Посланник - Геннадий Иевлев

Дакк осторожно провел пальцем по коже зверя — она была настолько грубой, что его палец вспыхнул, словно он его расцарапал. Дакк посмотрел на палец, он был красный.

В животе Дакка громко заурчало и он тут же почувствовал сильный голод. Видимо близость пищи до предела обострила его.

Проклятье! Дакк состроил гримасу. Наверное придется есть мясо этой твари. Только как его отрезать? Он механически провёл рукой по поясу и наткнулся на какой-то небольшой предмет, висевший с правой стороны, почти на спине. Дакк потянул его и почувствовал, что предмет приобрел свободу. Он поднес его к лицу — в руке блестел белыми разводами розовый наконечник. Он провел рукой по поясу — там, скорее всего, остался висеть чехол, в котором прятался этот самый сверкающий наконечник. Но голод напомнив о себе, вернул его в реальность.

Дакк подошел к ноге животного и осторожно провел по ней сверкающим наконечником. Раздалось легкое шипение и кожа разошлась, обнажив ярко красное мясо.

В животе носителя Дакка вновь заурчало. Голод стал нетерпим. Он готов был вцепиться в мясо зубами, но сдерживая себя, вырезал большой кусок из ноги животного и, сунув свой сверкающий наконечник в чехол и держа мясо в вытянутых руках, направился в пещеру. Как нетерпим был голод, он, все же, решил попытаться развести огонь и обжарить на нём мясо: как это делается, он не раз видел на планете дворов, где употребление в пищу настоящего мяса животных не было запрещено.

Подойдя к каменному креслу он наклонился, положил мясо на лежащие под креслом деревяшки и закрутил головой по сторонам, пытаясь увидеть источник огня, но то, что могло им служить, по его понятию, в пещере этого не было. Тогда он пошёл вдоль кресла и с его обратной стороны увидел лежащий на полу сверкающий наконечник.

А если его использовать? Всплыла у Дакка мысль.

Он поднял палку с наконечником и подойдя к дровам, ткнул им в одно из пален — никакого эффекта не последовало, даже более того, ему показалось, что наконечник сделался менее ярким.

Состроив гримасу, Дакк приподнял наконечник и случайно чиркнул им по каменному креслу — вниз упал яркий сноп искр и тут же вверх заструился легкий дымок. Ободренный, он принялся тереть наконечником о камень. Вниз посыпался сплошной поток ярких розовых искр и вскоре раздался треск и из глубины дров вырвался робкий огонёк. Дакк потер наконечником о камень в другом месте и через какое-то время из под кресла вырвались мощные языки пламени. Запахло горелым.

Мясо горит, понял Дакк. Так я останусь голодным.

Тогда он воткнул наконечник в кусок мяса и приподняв его над огнем, принялся вертеть.

Прошло какое-то время. Дрова прогорели. Кусок мяса почернел. Глубоко вздохнув, Дакк поднёс его к лицу, в нос ударил какой-то непонятный горелый запах, но терпеть голод уже не было сил и он, вытащив из мяса наконечник и отшвырнув его в сторону, взялся за обгорелый кусок двумя руками и вонзил в него зубы своего носителя.

Опомнился Дакк, когда в руках ничего не осталось. Он с недоумением смотрел на черные от гари руки и пытался осознать, что он сейчас сделал. Выходило, что он какое-то время совершенно не контролировал свой носитель. Это было в высшей степени недопустимо, но в тоже время чувство голода исчезло. Дакк чувствовал, что его живот вздулся от проглоченного большого куска полугорелого мяса, но появилось другое, не менее настойчивое чувство — жажды.

Проклятье! Дакк покрутил головой. Подозреваю, что мой носитель долго ничего ни ел и ни пил. Весьма скверно. Но если с пищей всё уладилось, то как быть с водой? Я не встретил в его информационном поле ничего, что напоминало бы воду на этой планете. Но этого не может быть. Они состоят из органической плоти и значит им нужна вода. Скорее всего она есть где-то в той долине, куда я вчера спускался, но в пещере нет никакой емкости для воды. Выходит, что он в ней не нуждался, либо вода хранится каким-то неизвестном мне способом.

Дакк подошел к палке со сверкающим наконечником, поднял её и покрутив, хотел отбросить, но передумав, помахал палкой перед собой, пытаясь сделать это так, как делал атлет и решив, что это ему удалось, направился на поиски воды, так как жажда становилась все сильнее и заглушить её своим полем не удавалось, видимо это требование исходило уже не только от мозга его носителя, но и от него всего.

Сколько времени Дакк проблуждал по долине, он не представлял, но определенно, очень долго, так как утренняя прохлада, как то незаметно исчезла и к жажде добавилась жара. Никаких признаков воды в долине не было. Он остановился и поднял голову — в сиреневом небе сияли два солнца, большое красное и значительно меньших размеров, но гораздо более яркая — бело-голубая.

Проклятье! Дакк опустил голову. Теперь понятно, почему у этой планеты смещен центр тяжести, и такая странная цветовая гамма. Немудрено от такой жары испариться всем водоемам. Но где-то же они берут воду? Однако, долго при двух солнцах не простоишь, нужно где-то укрыться.

Покрутив головой, Дакк увидел чуть в стороне небольшую рощицу из невысоких деревьев, среди которых он безуспешно пытался найти воду, как только оказался в долине и направился к ним, в надежде хотя бы укрыться под их тенью.

Тень в этой небольшой рощице действительно оказалась отменной и не только тень но и отличная прохлада, которую Дакк почувствовал, едва оказавшись среди деревьев, чего он совершенно не почувствовал первоначально, видимо из-за того, что ещё не было зноя двух солнц.

Забравшись в середину рощицы, где действительно было наиболее прохладно и постояв некоторое время без дела, Дакк решил исследовать рощицу более внимательно, тем более, что деревья были несколько странными, чему он первоначально не придал значения: они были не высоки и возвышались над головой носителя Дакка едва ли на полметра; имели не один ствол, а из одного места почвы торчали их не менее десятка, расположенных по кругу и скорее всего это были не деревья, а огромные кусты; но пожалуй самым странным в них были их листья, с явной синевой, широкие, с острым кончиком и толстые. Такие толстые и такие внушительные, что было совершенно непонятно, как они не падают вниз; к тому же от них веяло хорошо ощутимой прохладой. Дакк поднес руку к одному из листьев и почувствовал эту самую прохладу, словно лист был генератором холода. Почему они были синие, было понятно — от света бело-голубой звезды. Но что делало их холодными?

Влекомый любопытством, Дакк протянул руку к листу, висевшему прямо перед его лицом и попытался его сорвать, лист держался на дереве весьма прочно и не отрывался. Тогда Дакк попытался оторвать кусочек листа — лист весьма плохо гнулся, но в все же ему, в конце-концов, удалось отломить его кончик и…

Дакку в лицо ударила струя прозрачной холодной жидкости. Он на мгновение оторопел, а когда пришёл в себя, жидкость из листа уже вся вылилась. Он поспешно подставил губы под отломанный конец листа, но в рот скользнуло лишь несколько капель прохладной влаги, до нетерпения усилив жажду.

Дакк протянул руку к следующему листу, но он, почему-то, оказался прочнее первого и разломить его не удавалось.

Нелестно отозвавшись о природе планеты, Дакк, вдруг, увидел в своей второй руке палку со сверкающим наконечником и не раздумывая ткнул наконечником в лист — тонкая струя жидкости попала ему прямо в глаз. Отпрыгнув в сторону, Дакк закрыл глаз ладонью — струя оказалась достаточно сильной и глаз вспыхнул огнём.

Подождав, пока глаз перестал гореть, Дакк убрал от него руку и став перед следующим листом, осторожно коснулся сверкающим наконечником его кончика — вниз ударила тонкая струя прозрачной жидкости. Дакк поймал её ртом и стал жадно пить. Определенно, это была вода: чуть горьковатая, но вполне употребительная.

Воды в толстых листьях было не так уж и много и Дакку пришлось проколоть ещё несколько листьев, прежде, чем он почувствовал удовлетворение своей потребности в воде.

Напившись, он отер ладонью лицо и невольно задумался.

А не опасна ли эта вода? Всплыла у него запоздалая мысль. Не может она нести в себе угрозу жизни его носителю?

Глубоко и шумно вздохнув, Дакк подавил эти мысли, так как теперь об этом думать было бессмысленно — дело было сделано, жажда была утолена.

Он невольно посмотрел на те листья, которые сейчас были без воды — они уже съёжились, обвисли и даже, как бы пожелтели. Он тронул один из листьев, тот вдруг оторвался от ветки и с глухим стуком шлепнулся о землю. На том месте, где он только что висел, остался едва заметный след его пребывания.