Путешествие в Россию - Йозеф Рот

тоска по нашему легкомыслию и порочности, тоска по аромату цивилизации, сладкая боль от нашего, уже предрешенного наукой упадка, по-детски глупое, но горячее желание вновь увидеть показ мод у Молино[19], блистательное вечернее платье на несмышленой девушке, свежий номер Le Sourire[20] и весь этот закат западного мира. Но, может быть, это всего лишь буржуазный атавизм.

IX

Положение евреев в Советской России

(Перевод Альфии Зариповой)

Frankfurter Zeitung, 9.11.1926

И в дореволюционной России у евреев был статус национального, но ущемленного меньшинства. Называя их самобытной нацией, евреев презирали, притесняли, они страдали от погромов. Но при этом не было стремления их насильственно ассимилировать. Их стремились обособить. Впрочем, средства, которыми пользовались в отношении евреев, походили на желание стереть их с лица земли.

В западных странах антисемитизм был, вероятно, примитивным защитным инстинктом. Во времена христианского Средневековья антисемитизм был сродни религиозному фанатизму. В России же антисемитизм был средством управления. Простой «muschik» не был антисемитом. Еврей для него был не врагом, а чужаком. В России, в которой было много места для чужаков, нашлось место и для них. Малообразованные люди и буржуазия были антисемитами, так как антисемитами были дворяне. Дворяне были антисемитами, поскольку против евреев был настроен двор. Двор был настроен против евреев, потому что царь не мог бояться своих православных «детей» и делал вид, что боится евреев. Оттого им приписывали качества, которые казались опасными всем сословиям: для простого народа они были ритуальными убийцами, для небольших собственников – грабителями; для высших чиновников – мошенниками-плебеями; для аристократов – умными и потому опасными рабами; для простых чиновников, функционеров всех сословий, евреи были всем: и ритуальными убийцами, и торгашами, и революционерами, и отребьем.

Эмансипация евреев в западных странах началась в XVIII веке. В России официальный, легитимный антисемитизм начался в 80-е годы XIX столетия. В 1881/82 годах Плеве, впоследствии министр, стал организатором первых погромов на юге России. Они должны были напугать еврейскую революционную молодежь. Но наемная чернь, которая хотела не мстить за покушения, а лишь грабить, совершала набеги на дома богатых консервативных евреев, которые вовсе не были целью этих акций. Именно поэтому позднее перешли к так называемым «тихим погромам»: создавались специальные «поселения», еврейских ремесленников изгоняли из больших городов, устанавливались «квоты» для еврейских студентов (3:100), таким образом, еврейской интеллигенции дорога в университеты была практически закрыта. Но поскольку еврейский миллионер и предприниматель-железнодорожник Поляков[21] был близким другом царя, а его служащим нужно было разрешение жить в больших городах, тысячи российских евреев стали вдруг «подчиненными» Полякова. Подобных примеров известно много. Хитрость евреев шла рука об руку с продажностью чиновников. Поэтому в первые годы XX века вернулись к открытым погромам и малым и громким процессам о ритуальных убийствах…

Сегодня Советская Россия – это единственная в Европе страна, где антисемитизм осуждается, хотя и не изжит полностью. Евреи являются свободными гражданами, хотя их свобода не означает решения еврейского вопроса. Евреи не подвергаются нападкам и преследованиям. Евреи имеют все права «национального меньшинства». История еврейского народа не знает примера подобного внезапного и полного освобождения.

Из 2 750 000 евреев в России 300 000 – это рабочие и служащие, 130 000 – крестьяне, 700 000 – ремесленники и представители свободных профессий. Остальные это a) капиталисты и «деклассированные», то есть «непродуктивные элементы» и b) мелкие торговцы, посредники, агенты, разносчики, называемые непроизводящими или пролетарскими элементами. Создание еврейских поселений ведется рьяно – отчасти на американские деньги, которые до революции шли почти исключительно на колонизацию Палестины. Еврейские поселения есть на Украине, под Одессой, под Херсоном, в Крыму. После революции 6 000 еврейских семей были привлечены к сельскохозяйственным работам. Всего еврейским крестьянам было выделено 102 000 десятин. В то же время евреи были «индустриализированы», то есть была предпринята попытка использовать «непродуктивные элементы» в качестве рабочих на фабриках и обучить молодежь в (около тридцати) еврейских «профессионально-технических» училищах на квалифицированных работников.

Во всех местах с плотным еврейским населением имеются школы с обучением на еврейском языке, только на Украине еврейские школы посещают около 350 000 человек, в Белоруссии около 90 000. На Украине в 33 судебных палатах судопроизводство ведется на еврейском языке, с председателями-евреями в районных судах, имеются также еврейские милицейские подразделения. На еврейском языке издаются три крупных газеты, три еженедельника, пять ежемесячных журналов, имеется несколько еврейских государственных театров, евреев достаточно много в университетах и в Коммунистической партии. 600 000 комсомольцев – евреи.

Из этих немногочисленных фактов и цифр видно, как в Советской России подходят к решению еврейского вопроса: с непоколебимой верой в непогрешимость теории, с несколько поверхностным, общим, но благородным и чистым идеализмом. Что предписывает эта теория? – Национальную автономию! – Но чтобы применить этот рецепт, нужно сначала сделать из евреев «настоящее» национальное меньшинство, как это было, например, с грузинами, немцами, белорусами. Неестественная социальная структура еврейских масс должна быть изменена, а народ, в котором из всех народов мира больше всего нищих, американских «пенсионеров», приживал и деклассированных элементов, должен быть преобразована в народ с привычной для страны физиогномикой. А поскольку этот народ должен жить в социалистическом государстве, его мелкобуржуазным элементам и «непродуктивным элементам» необходимо перестроиться и превратиться в пролетариев. В конце концов, им необходимо предоставить определенную территорию.

Разумеется, такая смелая попытка не сможет увенчаться успехом за несколько лет. На данный момент нищета евреев компенсируется лишь свободой их передвижения. Но сколько бы евреев не осваивало новые регионы, старые гетто по-прежнему перенаселены. Полагаю, еврей-пролетарий живет нынче хуже всех. Своим самым печальным впечатлениям я обязан прогулкам по Молдаванке, еврейскому кварталу Одессы. Густой туман опускается там словно рок, наступление вечера – бедствие, восходящая луна – насмешка. Нищие не просто привычное лицо улицы, здесь они нищие в кубе. В каждом доме пять, шесть, семь лавчонок. Каждая лавка – это квартира. Перед окном, которое одновременно является дверью, мастерская, за ней кровать, над кроватью висят люльки с детьми, которых баюкают невзгоды. Крепкие мужчины возвращаются домой: это евреи-грузчики из порта. На фоне маленьких, слабых, истеричных, бледных сородичей они выглядят чужеродно, как дикая, варварская раса, затерянная среди древних семитов. Все лавочники работают до поздней ночи. Из каждого окна льется тусклый желтый свет. Это странный свет, не освещение, а мгла. Он не имеет ничего общего с благодатным огнем. Душа тьмы…

Революция вообще не задается старым и важнейшим вопросом: являются ли евреи такой же нацией, как и любая другая, чем-то меньшим или большим, а