Жаворонок - Андрей Столяров

К тому же, как человек умный, он не может не понимать, всей опасности и даже трагичности нынешней ситуации. Слишком душна политическая атмосфера последних лет и слишком сильны грозовые разряды, вспыхивающие над Россией. Неблагополучие государства вполне очевидно. Бастуют доведенные до отчаяния энергетики, не могущие получить своих денег, бастуют учителя и врачи, которым помногу месяцев не выплачивают зарплату, шахтеры, чей труд неожиданно объявлен убыточным, выходят на рельсы и останавливают движение поездов от Москвы до Сибири. Нынешним состоянием дел недовольны все. Недовольны «новые русские», вынужденные существовать по криминальным законам, недовольны доведенные до удручающей нищеты бюджетники и пенсионеры, недовольны банкиры и директора, которых отстреливают, как зайцев. После нескольких лет как будто бы успешных реформ Россия внезапно оказывается в катастрофическом положении. От кризиса к кризису влачится ее жалкая экономика, от «черного вторника» к «августовскому обвалу» кидает рубль, с трудом удерживаемый Центробанком. Ни одна из правительственных команд так и не сумела переломить ситуацию. Становится ясным, что в ближайшее время из этого болота не выбраться. Жертвы были напрасными; путь экономических преобразований привел в никуда. И все-таки, если оценивать имеющиеся перспективы, гораздо хуже другое. Хуже то, что жизнь вообще утратила какой-либо смысл. Целое поколение бывших советских людей видит теперь, что идеалы, к которым они так страстно стремились, – выдохлись, исчерпали себя и безнадежно скомпрометированы. Они боролись за преобразование государства в новую могущественную державу, а получили крах экономики и социальную катастрофу, они боролись за свободу и демократию в своей стране, а получили власть денег и повсеместное беззаконие, они боролись со страхом, которым их сковывали репрессии коммунистического режима, а получили еще больший страх всеобщего уголовного беспредела. Ни милиция, нищая и коррумпированная, не может их защитить, ни политики, коих они возносят к вершинам власти. Нынешней власти вообще нет до них дела. В результате множество советских людей чувствует себя ненужными в собственном государстве. Они, точно мусор, выброшены на свалку истории. Они – гумус, который, перепревая, дает жизнь новым всходам. Таковы издержки эпохи реформ. И, вероятно, если бы сквозь ткань мерзкого быта брезжило хоть немного какое-то возможное будущее, они, скорее всего, смирились бы со своей ролью быть почвой истории. Жертвенность в крови российского человека. Однако никакого приемлемого будущего они не видят. А чудовищные сорняки, выметавшие вдруг изо всех щелей, порождают у них лишь усталость и отвращение к происходящему.

Настрой в обществе по отношению к власти самый критический, и на этой питательной смеси, как на дрожжах, взбухают национал-коммунисты. Влияние «старых левых» в преображенной России огромно. На прошлых выборах лидер их, опасающийся почему-то смотреть прямо в глаза, собрал почти такое же количество голосов, как и нынешний президент. И только чудо, помноженное на политические интриги, спасло тогда российскую демократию. Однако неизвестно, какой расклад сил возникнет через год-полтора. Волна народного возмущения может смести и тех, и других. Времени у нынешнего правительства действительно нет. Сейчас или никогда – вот что тревожит уже не одного Кармазанова.

Причем, не лучше складывается и международная обстановка. После распада грандиозной советской империи, к которой в рамках Варшавского договора примыкало большинство социалистических стран, после утраты в Европе и Азии территорий, населенных миллионами человек, после дезинтеграции прежде единого военно-промышленного потенциала Россия стремительно опускается в разряд второстепенных держав. Ядерных сил ее, сохранившихся от советского времени, еще достаточно, чтобы затопить пожаром любой континент, в этом смысле прямая агрессия ей, видимо, не угрожает, но для стратегического присутствия в горячих точках планеты, у российского государства уже нет ни сил, ни достаточных средств. Россию вежливо, но неуклонно вытесняют из ключевых геополитических регионов: переговоры на Ближнем Востоке уже идут практически без ее участия, без ее участия проходят весьма странные «миротворческие операции» в Африке и на Балканах; «мягкое подбрюшье Европы» почти целиком оказывается в сфере влияния западных стран. Россия теряет своих традиционных союзников. Слабость ее, к тому же подтвержденная позорной войной в Чечне, настолько ясна, что всплывают невозможные прежде территориальные притязания. Япония требует возврата так называемых «Северных территорий»: четырех небольших островов в составе Курильской гряды, Финляндия вспоминает о части Карелии, отторгнутой у нее еще во времена «зимней войны», и даже крохотная Эстония, сама государственность которой пока эфемерна, предъявляет претензии на пограничный район Псковской области. Дело доходит здесь чуть ли не до прямых столкновений: эстонские пограничники, «силы охраны края», вторгаются на российскую территорию (не без ведома, вероятно, соответствующих эстонских властей) и монтируют пограничные знаки там, где, по их мнению, должна проходить граница. И хотя «кодукайте» сразу же выдворены, а знаки срыты и пущены на дрова, отношения между Эстонией и Россией весьма далеки от дружеских. Прибалтика вообще очень враждебна к России. Лозунг «русские оккупанты – вон!» кричит со стен всех трех прибалтийских столиц. Власти открыто поддерживают национал-радикалов, а парламенты Латвии и Эстонии делают уже совсем одиозный шаг: спешно принятыми законами, напоминающими законы о расовой чистоте, они лишают гражданства все русскоязычное население.

Такого послевоенная Европа еще не знала. В самом центре просвещенной цивилизации, считающей себя образцом для других, в конце двадцатого века, несущего на знаменах своих призыв к свободе и гуманизму, на глазах у всего человечества и вопреки международным законам, два провозгласивших себя демократическими государства совершенно официально делают почти треть населения гражданами второго сорта. И никаких протестов на Западе это не вызывает. Молчит Европарламент, призванный стоять на страже свобод именно европейского региона, молчит Комиссия по правам человека Организации объединенных наций, стыдливо опускают глаза различные правозащитные объединения. Фактически, протестует только Россия, однако, никто не слышит ее возмущенного голоса.

Здесь, по-видимому, проявляется ставшая уже почти нормой двойная мораль Европы. Можно представить себе, какой бы силы вспыхнул международный скандал, если бы, например, Финляндия, входившая в давние времена в состав Шведского Королевства, вдруг лишила бы своих этнических шведов всех прав, объявила бы их оккупантами, внедрившимися на исконно финские земли, и предложила бы им убираться обратно в Швецию. Отпор этим действиям последовал бы незамедлительно. Возмущение было бы, вероятно, всеобщим и однозначным. Но поскольку речь в данном случае идет не о Швеции, а о России, то Совет Европы ограничивается лишь укоризненным взглядом в сторону «мягкого» прибалтийского геноцида и, удовлетворясь неопределенными обещаниями Латвии и Эстонии когда-нибудь постепенно выправить ситуацию, принимает обе страны во все европейские объединения. Это колоссальный удар по престижу новой России.