Наше море - Владимир Дубровский

Флейшер снова посмотрел на часы: было уже 2 часа 15 минут. Он вызвал на мостик своего помощника лейтенанта Белошицкого и приказал проложить курс прямо к месту высадки десанта у Южной Озерейки. Кратчайший курс проходил, возможно, через минные поля. И катер все–таки лег на этот курс. Флейшер знал, что идет на риск, так как по минным полям, если даже они и выставлены против больших кораблей, все равно ходить рискованно, но выбора не было.

Катер 081 шел полным ходом, и вскоре Флейшер увидел корабли: это были «Щит», «Защитник», «Арсений Расскин» и охранявшие их катера. Они прибыли в точку развертывания с опозданием почти на 1 час 20 минут.

Это повлекло за собой целый ряд нежелательных осложнений. Артиллерийская подготовка, назначенная на час ночи, была перенесена на 2 часа 30 минут, но бомбардировочная авиация, которая должна была нанести удар по Южной Озерейке, поджечь ее, чтобы создать световой ориентир для артиллерии кораблей, а транспортные самолеты — выбросить парашютный десант в районе Глебовка, Васильевка, действовала по первоначальному плану. Поэтому к моменту открытия огня отряд огневого содействия вел стрельбу по берегу без корректировки с воздуха. И это, как мы увидим дальше, не принесло нужных результатов. Настильный огонь корабельная артиллерия вела по площадям, а это не давало уверенности в том, что огневые точки противника подавлены.

Ночь была безлунная, небо темное. Командир дивизиона тральщиков капитан 3 ранга Ратнер держал свой брейд–вымпел на тральщике «Щит». Когда корабли застопорили машины, ожидая окончания артиллерийской подготовки, к борту «Щита» подошел сторожевой катер 051. На нем находился командир отряда высадочных средств Иванов.

Ратнер знал Алексея Петровича Иванова: тот не первый раз уже высаживал десантников. И сейчас, облокотившись [55] на поручни, тихо разговаривал с Ратнером. Это были, пожалуй, самые напряженные и трудные минуты ожидания. Вот стихнут артиллерийские залпы, и сторожевые катера первыми бросятся к молчаливому берегу. А там, несомненно, затаился противник. Но в каком он состоянии? Ведь корабли стреляли без самолетов–корректировщиков, которые уже улетели. Это беспокоило Ратнера и Иванова.

Разгромлены ли его береговые укрепления и огневые точки, разметаны и раздавлены прожекторы и живая сила или весь артиллерийский огонь ушел в глубину обороны, а прибрежный рубеж уцелел, и сейчас немцы откроют в упор убийственный огонь по катерам?

Ратнер видел, что Иванов внешне спокоен, но знал, что того, так же как и его, волнует один вопрос: как все пойдет? Ведь самое главное — высадить штурмовой отряд, подвести к берегу болиндеры.

И, наблюдая с мостика за артиллерийской подготовкой, Ратнер сказал:

— А ведь эллипс рассеивания снарядов слишком смещен в глубь берега, Алексей Петрович! — Ратнер сам служил когда–то артиллеристом на крейсере.

Иванов тоже следил за стрельбой кораблей в бинокль и заметил, что разрывы ложатся далеко за линией берега. Он согласился с Ратнером, и это расстроило обоих.

Наконец залпы стихли, и наступила зловещая тишина. Надо было идти на высадку. Иванов посмотрел на Ратнера так, словно надолго или навсегда прощался с ним, и сказал: —

— Ну что ж, я пошел. Поддерживай нашу высадку огнем!

Ратнер крепко пожал ему руку и пожелал удачи. Было 3 часа 35 минут утра. Сторожевой катер 051 завел моторы, и по сигналу Иванова включили красный клотик. Все пять катеров с первым броском десанта на борту стремительно двинулись к берегу.

Берег зловеще молчал.

Катер Флейшера стал в общий строй на левом фланге. Рядом с ним, справа, шел сторожевой катер 051. Флейшер знал, что там находится командир отряда высадочных средств Иванов. На катере 081 рядом с пушками находилось новое оружие — легкие установки РС, морские «катюши». Они были установлены и на других катерах.

— Залп! — скомандовал Флейшер, и огненные хвосты эресов взлетели над катером и опалили молчавшую землю.

Противник по–прежнему не проявлял никаких признаков жизни.

И вдруг мощный прожектор с фланга осветил все пять подходивших к берегу катеров. И тотчас завыло, загрохотало, загремело. Страшный ливень огня и железа, подобный урагану на море, обрушился на катера. Минометы били по пляжу и урезу воды, береговые батареи и пулеметы стреляли по катерам.

А катер Флейшера в это время выходил форштевнем прямо на песчаный пляж. Разрывы снарядов и мин ложились почти рядом, но на катере не было раненых и убитых.

Ни минуты задержки при высадке! Так требовала обстановка. Парторг катера Синельников спрыгнул с носа катера на песчаный пляж и закричал:

— Сходню давай!

Длинная гибкая сходня скользнула за борт, и Синельников укрепил ее конец на берегу. А бойцы десанта вслед за Синельниковым бежали с оружием в руках по трапу на берег.

На баке высадкой руководил помощник командира Белошицкий. Он выделил в помощь десантникам матросов, которые быстро перетащили на берег боезапас и тяжелое оружие.

Флейшер по–прежнему находился на мостике, не отходя от телеграфа. Он удерживал катер машинами, чтобы его не развернуло и не выбросило волною на берег. С бака все время докладывали о ходе высадки, и наконец Флейшер услышал:

— Высадка закончена!

Последний боец сошел на землю, и сходню убрали. Потерь на катере не было.

Флейшер дал полный ход назад, и огненный берег стал медленно отодвигаться. Катер дрожал, выли моторы, и Флейшер увидел, как на стоявшем у берега катере 051 вспыхнул ослепительный огонь. Затем катер словно приподнялся над водой вместе с огненным столбом взрыва и разломился. Корма горела и тонула, носовая часть была отброшена на берег и тоже загорелась. [57]

Что же произошло на катере 051, головном, на котором находился весь руководящий командный состав отряда высадочных средств?

На подходе к берегу с катера было дано два залпа эре–сов из носовых установок под командованием старшины 2‑й статьи Ивана Лосева. Берег по–прежнему молчал, но, когда оставалось двадцать — тридцать метров чистой воды, СКА 051 внезапно был освещен прожекторами и взлетевшими в небо ракетами.

Все стало видно как днем. И сразу же загрохотали пушки и минометы. Прямо против катера на берегу стояла на открытой позиции, метрах в восьмидесяти, 105‑мм батарея противника и в упор стреляла по катеру термитными снарядами.

В тот момент, когда катер вышел носом на берег, был сразу сброшен трап, и морские пехотинцы устремились на берег.

В это время в штурманскую рубку попал снаряд. Были убиты помощник командира лейтенант Анатолий Горелов и радисты Степан Кузнецов и Иван Бочаров, а внизу, под деревянной палубой, находились бензобаки. Бензин моментально вспыхнул и, вытекая, горел на воде. Казалось, весь катер был охвачен пламенем.

Высадка продолжалась, и личный состав катера одновременно боролся с огнем, стараясь потушить пожар.

В последующие пять минут в катер угодили еще три снаряда и мины. Их осколками на катере был убит Шацкий и легко ранен в голову командир отряда высадочных средств капитан 3 ранга Иванов, но он успел с остальными десантниками сойти на берег.

Десант высажен, по на катере создалась тяжелая обстановка: большинство личного состава погибло, деревянный катер горел, и нельзя было затушить пожар.

На мостике катера оставался еще его командир Степан Бычков. Он решил отвести горящий катер от берега, давая задний ход. Моторы заработали и снова заглохли, видимо, корпус крепко засел на берегу.

Спасти катер было невозможно. Еще вел огонь с правого борта крупнокалиберный пулемет ДШК — это стрелял гидроакустик Анатолий Полетаев, но больше ничего нельзя было сделать.

Командир принял последнее решение:

— Экипажу покинуть катер! [58]

Оставшиеся в живых четыре матроса, имена которых не удалось установить, гидроакустик Полетаев и командир катера Степан Бычков перебрались на корму. Увидев маленькую шлюпку, Бычков приказал:

— Спустить тузик на воду!

Это была двухместная шлюпка, единственная на катере.

В это время раздался взрыв нового снаряда — погибли командир Степан Бычков и несколько матросов.

По–разному сложилась судьба оказавшихся на берегу моряков. Николаенко попал в плен, а старший матрос Анатолий Валерианович Полетаев, проявив исключительную выдержку и мужество, присоединился к высадившимся десантникам. Там его санитарки растерли спиртом (он замерзал в мокрой одежде), и затем, переодевшись в сухое обмундирование и захватив автомат убитого фашиста, он стал сражаться в одном строю с десантниками. Забегая вперед, надо сказать, что Полетаеву удалось перейти линию фронта у Мысхако, затем он был переправлен на Большую землю, лечился в госпитале и плавал потом на катере до конца войны.

Несколько слов о судьбе И. С. Николаенко. О том, что он остался жив, никто не знал. Семье Николаенко сообщили, что он погиб 4 февраля 1943 года в боях за Родину. И только в 1961 году, после выхода книги «Наше море» в Воениздате, мне переслали из издательства письмо самого Ивана Сергеевича Николаенко, в котором он рассказал о тяжелой участи в фашистском плену. Возможно, остались в живых еще моряки из экипажа катера 051, и, может быть, прочитав эти строки, они сообщат о себе…