Психологический портрет убийцы. Методики ФБР - Марк Олшейкер

Эта мысль понравилась подозреваемому, и он несколько раз напоминал новому приятелю об анализе. Спустя некоторое время полицейский принес в спортивный зал инструменты и взял пробу крови из пальца Су. Поскольку кровь совпала с обнаруженной на месте преступления, полиция получила ордер на обыск, обнаружила другие улики и обвинила Су в совершении убийства. В числе прочего при обыске была найдена книга, опубликованная в США и озаглавленная «Досье насильников», – по сути дела, собрание подлинных рассказов насильников о своих преступлениях. В одном из случаев преступник описывал, как он привел жертву в ванную, где избил и изнасиловал ее. Затем, поместив перед зеркалом, обвязал ее шею жгутом и сдавил, пока жертва не задохнулась. Но преступник тут же отпустил ее, а затем повторил все сначала, каждый раз затягивая жгут все сильнее, – в результате жертва в буквальном смысле слова видела, как ее убивают. Этот замысел убийца вынашивал задолго до того, как осуществил его.

Су был женат, и полиция выяснила, что недавно он подарил жене кулон в форме креста – точно такой, какой был у убитой девушки. Государственные обвинители попросили меня приехать в Торонто перед началом процесса и дать совет насчет стратегии обвинения. Они считали, что подсудимый вполне может дать показания, и в таком случае присяжные сочтут их весьма убедительными. В конце концов, он был знаком с убитой женщиной, а садизм и ярость на сексуальной почве, как и контроль, – мотивы, которыми трудно пренебречь. Когда подсудимый решил дать показания, мы поняли: надо найти способ воздействовать на него.

Одной из самых важных улик в версии обвинителей были залитые кровью трусы жертвы. Я предложил обвинителю показать их свидетелю и заставить осмотреть. Во время нескольких успешных допросов других преступников я выяснил, что если заставить подозреваемого обратить внимание на какой-нибудь предмет, связанный с преступлением – вещь, принадлежавшую жертве, само орудие убийства, любой другой предмет, имеющий значение для убийцы, – его можно легко выбить из колеи. Во время расследования убийства двенадцатилетней Мэри Фрэнсис Стоунер в Эдерсвилле, штат Джорджия, в 1979 году мы вытянули из главного подозреваемого Даррела Джина Девьера признание, положив окровавленный камень, который послужил орудием убийства, под углом сорок пять градусов к линии его взгляда. В результате Девьер был признан виновным в тяжком убийстве первой степени и казнен через шестнадцать лет после совершения преступления.

Та же стратегия сработала и в данном случае. Как только Су показали трусики жертвы, он заметно встревожился. Чем дольше он был вынужден держать их в руках, тем сильнее его била дрожь. С этого момента дачи показаний его маска чувствительного и наивного человека исчезла, и присяжные поняли, каков он в действительности. Во время перерыва в заседании я наткнулся в коридоре на адвоката Су. Тот заметил, что обвинители обошлись с его клиентом самым неподобающим образом.

– О чем вы говорите? – недоуменно спросил я.

Как выяснилось, он считает позором то, что присяжные увидели подсудимого в таком неприглядном свете – причем, казалось, адвокат сожалеет о том, что его клиент сегодня утром оделся неподходящим образом и потому не сумел произвести благоприятное впечатление.

– Вы шутите? – воскликнул я. – Это же классический случай. Перед нами – преступник, который изнасиловал девушку перед зеркалом, проявив при этом всю свою фантазию, гнев и враждебность. И вдобавок ко всему, он снял с убитой крестик и подарил его своей жене – чтобы ему было легче представить на ее месте погибшую женщину Вы защищаете классического убийцу! – заключил я.

Как и во время бесед в тюрьмах, хорошо зная субъекта и его преступления, можно быстро добраться до истины. Если бы Су не поймали и не судили, он, несомненно, остался бы в моей памяти как еще один серийный убийца из Канады.

Конфеты от незнакомцев

Когда моей дочери Лорен было лет восемь, однажды весной я повел ее на ярмарку в парк неподалеку от дома, где мы тогда жили. Там были мороженое, хот-доги, сладкая вата, выставки, продажа всевозможных кустарных изделий и катание на лошадях. Вокруг царила праздничная атмосфера, казалось, все довольны и веселы.

Возможно, эта привычка осталась у меня с тех пор, как я был телохранителем, но мне никогда не удается по-настоящему расслабиться в толпе. Я всегда высматриваю «движущуюся мишень», встревоженное лицо или человека, который ведет себя не совсем естественно. И вот тогда, оглядываясь, я заметил мужчину ростом около пяти футов и семи-восьми дюймов, с отвисшим животом и в очках. На шее у него висел фотоаппарат; он смотрел, как дети катаются на пони. Я стоял на расстоянии пятнадцати футов, видел, каким взглядом он следил за детьми, и мог утверждать – среди них не было его собственного ребенка.

Он глазел на катающихся малышей с выражением похоти на лице – другого слова не подберешь.

Я решил, что это удачная возможность дать Лорен полезный урок. Я спросил у нее:

– Лорен, видишь вон того парня?

– Какого?

– Справа от нас. Видишь его? Последи, как он смотрит на детей. Заметила? Вот о чем я говорил тебе.

Она зашептала:

– Тише, папа!

– Нет, обернись и посмотри. Заметь, что он делает. Видишь, как он наблюдает вон за той девочкой, которая слезает с пони?

– Да, папа. А теперь давай помолчим! Мне неловко. Он может нас услышать.

– Нет, понаблюдай за ним, Лорен. Он следит за детьми. Видишь, как это бывает?

Мы убедились: он явно преследовал девочек, иногда фотографировал их. И Лорен наконец-то начала понимать, что присутствие этого человека на ярмарке, среди детей, не случайно. Я подробно объяснил ей это и предостерег: такие люди, как он, не строят планов заранее, не хватают детей внаглую, прямо на улице. Такой человек не подъедет к нашему дому и не увезет ее, стащив с велосипеда. Но если она выйдет на улицу продавать печенье, испеченное девочками из организации герлскаутов, или в Хэллоуин одна отправится гулять, а потом случайно постучит к нему в дверь, он, увидев, что поблизости нет взрослых, сочтет момент и обстановку подходящими. Допустив, чтобы такое случилось, я, по сути дела, сам отдал бы ему дочь.

Примерно через два года мои старания были вознаграждены. Лорен оказалась одна на главной улице нашего городка, когда увидела, что тот же самый мужчина преследует ее, держась поодаль и время от времени щелкая затвором фотоаппарата. Десятилетнему ребенку этот человек вполне мог показаться безобидным, возможно, даже привлекательным, несчастным и одиноким. Но, благодаря опыту, полученному тогда на ярмарке, благодаря довольно неловкому упражнению, которое я заставил ее проделать, Лорен сразу поняла, что замышляет неизвестный преследователь, и была подготовлена к этой ситуации. Она юркнула в универмаг «Бен Франклин», огляделась и подошла к одной из покупательниц, заговорив с ней так, чтобы преследователь поверил: эта женщина – ее мать. Увидев это, неизвестный мгновенно скрылся.

Случаи такого рода чрезвычайно распространены. Если знать о них заранее, они бросаются в глаза. Лет пять назад мы с моей женой Пэм и нашей старшей дочерью Эрикой (ей тогда исполнилось десять лет) побывали в Гемптоне, штат Виргиния. Мы посетили гавань, весьма приятное место со всевозможными магазинами и аттракционами, посмотрели открытую репетицию танцевального кружка для маленьких девочек. Наблюдая за ними, я заметил в толпе из приблизительно 150 зрителей одного мужчину. На вид ему было лет тридцать, на шее у него висел фотоаппарат.

Я незаметно толкнул Пэм, и она ответила:

– Да, да, я тоже обратила внимание. Я знаю, о чем ты хочешь сказать.

Она уже привыкла к подобным моим замечаниям и была хорошо осведомлена о моей работе. А я отчетливо читал в глазах незнакомца его мысли: он следил за девочками с нескрываемым вожделением. Опять-таки он не принадлежал к числу преступников, способных похитить ребенка на глазах у толпы свидетелей. Вероятно, он даже сам не сознавал, что может воплотить в жизнь свои фантазии. Однако он прихватил с собой фотоаппарат и, должно быть, с наслаждением наблюдал, как ребенок, удовлетворяющий его требованиям, сходит со сцены после репетиции. Какими могли быть эти требования? Вероятно, пол (в данном случае – женский), привлекательная внешность, но еще важнее – особенности поведения, не ускользнувшие от внимательного взгляда. А наш подозреваемый высматривал не шумного и упрямого, а робкого ребенка, неуверенного в себе. Он искал достаточно наивную для своего возраста девочку, вдумчивую, охотно поддающуюся комплиментам, мечтающую о признании. И, разумеется, прежде всего он искал ребенка, рядом с которым не окажется заботливого родителя или опекуна.

Скорее всего, он подошел бы к этой девочке, сказал, что ему понравилось ее выступление, солгал бы, что представляет какой-нибудь журнал или танцевальную студию, и предложил сфотографировать ее при лучшем освещении. И если бы ему удалось выманить ее из толпы, если бы она охотно пошла с ним, тогда один поступок повлек бы за собой другой, и мы бы никогда больше не увидели этого ребенка живым. Так случилось с Элисон Пэрротт.