Подари мне семью - Алекса Гранд

– С Лебедевым.

– С Лебедевым. Ездили на встречу. Важный контракт заключили.

Отвечаю сухо и с удвоенным усердием принимаюсь распластывать фарш по капустному листу. Умалчиваю о том, что после переговоров мы с Никитой отправились в Макдональдс, ели гамбургеры в салоне его дорогущей машины, а потом он отвез меня домой.

Наверное, я боюсь родительского осуждения. Или остерегаюсь неминуемых нравоучений, которые обязательно последуют, узнай мама, что мы с новоявленным боссом общаемся плотнее, чем того требует работа. А, может, я просто сама не понимаю, с какой стати я согласилась на Лебедевское предложение и не вызвала такси к офису Гордина, как только мы закончили с бумагами.

– Не смотри так. Мне премию обещали. Аванс скоро. Зарплату подняли.

– За красивые глаза?

– За вагон и маленькую тележку новых обязанностей.

Беззлобно пикируюсь с мамой и спешу поскорее закрыть опасную тему. Ставлю кастрюлю с идеальными голубцами на плиту и высовываюсь в окно, чтобы посмотреть, как Митя играет с соседскими близнецами. Изображает какие-то фигуры, замирает по команде и звонко смеется, когда одерживает верх.

В воздухе одуряюще пахнет сиренью. Теплый ветерок запутывается в волосах и проскальзывает в треугольный вырез белой домашней футболки. Да и спится здесь, чуть в стороне от шумного громкого города, на удивление, чудесно.

По крайней мере, утром воскресенья я поднимаюсь бодрая и наполненная энергией и даже не тороплюсь к зеркалу, чтобы замазать синяки под глазами. Их попросту там нет.

Надеваю длинное шифоновое платье пыльно-розового цвета, волосы собираю в небрежный пучок и оставляю одну прядь кокетливо завиваться. Губы едва трогаю блеском, мажу ресницы тушью и на этом заканчиваю с косметикой.

Сегодня я за естественность. За беззаботность. И за хорошее настроение.

Тем более, мой медвежонок уже переминается с ноги на ногу в коридоре, ведь я обещала ему квест, самокат и его любимое сливочное мороженое в рожке, покрытое карамельным сиропом.

– Привет, чемпион! Доброе утро, Кира.

Пунктуальный, Паша подъезжает к нашим воротам за десять минут до назначенного времени. Не сигналит и не вдавливает кнопку звонка до упора, терпеливо дожидаясь, пока мы с Митей выйдем.

У Павла безукоризненные манеры и хорошее воспитание. Он никогда не укоряет меня за опоздания, если они случаются. Никогда не обижается, если я по какой-то причине переношу встречи. И никогда не оставляет медвежонка без внимания.

Вот и сейчас Паша вручает Мите небольшой пластиковый контейнер с малиной и шоколадный батончик с орехами. Мне же перепадает картонный стаканчик с божественным кленовым латте и завернутый в бумажный пакет маффин.

– Я хотел купить букет, но потом вспомнил, что твой начальник сказал в пятницу, и передумал.

С нотками разочарования произносит Павел, но тут же маскирует их улыбкой, распахивая для нас с медвежонком двери серой Субару. Не слишком скоростной, но такой же надежной, как сам Григорьев.

– Ты, правда, не любишь красные розы?

Спрашивает Паша, когда мы уже минуем половину пути до парка и я успеваю расслабиться. Тарабанит пальцами по рулю и неожиданно резко подрезает Порш, пытающийся перестроиться в другой ряд.

– Я всякие цветы люблю, Паш. Не бери в голову.

Шутливо отмахиваюсь от собеседника и отворачиваюсь, утыкаясь носом в стекло. Не хочу признаваться в том, что Никита прекрасно осведомлен о моих вкусах, но Григорьева вряд ли устраивает мое немногословное лавирование.

– Кира, мне показалось или вы с этим Лебедевым давно знакомы?

– Мы учились в одном университе. На разных специальностях.

– И Лебедев, конечно, был звездой курса?

– Ага. Заводилой. Капитаном сборной по хоккею. Ни одна вечеринка без него не обходилась.

– А ты была правильной девочкой?

– Не то чтобы правильной. Но на учебу никогда не забивала. Вовремя закрывала сессию, выступала на конференциях.

– И как вы вообще пересеклись?

– Случайно.

Пожимаю плечами и замолкаю. Не хочу посвящать Пашу в лишние подробности, а у самой перед глазами крутится та самая встреча с Никитой, после которой все пошло наперекосяк.

* * * * *

Чуть меньше восьми лет назад.

– Кира! Салат и бургеры за восьмой столик. Живо! А не то нас с тобой с потрохами сожрут.

Кричит мне напарница, а я с сожалением отставляю стакан с водой, из которого едва успела отхлебнуть. Делаю глубокий вдох и с широкой улыбкой, приклеившейся к лицу, бегу обслуживать холеного мужчину в дизайнерском костюме и его элегантную спутницу.

Ума не приложу, как их занесло в наше второсортное заведение.

– Ваш заказ. Приятного аппетита.

Ловко расставляю тарелки, раскладываю столовые приборы и так же быстро исчезаю. До конца смены остается около двух часов, а у меня уже дико гудят ноги и ноют руки. Подработка после дневных занятий – то еще удовольствие.

Но очень хочется сходить с девчонками на рок-концерт. Да и туфли новые на огромном каблуке тоже хочется. А вот дергать родителей по таким мелочам как-то стыдно.

– Если в этом месяце без залетов, будет нам премия. Не кисни.

Хлопает меня по плечу бармен Андрей и мешает в шейкере что-то ядрено-зеленое. Я же снова тянусь к воде, но попить не успеваю. В кафе вваливается шумная толпа накаченных парней и занимает столик, закрепленный за мной.

– Эх. Покой нам только снится.

Бормочу негромко себе под нос и хватаю блокнот с ручкой, готовясь записывать, внимать и зарабатывать чаевые. Открываю рот, чтобы выдать зазубренное приветствие, но не успеваю. Наталкиваюсь на хитрый прищур серо-стальных глаз и отчего-то теряюсь.

– Значит, так. Кира, верно? – самый наглый из бесшабашной компании парень пристально изучает имя на моем бейдже и многозначительно заламывает бровь. – Сейчас ты оставишь номер своего телефона. А завтра мы идем на свидание.

Русоволосый парень с очаровательной ямочкой на щеке высекает так уверенно, что я не сразу подбираю слова. Заливаюсь предательской краской и мну злосчастный блокнот.

– Вынуждена отклонить