.

«Исполнение хорошо продуманных планов». Это уже яснее. А мои косточки правы… Надо все хорошенько продумать. Так ли уж мало удалось мне уже узнать? И почему это меня обязательно нужно нанять, чтобы я попыталась отыскать ребенка?

Но ведь дело-то не в этом. Если они знают обо мне, значит, следят. Если следят — знают о каждом моем шаге. И в этом — угроза для Марика. Я не имею права действовать, зная, что каждое мое движение в сторону Марика окажется для него смертельным.

Что мне делать?!

27+2+20.

«У того, кто делает добро, все на свете получается. Желания ваши исполнятся». Спасибо. «Пожалуй, стоит закончить этим жизнеутверждающим постулатом, — подумала я. — Тем более что за окнами уже стемнело». Я посмотрела на часы. День пролетел, как не было. Надо было звонить Андрею. Должен же он наконец-то появиться дома!

Я набрала в сотый раз за сегодняшний день номер Андрюшкиного домашнего телефона. Трубку подняла его жена Ирка.

— А его еще нет, Тань, — сказала она, — его на работу опять вызвали. У них там что-то кошмарное случилось. На той неделе ребенок пропал, а сейчас его мертвого нашли… Тань, ты куда исчезла? Тань, что с тобой?

Я не отвечала. Трубка упала на пол. Я сама сейчас больше всего боялась упасть.

Часть неба, принадлежащая этому ребенку, обрушилась на мою голову…

Началов, чудом остававшийся в кабинете, так и не смог понять, зачем мне так срочно понадобился Мельников. Эту фразу я повторяла как заведенная: «Мне очень нужен Мельников, Сергей…» — и так раз десять. Он сказал:

— Немецкое кладбище знаешь?

— Знаю…

— Вот за ним. В лесу. Только зачем тебе туда? Там такой, Танька, кошмар… Лучше подожди, когда он появится.

Я поблагодарила его. Но мне как раз и нужно было увидеть этот кошмар. Поэтому уже через минуту я мчалась на машине в сторону леса. В глазах было темно, мне ужасно хотелось отчего-то спать. «Защитная реакция организма, — констатировала я, — все пройдет…»

До леса я добралась быстро. Место, где нашли ребенка, было освещено фарами. От этого холодного света происходящее там казалось жутким. Я подошла ближе.

— Куда вы, гражданочка? — попытался остановить меня пожилой милиционер.

— К Мельникову, — ответила я. Он отчего-то пропустил меня. Наверное, перепугался, увидев мое лицо.

— Таня?! Что ты здесь делаешь? — Андрей смотрел на меня удивленно. Зачем-то достал платок, протянул мне и тихонько сказал: — Вытри слезы… Что случилось? С Мариком что-нибудь?

Я вздрогнула и оторвалась взглядом от маленького, накрытого простыней тела.