Оборотная сторона правды - Дженн Мари Торн

Я открыла рот и захлопнула его. Это он мне?

— Коровьи выходки на Фарнвелл Преп, — вмешался усатый.

— Слишком давно, — продолжал Эллиот. Лигоплющевец лениво поднял руку.

— Рональд Рейган секси.

Эллиот на энтузиазме записал и это, будто маркер охватило пламя, и стоящие в сторонке засмеялись. Заметив ошеломленное выражение моего лица, Нэнси наклонилась ближе.

— На прошлой хэллоуиновской вечеринке Энди Лоуренс напялил плавки «Спасателей Малибу» и маску Рональда Рейгана. В течение часа это разлетелось по всей сети — весьма недальновидно.

Она одновременно хихикнула и шмыгнула носом. Мне это не показалось таким уж ужасным делом, но лучше не говорить этого вслух, учитывая их одержимость Рейганом.

Тут поднял руку тощий азиат в сером костюме.

— Он напился на приеме в Белом доме.

— Ничего себе, — выпалила я.

Об этом приеме я знала из видео в сети. Мероприятие для прессы, отчасти званый обед, отчасти политическая парилка, не самое подходящее для этого место. Но выставить свое опьянение весьма неприятно, особенно сыну президента, тем более несовершеннолетнему. Сама я к алкоголю не прикасалась. Мама разрешала выпить мне на Рождество бокал, и я пару раз по ошибке пробовала теплое пиво на вечеринке или даже двух (мерзко) — но не под надзором всех СМИ страны. Невозможно, что бы это было правдой.

Нэнси покачала головой.

— И никто об этом не сообщил. В зале, полном репортеров…

— Не могут присматривать за детьми, которым не исполнилось восемнадцать. Такое правило. — Элиот ткнул в доску. — Это все еще правило, а если они ударят первыми? Мы ударим еще сильнее!

Меня разобрал смех. Лицо Эллиота напряглось, он сжимал маркер так, будто собирался сломать его пополам. Он растерялся. Не к добру.

— Извините, — замычала я, провалив попытки удержать улыбку. — «Мы ударим еще сильнее». Из какого-то фильма? — по-мышиному пропищала я. — С Брюсом Уиллисом?

Мозг боролся за название, чтобы разрядить обстановку, но под прицелами взглядов вспомнить было тяжело. Разве не на этот фильм я ходила в ночь, когда мама попала в аварию? Но не успела я дотумкать, как услышала смешок. Парень из Лиги Плюща развеселился.

— Макс Драйв! Да! Обожаю этот фильм!

На это заявление зал грохнул, парочку раз посмеяться позволили себе все. Все, но не Эллиот.

Он уставился на меня так, будто я обвинила его в чем-то страшнее плагиата реплики из посредственного фильма.

Он наклонился к столу. Все притихли. Мой стул вдруг по собственной воле поехал назад.

— Итак, мы узнали о ее пристрастии к плохим боевикам.

Не-а, подумала я, но рот удержала на замке. Глаза Эллиота полыхали такой озлобленностью на всех и вся, что я наполовину ожидала, что он выпрет меня отсюда. Он улыбнулся. С трудом, но все же.

— Посмотрим, что еще можно узнать о Кейт.

Глава 7

— Парень есть?

— Нет. — Руки на моих коленях стали липкими. В течение семидесяти минут меня бомбили настойчивыми и непрестанными вопросами. Некоторые касались моих публичных выступлений и познаний о республиканской партии. Но только я приспособлюсь к ритму, как кто-нибудь еще ввернет любопытный вопрос, повергнув меня обратно в конвульсии.

— Хоть один у тебя был?

Ассистент посмотрел на меня, занеся ручку над бумагой. Каков правильный ответ?

— Нет… не было. — Застрочил, застрочил.

— Подружка? — это Эллиот. Все кругом затаили дыхание.

— Нет. С ориентацией все в порядке. — Выдохнули.

Я сделала мысленную заметку поблагодарить Грейси и Гейба за оттачивание навыков спесивости на выходных.

— Когда-нибудь принимала участие в акциях протеста? Есть аллергия на продукты? Посещали ли с матерью церковь? С дядей и тетей? Какого вероисповедания? Каждое воскресенье или по праздникам? Каков средний балл?

Это прекратилось только когда распахнулась дверь и я вывалилась из зала вместе с другими: тут меня осенило, что эта встреча вообще-то ознакомительная. Без предисловий, без «Привет, я Кейт, а как вас зовут» по отношению к остальным присутствующим. В этой толпе не было никого дружелюбного, проходя мимо, все болтали по телефону, хотя расслышать в этом шуме было сложно.

— Никаких больше допросов на сегодня, — пробормотал усач. — Приказ Эллиота.

— Ты выживешь, Чак, — приободрил его лигоплющовец.

Чак, подумала я. Ясненько. Мысленно сделала себе заметку прогуглить их имена. Нэнси взяла меня за руку и потащила в холл.

— Мы очистили тебе местечко, — она отмахнулась от двух отчаянных сотрудников, страждущих задать ей вопрос. — Выделим тебе помощника.

— Я Либби! — Из ниоткуда возникла девушка и приноровилась к нашему шагу. — Сокращенно от Либерти!

Сокращенно от Либерти в свои двадцать одевалась на пятьдесят. У нее были розовые щеки и длинные каштановые волосы, собранные в пучок. Я подавила желание обнять ее за то, что она не Тим.

Нэнси открыла дверь в маленький кабинет, из окна которого виднелась стоянка. На столе лежала стопка подшивок, к которым Либби добавила свою.

— Для твоих занятий, — сказала Нэнси. — Здесь наши одобряли тезисы вместе с позицией штаба. Если у тебя иное мнение на сей счет… будь добра держать его при себе! — Она рассмеялась, я тоже, но прежде чем я успела вставить «Постойте, вы это серьезно?» она уже шмыгнула за дверь, призывая эту свою Либби ответить на любой вопрос.

Севшая было Либби подскочила. Я улыбнулась и осторожно открыла верхнюю подшивку, помеченную закладками на основных политических вопросах: экономика, внешняя политика, окружающая среда и социальные вопросы.

Пролистав до конца, я прищурилась от удивления.

— Он против абортов? — Непопулярно среди республиканцев.

— Мы не распространяемся об этом. Только если нас загоняют в угол. — Она указала на утвержденную тему.

Я зачитала вслух. Сенатор Купер верит, что священна любая жизнь, в том числе и женщины.

— Отлично! — прощебетала Либби без малейшего намека на иронию.

Последняя подшивка гласила: Иммиграция. На секунду я заколебалась, а потом перевернула страницу. Вверху был напечатанный жирным шрифтом заголовок: «ЖЕСТКИЙ КУРС ПО ИММИГРАЦИИ — никаких отклонений».

Рядом со мной захлопнулась подшивка. Я даже подпрыгнула.

Либби улыбнулась.

— Эта книга вобрала в себя все наши заявления по миграционной политике. С ней мы выиграли на номинации!

Я уставилась на подшивку, мои кишки скрутил страх из-за перспективы обнаружить, что подразумевалось под «жестким курсом». Мой палец прошелся по слову «Иммиграция» и внезапно я очутилась в школе в окружении знакомых лиц. Я стояла на выгоревшем от солнца дворе, дразнила старшего брата Пенни Диаз и обнимала ее сестренку…

— Взгляну на это позже, — я отодвинула подшивку и уложила поверх нее еще несколько. Либби уставилась на меня с завуалированным беспокойством. За день я видела его на лицах многих, включая сенатора.

Я выдавила улыбку.

— У меня вопрос.

Либби выпрямилась.

— Кто есть кто