2/3 успеха - Иоанна Хмелевская

— Спасибо, я уже выпила. Отыскала здесь валерьянку и выпила, — ответила женщина. — Да я и испугаться как следует не успела. Открываю я входную дверь… Или нет, я ещё не открыла, только собиралась, вставила в замок двери ключ, а он не заперт. «Что такое? — думаю. — Неужели забыла запереть?» А я утром сегодня сюда уже приходила. Ну, толкнула дверь — она и открылась. Я вошла в прихожую, и вдруг кто-то как налетел на меня, оттолкнул от двери и выскочил на лестницу. Мужчина, в пальто был и воротником закрыл себе лицо… Нет, не пальто, скорее, длинная куртка. И убежал. Это было так неожиданно, что я не сразу пришла в себя. И даже испугаться не успела. Только потом разволновалась, вот до сих пор не могу успокоиться.

Павлик решился тоже присесть за стол и уставился на женщину. А та докурила сигарету и тут же начала новую.

— Первый раз в жизни столкнулась я с вором-взломщиком и не знаю, что делать, — сказала она беспомощно. — Ведь надо же что-то сделать.

— Наверное, сначала надо определить, что он украл, — предположила Яночка.

Вздохнув, женщина покачала головой.

— Не могу я этого сделать.

— Почему же? — удивился Павлик.

— Ведь это квартира не моя, а моей покойной тёти, — грустно сказала женщина. — Тётя скончалась полтора года назад. Мне она завещала эту квартиру со всем имуществом. Больше года ушло на оформление необходимых документов, теперь квартира стала моей и я намерена её продать. Продавать со всем этим хламом нельзя, вот я постепенно и привожу её в порядок, выбрасываю ненужное старьё. И не знаю, есть ли в квартире ценные вещи. Деньги вряд ли были у тёти, а вот какое-нибудь фамильное серебро или что другое в этом духе, может, и было где спрятано, но мне о нем ничего не известно, так что я не могу выяснить, украдено что-либо из квартиры или нет.

— В таком случае и милицию вызывать незачем, ведь вы ничего не сможете им сказать: что украли, как выглядел преступник. Толку от таких показаний…

— Вот и я так думаю, — согласилась женщина.

— А как, на ваш взгляд, все ли здесь выглядит так же, как утром? — спросила Яночка. — Может, заметна какая разница?

Женщина опять грустно покачала головой.

— Сами видите, какой здесь беспорядок, но я его сама учинила. То же самое и во второй комнате, и в кухне. Вроде бы все так, как я оставила, уходя в прошлый раз. Знаете, у меня такое ощущение, что он ничего не успел сделать, в квартиру проник незадолго до моего прихода и не успел.

— Взломал дверь, а тут вы его и спугнули! — обрадовался Павлик. — Здорово получилось! Интересно, что он здесь хотел украсть?

— А почему вы наводите здесь порядок по капельке? Почему не сделать этого сразу? — спросила Яночка.

— Сил у меня не хватает, вот и копаюсь потихоньку. Понемногу избавляюсь от хлама, понемногу перетаскиваю к себе нужные вещи…

— И некому помочь вам? — недоверчиво поинтересовался Павлик.

— Ох, некому! То есть не совсем… Иногда мне помогает кузен моего мужа, но он работает, вечно занят. А муж сейчас в Ливии. Я тоже работаю, дочка ещё маленькая, нельзя её одну оставлять по вечерам, каждый раз приходится просить соседку, чтобы присмотрела. Живу же я на Хомичувке, страшно далеко отсюда, так что сами понимаете, скоро здесь мне не управиться.

— В выбрасывании хлама мы бы могли помочь пани, — благородно вызвался Павлик. Женщина не поверила своему счастью:

— В самом деле?

— Конечно! — подтвердила Яночка. — Живём мы недалеко отсюда, ничего особенного… Женщина вся расцвела.

— С благодарностью воспользуюсь вашей помощью, милые дети. И в долгу не останусь. Погодите, — спохватилась она, — ведь не для того же вы просили встретиться с вами, чтобы помочь мне избавиться от хлама? Ты, девочка, писала о каком-то важном и таинственном деле. Что за важное дело?

Павлик солидно откашлялся, Яночка потянулась к своей сумке, лежащей на столе.

— Собственно, у нас к вам два дела, — начала девочка. — Во-первых, мы хотим вам сообщить, что наш дедушка филателист…

— Не просто филателист, а большой знаток в этом деле, — солидно добавил брат. — Он эксперт, его все знают…

— Да, он известный эксперт-филателист и тоже коллекционирует марки. Он и нас научил, вот почему тогда я сразу обратила внимание на ваши письма. А дедушка занимается марками с детства и уже много лет разыскивает одну затерявшуюся коллекцию марок, ещё довоенную, очень важную для филателистов. Потерялась она уже очень давно. Но это долгая история, не буду отнимать у вас время, скажу только, что в дело запутан один человек, один человек… который…

— Который немного подозрительный, — подсказал брат.

— Вот именно, немного. А в вашем чемодане оказался один конверт… одно письмо, которое написал этот человек, тот самый, немного подозрительный, и мы очень просим вас разрешить прочесть его письмо. Вдруг оно что-нибудь прояснит? Есть ещё и второе дело к вам, но сначала нам бы хотелось покончить с первым.

И Яночка вынула письмо из своей сумки. Письмо было вскрыто, даже марка с него уже срезана.

— Если я вас правильно поняла, вы ещё не прочли это письмо? — с недоверием спросила женщина.

— Конечно, не прочли! — обиделась Яночка. — Ведь я же обещала вам, что писем вашей покойной тёти никто не прочтёт! Порядочные люди держат своё слово.

— Извини меня, девочка, — с искренним раскаянием произнесла женщина. — Я не хотела тебя обидеть. Так просто, вырвалось… Давай, сначала я сама прочту это письмо.

— Так мы и думали! — обрадовалась Яночка. — Сначала вы сами прочтите.

И Яночка передала женщине старый помятый конверт, внутри которого находилось сложенное письмо. Женщина вынула письмо. Это оказалась всего одна страничка, и та исписанная лишь наполовину. Прочтя письмо, она пожала плечами и передала его детям. Брат и сестра, стукнувшись головами, склонились над письмом. Пан Файксат писал:

«Уважаемая пани! Беру на себя смелость обратиться к Вам, ибо являюсь близким знакомым Иеремии Плошинского, который, насколько мне известно, долгие годы был другом Вашего покойного Супруга. Пан Плошинский сообщил мне, что в распоряжении Вашего покойного Супруга имелись первая Польша, надпечатки на австрийских аннексиях и кое-какие изъяны, весьма интересующие меня. Буду весьма признателен за выяснение по данному вопросу. По Вашему усмотрению ответ может быть и в письменной форме, и по телефону.

С глубоким уважением

Зиновий Файксат»

Прочтя письмо, донельзя взволнованные дети переглянулись, и Яночка обратилась к хозяйке дома:

— Мы вам очень признательны. Это как раз то, что нам хотелось узнать.

— Вы что-то поняли? — не поверила хозяйка. — Знаете, что означает первая Польша и изъяны в аннексиях?

— Конечно. Речь идёт о марках, и именно о коллекции, которую разыскивает дедушка, — ответил Павлик, не вдаваясь в филателистические подробности. — Ваше письмо — классный документик!

— Муж вашей тёти коллекционировал марки? — спросила Яночка.

— Не знаю, — неуверенно ответила женщина. — Я как-то этим не интересовалась. Но сдаётся мне, были у него марки. Тётя упоминала о них… Да, говорила, теперь я вспомнила. Что же дальше?

— Видите ли, — запинаясь начала Яночка, но брат подбодрил её взглядом, и она продолжала уже смелее:

— Видите ли, мы переписали всех отправителей писем вашей тёти и хотим просить вас рассказать о них. Не исключено, что среди них найдётся и ещё такой же подозрительный, как этот Файксат. Вот их фамилии…

Заинтересовавшаяся необычным делом женщина взяла список, поданный Яночкой, и принялась внимательно читать фамилии. Брат с сестрой с волнением ждали, что же она скажет.

— Две фамилии можете вычеркнуть сразу, — сказала женщина. — Это я. Моя девичья фамилия и та, которую я стала носить, выйдя замуж. Уверяю вас, я никогда ни слова не написала ни о каких марках и совсем не считаю себя подозрительной. Четверо из этих людей уже умерли, в том числе моя мать и брат дяди. Остальные — это родные и близкие знакомые, люди солидные, порядочные и, на мой взгляд, тоже не подозрительные. Только три фамилии мне незнакомы, не знаю я этих людей.

— В таком случае разрешите нам хотя бы этих трех не сжигать, — попросила разочарованная Яночка. — Пока, на всякий случай. И если окажется, что кто-то из них тоже подозрительный, мы попросим у вас разрешения прочесть их письма. Только в таком случае! Без необходимости читать не станем.

— Тогда мы поступим так, — решила женщина. — Сразу же сожгите письма…

Не договорив, она вытащила из своей сумки ручку и принялась на Яночкином списке ставить галочки против некоторых фамилий.

— …сразу можете сжечь письма дяди, тётиного мужа, а также её подруги из Люблина, их племянницы и бабушки. Ручаюсь вам, что единственные марки, с которыми им пришлось иметь дело, вот эти, наклеенные на конверты. Остальные письма можете пока оставить. На всякий случай. А теперь начнём уборку? У меня мало времени.