Янина, школа для маленькой ведьмы - Анна Сергеевна Летняя
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Янина и компания. Прошел 1 год. Лето.
Илюшка махал кисточкой с краской так, что больше поливал ей землю, чем орошал белыми каплями стену. Получив от него пару капель себе в лицо, я вспылила, призывая к порядку и осторожности:
– Слышь ты, олигарх будущий! Аккуратнее! – я потерла щеку, и брезгливо поморщилась, размазав масленую краску еще сильнее. – Нас сюда отправили отрабатывать наказание, а не на новое набрать очков, да так, что все лето на грядках кверху попой стоять придется!
– Янка, ты совсем не понимаешь? Вот ни капельки не поняла, зачем я так делаю? – он опять смачно кинул кисточку в банку, а вытащив, шлепнул на стену так, что обрызгало нас обоих.
Злобно зарычав, я уже хотела стукнуть приятеля, но он прижал палец к губам, призывая молчать. Потом сам подошел и зашептал мне на ухо.
– Я слышал, что краски привезли мало, и расходовать ее нужно бережно, или не хватит. Вот придет Константин Емельянович, а мы все в краске, земля вся в краске, банки почти пустые, а стена так и не выкрашена. Поорет, да и отпустит оттираться, поручив доделать работу более ответственным взрослым детям.
– Ты специально! – я восхитилась хитростью младшего, поглядывая на свою еще полную банку белой краски, и его почти пустую.
– А точно выгорит? – спросила его, глянув на залитый солнечным светом берег озера. Такой редкий погожий денек, а мы должны были работать на благо школы, отдуваясь за шалость с водой и воздушными шарами.
Ну закидали мы шарами с водой парочку зевак, и что? Не нужно ворон считать, враг рядом может оказаться в любой момент! И потом, мы их предупреждали, честно орали «берегись!», и даже подсказывали, с какой стороны ожидать следующий снаряд. Как еще можно было перевести наши крики «вспышка справа» и «вспышка слева»? А то, что они не успевали отпрыгнуть, так мы тут причем? Потратили, понимаешь ли, на их тренировку честно найденные шесть воздушных шаров, а теперь еще и отрабатываем тут, пока остальные загорают и купаются в озере.
– Я сам слышал, что он не хотел, чтобы нас отправили на эту работу. Называл мелочью пузатой. – Злодейски поиграв бровями, Илья улыбнулся и опять вернулся к своей малярной импровизации.
Я постояла рядом еще немного, а потом и сама стала старательно ему подражать. Хорошо еще, что глаза у нас были закрыты очками, а вот все остальное мы прилично испачкали.
Примерно на половине моей банки пришел наш куратор по общественным работам. Сказать, что он был шокирован, было бы преуменьшением. Скорее, он хотел кричать матом, но помня, что перед ним только пяти и семилетние ученики, использовал исключительно местоимения и предлоги. Выходило не так впечатляюще, как в тот раз, когда он себе на ногу уронил гантель в полтора килограмма, которую мы спрятали в старой, прогнившей от времени металлической банке. Так не от него же прятали! А от одного старшеклассника, всех просто доставшего таскаться с ней везде и демонстративно качавшего свои мышцы в любом месте. Ладно еще столовая, это его проблемы, если голодным останется. Но он перекрывал Машке экран телика на просмотре мультиков, усевшись со своей гантелей на шкуре медведя, поближе к экрану. Кстати, в тот раз на нас даже не подумали. Вот и славно – мы были не против не огрести пару часов отработки.
Жаль только, что вместе с полезной информацией, Илюшка не услышал, что привезли мало синей краски, а вот белой было даже слишком много. Константин Емельянович лично прикатил нам тележку с десятком банок на будущее. А вот растворитель не дал сразу, обещал его выделить только после того, как закончим красить отведенную нам часть стены. Проблема была в слишком теплом погожем деньке, с его долбанным солнцем, которое высушило краску и на земле, и на стене, и на нас.
Со слезами на глазах я смотрела, как падали на пол состригаемые соседкой, мои длинные каштановые пряди, измазанные в краске. Увы, но склеились они на голове так, что часть пришлось сбривать машинкой. Но ничего, всех, кто смеялся над моей лысой головой, я запомнила и до следующего полнолуния мстила так, что закончились все идеи.
Илья расплатился за волосы яблоком и фингалом под глазом. Это было ему уроком на будущее – пусть проверяет достоверность информации несколько раз, прежде чем затевать подобное вредительство. А я отныне стала беречь свои вещи, и особенно голову, всегда прикрывая ее хоть косынкой, хоть кепкой на отработках. Стричь я себя больше никому не позволяла, до самого выпуска.
Янина и компания прошло 1,5 года. Зима.
Оббежав стенку снежной крепости, я засветила противнику, сидевшему в этот момент ко мне спиной, первым снежком в затылок, а вторым, в его повернувшееся ко мне лицо. Пнув его под коленку, завалила, и окунув его лицом в снег, уселась ему на спину и запихнула пару пригоршней снега за шиворот.
Пока он отплевывался, я выхватила охраняемый только этим взрослым бугаем флаг и рванула прочь из крепости на всей скорости.
– Стой! Поймаю, закопаю, зараза! – орал вслед старшеклассник, прихрамывая за мной, и одновременно пытаясь вытряхнуть из одежды тающие снежинки.
– Так я и выдам себя голосом. Наивный чукотский юноша, – пробурчала я себе под нос.
Забежав за нашу снежную стену, я перекинула флаг Лерке. Схватив его, она припустила по заранее проложенному нами пути. А я скинула шапку на землю, присыпала ее снегом, и рванула с обычной, заранее подготовленной палкой, в противоположную сторону.
Кстати, тот парень все еще хромал за мной, не признавая свой проигрыш. Ну мы, собственно, продумали и подобный момент. Это ведь зимние игры между прибывшими на праздники берсеркерами и обычной, слабой по их мнению, нечистью. Эти одержимые выигрывали командную снежную битву пять лет подряд. Но, на их беду, в этом году меня и моих друзей допустили до игр, посчитав уже достаточно взрослыми. Просидев в библиотеке всей нашей командой несколько вечеров, мы разработали план. Он заключался в том, чтобы забрав флаг, запутать берсеркеров, и удержав его более пяти минут, отнести к судье, следившему за игрой.
Сейчас пять самых быстрых девочек из нашей команды, без шапок, в одинаковых джинсах и куртках, убегают от загонщиков с палками, давая Лерке время добраться до трибуны. Мой противник хоть и был упертым, но все таки бараном, не видящим дальше
