Глубокоуважаемый микроб (сборник) - Кир Булычев

– Удалов, – проговорил могильщик, – надо было нам его ликвидировать на корабле. Похоронили бы давно, и никаких забот.

– Вот видишь, Тори, – сказал Удалов. – Могильщик, может быть, и прав. А если еще не поздно?

– Поздно, – хихикнул кузнечик, показав выпуклыми глазками на солдата.

Солдат вылизал тарелку, потом понюхал ее, подобрал упавший на стол лепесток, встал, подошел к пленникам и сказал:

– Пора, потенциальные!

Следующий час пленники провели в бывшей комнате матери и ребенка, переделанной в изолятор с помощью решеток на окнах.

В изоляторе было пыльно и зябко. Здесь хранились мешки с цветочными семенами. Могильщик храбрился и говорил, что профессионально наслаждается в атмосфере кладбищенского склепа. Удалов быстро ходил, перешагивая через детские стульчики и ломаные игрушки. Вдруг кузнечик воскликнул:

– Ты плохой товарищ, Удалов! Ты эгоист.

– Почему? – удивился Корнелий.

– Коробочка со скорпиончиком где? В кармане?

– Я совсем забыл. Прости, – сказал Удалов.

Он вынул из кармана скорпиончика. Скорпиончик принюхался к холодному воздуху и тут же создал вокруг нормальную атмосферу. В изоляторе потеплело, запахло розами, и узники сбились в кучу, чтобы на всех хватило тепла.

– Странная планета, – сказал Удалов, когда согрелся. – Глаза у всех пустые, едят цветочки, говорят, что хлеба им не нужно, эскалопы, говорят, долой, и вообще вид неопрятный.

– Это объяснимо, – ответил кузнечик. – Весь цивилизованный мир бьется над тайной планеты Кэ, все считают их больными загадочной болезнью. А дело просто – планета попала в плен.

– Так что же ты раньше не сказал? Давно бы уж меры приняли.

– А ты забыл, что я им продался? – спросил кузнечик.

– Не очень выгодно продался, – заметил могильщик.

– Я уже от них отрекся. Поэтому и сообщаю страшную тайну. Тебе, Удалов, первому.

– Ну, рассказывай.

– Рассказывать недолго. Забрели как-то на эту планету микробы. То ли забрели, то ли сами вывелись – в общем, не важно. Отличаются эти микробы от обыкновенных тем, что они мыслящие. Казалось бы, что такого – занимайся созидательным трудом, участвуй в общем братстве Галактики. Так нет, они сами созидать не хотят, а паразитируют в других существах.

– Значит, паразиты! – воскликнул Удалов.

– Ничего подобного, – раздался голос, и дверь в изолятор открылась.

Неопрятный бывший толстяк, который встретил пленных на космодроме, вошел, тяжело ступая по куклам и погремушкам.

– Ничего подобного, – повторил толстяк. – Никакие не паразиты, а глубокоуважаемые господа микроорганизмы.

– А я так и сказал, – поспешил исправиться кузнечик. – Так именно и сказал. Глубокоуважаемые и милостивые господа благородные микроорганизмы.

Что-то внутри толстяка треснуло и заверещало. Толстяк стоял с открытым ртом и покорно ждал, пока эти звуки прекратятся.

– Мы смеемся, – сказал он, когда все смолкло. – А ты, продажный Тори, продолжай. Секретов здесь нет. От нас еще никто не уходил таким же, как пришел. Говори!

Кузнечик отошел от своих товарищей, неловко поклонился и сказал:

– В общем, остальное понятно. Господа микроорганизмы по просьбе жителей планеты Кэ поселились здесь, и тогда жители планеты Кэ обратились с просьбой к уважаемым микроорганизмам, чтобы для большего единения между населением планеты и уважаемыми микроорганизмами последние внедрились внутрь жителей планеты Кэ. С тех пор в каждом жителе планеты Кэ обитает уважаемый микроорганизм и подсказывает ничтожному жителю планеты Кэ ценные мысли. Я правильно излагаю?

– Нет, конечно, – ответил неопрятный толстяк. – Какое уж тут единение! Мы, микроорганизмы, или паразиты, как сказал дорогой Удалов, да не простится ему это хамство, хозяева. Мы приказываем, а люди слушаются. И никакого равноправия. Все делается так, как удобно нам, кхе, паразитам. Это мы, кхе-кхе, паразиты, любим эфирные масла душистых цветов. Поэтому все на планете любят только эфирные масла, разводят цветы, нюхают цветы и жуют цветы. Мы никогда не убиваем пленных. Зачем? Каждый новый человек – домик для одного из нас. Ведь мы быстро размножаемся. У нас уже очередь на новые тела. Вот теперь и в вас вселимся.

– Только не в меня, – проговорил быстро кузнечик. – Я добровольно и сознательно служу благородному делу.

– А почему не в тебя? Будет в тебе жить мой брат или внук, будет, как ты сам сказал, с тобой в единении, будете вы дружить, и будет он тебе подсказывать, как думать, о чем думать, о чем не думать, когда чего говорить, а когда лучше промолчать. Твоя же цена как агента втрое повысится. Радуйся, дурак!

– Я, конечно, радуюсь.

– Радуйся молча. И ты, могильщик, нам пригодишься. Нам могильщики нужны. Мы все время распространяемся, а наши человеческие тела так несовершенны! Живут мало, дохнут как мухи. Работы тебе хватит.

– Спасибо, – произнес могильщик с чувством. – Мне все эти споры о единении и подчинении чужды, я аполитичен. Мне нужен созидательный труд и заслуженное вознаграждение.

– А вот о вознаграждении забудь, – сказал неопрятный толстяк.

А так как губы толстяка были неподвижны, Удалов уже сообразил, что говорит хозяин толстяка – уважаемый микроорганизм. И понятно стало Удалову, почему люди здесь так плохо одеты, небриты и немыты. Зачем? Микроорганизмам это неинтересно. Они-то голые.

– Я не могу забыть о выгоде. Я деловой человек, – объяснил могильщик.

– А вот вселится в тебя мой дядя, и станет тебе безразлично, за деньги ты копаешь могилы или для собственного удовольствия. Вставайте, пора.

– Куда? – спросил Удалов.

– Во дворец. Там нас ждет Его Необозримость Верховный микроб. Он лично намерен вселиться в тебя, Удалов. В торжественной обстановке. Тело у него хоть и почетное, но старое, малоценное. А твое нам подходит. Особенно ввиду твоей будущей роли в Галактике.

– Моя роль самая скромная, – сказал Удалов. – Не вижу причин обращать на меня особое внимание. К тому же должен вас официально предупредить, что я не какой-нибудь бродяга без роду и племени, а представитель Земли. За мной стоят шесть миллиардов земляков, которые никогда не дадут в обиду своего товарища. Так что, поднимая руку на меня, учтите: вы поднимаете руку на свободолюбивую Землю!

Удалов говорил громко и торжественно. Он даже пожалел, что рядом нет Коли Белосельского и товарищей по работе, которые смогли бы оценить правильность и убедительность его речи.

Неопрятный толстяк терпеливо дождался, пока Удалов кончит, потом криво усмехнулся и сказал:

– Хорошо излагаешь. Нас не обманули. Верховный микроб будет рад поселиться в твоем теле. А что касается шести миллиардов жителей Земли, то нам приятно слышать о таком количестве носителей. Какие перспективы для нашего размножения! Так что Землю мы тоже покорим! Может быть, даже с твоей, Удалов, помощью.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ,

в которой Удалов встречается с Его Необозримостью Верховным микробом и с девушкой Тулией

– Перед Его Необозримостью вести себя культурно, – предупредил неопрятный толстяк, ведя пленников по коридорам космопорта к выходу на улицу. Сзади топали солдаты. – Его Необозримость не выносит хамства.

– А почему вы его называете Необозримостью? – спросил Удалов.

– Во-первых, из уважения к его уму и талантам, – ответил толстяк. – А во-вторых, он воистину огромен. Ты не поверишь, но Верховного микроба можно разглядеть невооруженным глазом.

– Не может быть! – подобострастно воскликнул кузнечик.

– И он продолжает расти, – добавил толстяк.

Полдороги они проехали в старом открытом автомобиле, но на одном из поворотов двигатель заглох, и завести его не удалось. Шофер лениво копался в моторе, потом задремал на дороге, а когда солдаты принялись его лупить, микроб, который жил в шофере, потребовал прекратить избиение, потому что от этого в теле шофера возникала неприятная для микроба вибрация.

Пришлось вылезать из машины и идти дальше пешком, что было нелегко, так как с улиц давно уж никто не убирал сор и отбросы. На одном из перекрестков пришлось остановиться. По улице медленно двигалась демонстрация. Демонстрация состояла из нескольких сот кое-как одетых и полуодетых женщин в цветочных венках и гирляндах, которые несли коряво написанные плакаты и лозунги. Кое-какие из них Удалов запомнил: «Мой микроб всегда со мной», «Ни шагу без микроба», «Порадуем хозяев повышенной рождаемостью!». Многие несли круглые щиты с тремя буквами П. Буквы по-разному располагались на щитах.

– Что это значит? – спросил Удалов у неопрятного толстяка.

– Послушание-Прилежание-Простота. Наш главный лозунг. Нравится?

– Не нравится, – честно ответил Удалов.

– А мне нравится! – сказал кузнечик. – Я просто счастлив видеть такую стройную организацию населения, такое единодушие, такую любовь к микробам!

– Попробовали бы они иначе, – заметил толстяк. Потом он поднял руку и закричал: – Старайтесь, дорогие женщины! Мы с вами!