Командиры крылатых линкоров (Записки морского летчика) - Василий Минаков

Старший лейтенант Василенко прорвался сквозь стену из водяных колонн и разрывов снарядов и сбросил торпеду с четырехсот метров. Пробурив воду, она прошла как раз по центру транспорта. «Ташкент» окутался плотным облаком дыма...

* * *

Из донесения крымских партизан командованию ВВС Черноморского флота стало известно, что в Гурзуфе, в корпусах бывшего военного санатория, отдыхают гитлеровские офицеры-фронтовики. Полку было приказано уничтожить фашистов, когда все они будут в сборе — в обеденный час.

7 декабря семь самолетов были вооружены бомбами различного калибра — от десяти — до двухсотпятидесятикилограммовых. Группу возглавили командир 63-й авиабригады полковник Токарев со штурманом нашего полка майором Толмачевым. Ведомыми в правом пеленге летели командир полка подполковник Канарев, комэски майоры Чумичев и Минчугов; в левом — лейтенанты Жестков, Андреев и я.

Перед вылетом на стоянку прибыли кинооператоры Иван Запорожский и Всеволод Афанасьев, стали настойчиво проситься лететь с нами. Отбиться от них было невозможно. После долгих пререканий и уговоров командир полка определил Афанасьева в мой экипаж, Запорожского — к Андрееву. Обрадованные «киношники» залезли в кабины воздушных стрелков и стали приспосабливать свою аппаратуру к съемке. [48]

Двухчасовой полет над морем. На цель заходим со стороны горы Медведь, на высоте восемьсот метров. Вражеские зенитки молчат: очевидно, наше появление оказалось для них неожиданностью.

Ведущий с ходу сбрасывает бомбы. За ним — остальные. В том числе мы.

— Цель накрыта! — докладывает Панов.

И тут же в наушниках раздается сконфуженный голос Сергиенко:

— Командир, запоздал малость...

— Объясни толком! Ничего не понимаю...

— С запозданием сбросил, пошли с перелетом, разорвались на набережной...

— Так это наши? — врывается в разговор восторженный голос Жуковца. — Как раз угодили в зенитную батарею! Я сфотографировал!

Не было бы счастья, да несчастье помогло!

— Усилить наблюдение за воздухом! — командую, разворачиваясь в сторону моря.

— Командир! Я же не все бомбы сбросил...

— Как так?

— Поставил на электросбрасыватель не всю серию, а аварийно не продублировал...

— Спишь, что ли, штурман?

— Давно не бомбил, все разведка, разведка...

Утратил навык. Ничего не поделаешь, приказываю Панову запросить разрешение у ведущего — самого комбрига! — выйти из строя для повторного захода.

— Ведущий разрешил, — докладывает Панов, спустя минуту.

С разворотом в сторону берега выхожу из строя. Над санаторием сплошной дым. Стоит ли еще туда сыпать бомбы?

— Добавим по зенитной батарее! — решаю.

— Давай! Доверни влево, вдоль набережной, легче будет целиться, а то деревья мешают... [49]

— Может, слезть, спилить их?

— Не надо, командир, доверни чуть левее, Так... так держать... Сброс!

— Может, опять показалось? Продублировал?

— Ну что ты, командир...

— Бомбы рвутся на позиции батареи! — звонко докладывает Жуковец. — Сфотографировал!

— Молодец!

Резко разворачиваюсь. Позади пожары. Группа уже не видна. Штурман дает курс на аэродром, сокрушается:

— Хорошо еще, батарея попалась. А то бы как в белый свет...

— Сделай вывод! При длительных перерывах не мешает и по-учебному с бомбардировочным оборудованием потренироваться.

— Век буду помнить...

После посадки доложил ведущему о причине повторного захода.

Комбриг одобрил мои действия, но строго предупредил: надо лучше готовить экипаж к боевым вылетам.

Фотоснимки показали, что два здания санатория полностью разрушены.

Вскоре, однако, от партизан поступило обескураживающее известие: во время налета санаторий пустовал, все отдыхающие гитлеровские офицеры с утра покинули Гурзуф. Очевидно, разведке противника удалось проникнуть в наши планы. Были сделаны соответствующие выводы, приняты строжайшие меры по соблюдению секретности при подготовке подобных ударов.

А после освобождения Крыма подтвердилось: 7 декабря 1942 года нашими бомбардировщиками была уничтожена зенитная батарея на берегу, и на ее позиции нашли свою смерть более тридцати вражеских артиллеристов.

Вот уж действительно, не было бы счастья... [50]

Страничка истории

На войне время измеряется не календарем, не часами. Минуты порой стоят дней и недель, а то, что в обычной жизни требует месяцев, даже лет, здесь совершается в считанные дни и недели. Давно ли покинули мы родной свой тридцать шестой? А уже снова — как дома. Что — как! Дом и есть для нас полк, иного родного гнезда у фронтовика не бывает.

А входя в новую семью, как не знать ее прошлого?

Мы с уважением изучали историю полка, усваивали его боевые традиции. И новые наши друзья охотно помогали нам в этом.

Нам уже было известно, что полк — тогда 2-й минно-торпедный — сформировался в конце 1939 года в Крыму, что первым его командиром был знаменитый на весь Черноморский флот летчик — майор Алексей Григорьевич Биба, комиссаром — полковой комиссар Иван Алексеевич Водянов, а командиром первой эскадрильи, как и сегодня, — Федор Михайлович Чумичев, в то время капитан. Несколько экипажей вновь сформированного полка получили боевое крещение в первый же месяц — в боях с белофиннами. В том числе экипаж Ивана Васильевича Арсеньева, нашего теперешнего заместителя командира полка по летной подготовке.

1940-й был годом напряженной учебы. Перед командованием части была поставлена задача как можно быстрее ввести в строй летные экипажи, научить их в совершенстве владеть сложной боевой техникой. 10 ноября весь полк принимал участие в больших учениях совместно с кораблями Черноморского флота. Это был экзамен на зрелость, и полк выдержал его с честью. Всему личному составу 2-го авиационного полка за успешное проведение учений и высокое боевое мастерство нарком Военно-Морского Флота объявил благодарность. [51]

Напряженная учеба продолжалась. К весне 1941 года шестьдесят процентов летчиков полка летало ночью.

22 июня рано утром полк был поднят по тревоге. Экипажи быстро подготовили самолеты и ждали сигнала на очередной учебный вылет.

Оказалось — война...

Днем прошли митинги во всех эскадрильях. Летчики давали клятву до последнего вздоха защищать Родину, во что бы то ни стало разгромить вероломного врага.

В ночь на 23 июня был получен первый боевой приказ: нанести бомбовый удар по нефтебакам, порту и военно-морской базе в Констанце. Взрывы и пожары накрыли объекты бомбежки. Днем был нанесен еще более массированный удар. Операция проводилась совместно с 40-м бомбардировочным авиаполком, в ней участвовало семьдесят три экипажа. Мощные бомбардировки были повторены утром следующего дня. Тридцать шесть самолетов ДБ-3 и СБ метко обрушили свой груз на вражеские корабли и транспортные суда, на причалы и нефтебаки, на нефтеперегонный завод... Огнем были уничтожены большие запасы топлива. В воздушном бою сбит один истребитель противника. Наши группы вернулись на свои аэродромы без потерь.