Их «заказали» в кафе - Инна Тронина

— Действительно, там произошёл конфликт.

Анжела стояла в дверях и смотрела на Артура сухими воспалёнными глазами. Уже привыкший к их влажному, призывному блеску Тураев даже вздрогнул.

— Как раз в то время, когда у нас появилась машина, Евгений распорядился не пускать Илону даже на порог. Почему-то упоминал об уголовном деле, которое можно возбудить против неё. Вроде бы при увольнении из фирмы она прихватила большую сумму денег.

— Вы — превосходная клиентка. — Артур положил в карман пиджака водительское удостоверение Имшенник, а остальные документы оставил грудой на столе. — Сейчас попрошу вас отправить Вадима со мной в Строгино, к Илоне. А часиков в пять послезавтра я вам позвоню и расскажу, чем закончилась наша встреча. Вас такой вариант устраивает?

— Пока ничего против не имею, — пожала плечами Анжела. — Но, если возникнут сложности, я дам знать, и мы скорректируем планы. Пойдёмте, я провожу вас…

Всё-таки Субоч очень не хотел, чтобы Анжела открыла сейф и увидела фотографию Илоны; потому он и спрятал ключ. Мог, разумеется, снимки и уничтожить, но не дошли руки — слишком много накопилось проблем. Нужно попросить Анжелу на всякий случай как следует поискать ключи, которые теперь уже не нужны.

Едва «Вольво», сверкая длинным внушительным кузовом, въехала в нужный двор, к ней кинулась возбуждённая толпа, состоящая в основном из старух, одетых и причёсанных весьма своеобразно. Спортивные брюки в их туалетах соседствовали с драповыми пальто, замшевые короткие юбки — с вытертыми плюшевыми жакетками. Свои неряшливые седые волосы бабушки заплели в косы длиной до пояса, затянули в хвосты, завили в трубочки, разбросанные по плечам. Почти каждая бабка нацепила на голову накладной бант-заколку, хотя половина компании опиралась на палки.

Артур, оставив водителя за рулём, вышел и немедленно оказался в гуще облепившей лимузин толпы. Почему старухи были так радостно возбуждены и принаряжены, он узнал в следующий момент.

— Вы с телевидения? Сказали ведь, что в четыре приедут!

Старшая в этой стае, толстая и голосистая бабуля, волнами распространяла вокруг себя запах валерьянки — на радость окрестным кошкам. Она высматривала кого-то рядом с Тураевым — скорее всего, оператора.

— Разве решили не снимать? Мы-то с девочками, видите, приоделись. Готовились, всю ночь не спали. А ваше начальство «добро» не дало? Да, понятно, мы — люди маленькие…

— Начальство? — Артур в первый момент даже растерялся. — А что здесь должны снимать? — И сунул руку во внутренний карман за «корочками».

— Снимать должны наших мужчин, которые поздно вечером задержали хулигана. Дежурили-то из-за взрывов, а прикатил какой-то подонок на мотоцикле. И поджёг «Волгу», машину Терентьевых. Наши мужчины схватили его, связали и сдали в милицию. А «Волгу» потушили, — тараторила другая бабушка, кожаной куртке и вельветовых брюках. — Оказалось, что бандит этот с Таманской улицы. С Терентьевым за домино поругались, вот он и отомстил…

— Сам начальник Управления мужикам руки пожал! — гордо сказала толстуха. — Хотели по телику показать. Герои-то наши уже по рюмашке-другой тяпнули. Сейчас позову их — пускай интервью дают…

— Я не с телевидения, а тоже из милиции.

Тураев наконец-то дождался краткой паузы в болтовне старушек. Он раскрыл своё удостоверение и сунул под нос толстухе.

— Дело очень срочное. У меня преступник не пойман в вашем доме, так что прошу внимания!..

Старухи притихли и вытянули дряблые шеи. Они таращились на лимузин и не верили своим глазам. Да и трудно было вообразить, что за последнее время родная милиция так разбогатела.

— Кого ищете-то? — деловито осведомилась толстуха.

Артур улыбнулся, вообразив, как она хватает преступника за шиворот и вытаскивает его из квартиры на лестницу.

— Я тут всех знаю, лучше участкового доложу. А девочки мне помогут. Верно говорю?

«Девочки» согласно закивали, радуясь новому развлечению. До приезда господ с телевидения оставалось минут сорок, и за это время Тураев должен был собрать исчерпывающие данные на бывшую секретаршу Субоча. Пока Артуру везло, и он пользовался форой.

— Имшенник Илона проживает в вашем доме, во втором корпусе, в пятнадцатой квартире…

Артур покосился на остающегося в салоне водителя и увидел, что тот преспокойно слушает плейер, совершенно не интересуясь происходящим во дворе.

— Илона? Шлюха-то эта? — Толстая тётка всплеснула руками. — Дня два уже из дома не выходит! А машина, её, иномарка, ещё раньше пропала. И гаража, «ракушки», гляжу, нету. С квартиры вроде бы не съезжала. А что она натворила? Мы так и думали, что добром тут не кончится… Я живу в четырнадцатой квартире, напротив, через площадку, всё вижу и слышу. У неё в Москве регистрация временная, сама с Украины…

Дворовая начальница, польщённая пристальным вниманием молодого симпатичного мужчины, да ещё прибывшего на богатом автомобиле, готова была выскочить из юбки. Старушки откровенно гордились своей товаркой, смело беседующей с представителем власти.

— Она уже около двух лет здесь живёт. Сперва мужиков разных себе на квартиру водила. Музыка так грохотала, что приходилось через день милицию вызывать. А после остепенилась, поступила куда-то на службу. Несколько раз её привозил расфуфыренный хлыщ на машине. На такой же, как ваша, точь-в-точь. А весной, глядим, у неё уже и своя машина появилась, цвета спелой вишни. А на сидении — шкура белого медведя. Руль янтарём украшен! Не такая большая, как эта, но тоже симпатичная. Подол у Илонки всегда под самую задницу. Цацки все дорогие, не бижутерия. Хлыщ денег не жалел, хотя сам бы женатый…

— Откуда вы знаете? — Тураеву не терпелось поскорее войти в дом.

— Так разве ж обручальное кольцо не видно? — встряла в разговор бабушка в спортивных брюках и потрескавшихся лакированных туфлях. — Хлыщ-то этот белявый такой, ресницы поросячьи. А плащ у него — цвета морской волны, заграничный. Кашне — чистый шёлк. Вежливый хлыщ-то, хоть и коммерсант. Дверь подержал, пока я проходила. Тут кольцо и заметила…

— Понятно.

Тураев посмотрел на часы. До предполагаемого визита телевизионщиков оставалось двадцать пять минут, и следовало поторопиться.

— Меня кто-нибудь проводит до квартиры Илоны?

— Да вот, Лукинична.

Толстуха указала на пенсионерку, безразлично курившую в сторонке. Одета Лукинична была лучше всех — в чёрную бархатную юбку и серый велюровый пиджак. Только кривые, опутанные венами ноги под капроновыми чулками и высокие каблуки старомодных туфлей сильно портили картину.

— Что Илона наделала-то? Украла где-то или подралась?

— Тайна следствия. Не имею права разглашать, — произнёс Тураев магические слова, и его оставили в покое.

На ступеньках в самом подъезде резались в карты все тёплые компании мужчин-пенсионеров. При появлении Лукиничны с Артуром они проворно спрятали свои монтировки. Лукинична кивнула им, давая отбой, и дедушки, сменив гнев на милость, расступились.

— Четвёртый этаж у неё. Вызовем лифт, а то ноги болят, — сказала Лукинична.

Артур, вынужденный согласиться, быстренько подсчитал, сколько драгоценных минут он потеряет в ожидании.

— Каблуки замучили меня, а ведь к такому костюму какую попало обувь не наденешь. Туфли ещё со стариком моим покупали, а он умер в восемьдесят третьем году. Пятьдесят восемь ему было — до пенсии не дожил. Облавы в бане испугался…

Лукинична шумно дышала, привалившись к стене кабины, а Тураев прикидывал, что он скажет Илоне Имшенник, когда та откроет дверь. В чём можно обвинить девушку, если она сама — жертва? Шеф на её желание уйти с работы отреагировал безобразной сценой. Да ещё отнял автомобиль и права, учинив, по сути, произвол. Наверное, следует сообщить о самоубийстве Субоча и поинтересоваться, из-за чего произошла ссора.

Не всякая женщина готова делиться своими сердечными делами с первым встречным. Но если душа жаждет мести, Илона может пооткровенничать. А вдруг она уже знает о трагедии? Надо сформулировать цель визита так, чтобы Илона, не задав лишних вопросов, сама рассказала как можно больше. Правда, бывало и так, что покинутые дамы, узнав о смерти возлюбленных, начинали не ликовать, а каяться. Они выдирали собственные волосы клочьями и плохо понимали, о чём их спрашивают.

— Прибыли! — торжественно провозгласила Лукинична. — Вот пятнадцатая квартира. А здесь наша Марья Васильевна живёт…

Тураев между делом оценил материальное положение соседей. В пятнадцатой квартире дверь железная, под лакированной вагонкой. А в четырнадцатой — деревянная, обитая потёртой кожей и дерматином. Если Илона не захочет открыть дверь, Тураев не сможет заставить её сделать это.

— Тихо что-то… — Лукинична прислушалась. — А то у неё постоянно компании гудели. Последний раз позавчера Марья жаловалась. И вот третий день — тишина. Даже радио на кухне не играет.