Демон 2. В Средневековой Руси - Ланцов Алексеевич

— Колдовство?

— Просто гнилая натура. Вам подбросили больных крыс, от них заразились остальные и пошло дальше. Но все эти вещи, конечно же, не доказать. А словам в отношении столь уважаемого человека мало кто поверит.

— Ты прав, — кивнул Фридрих. — Ты можешь исцелить его?

— Увы, — развел руками Максим. — Я могу исцелить тело, но не душу. Да и то, только если мою молитву услышит Всевышний и посчитает ее справедливой.

— Почему ты читал молитву не на латыни?

— Потому что крещен был по византийскому обряду. Богу ведь все одно на каком языке, ты возносишь ему слова молитвы. Он же не неуч какой и свободно понимает все языки мира, как ныне живущие, так и умершие. Да и вообще, мало интересуется деталями ритуалов. Ему важно, чтобы ты всем сердцем разделял его заветы. А все остальное — не суть.

— Но как же быть с расколом церкви?

— Алчность и гордыня, — пожал плечами Максим. — Что Рим, что Константинополь были куда больше увлечены дележом десятины, чем духовными делами. Вот и подрались, как торговцы на базаре. Деньги и власть. Или вы видели церковных иерархов, которые жаждали чего-то иного?

— Тогда почему пал Константинополь?

— Бог это попустил в качестве урока и его довольно скоро отобьют обратно. Вы же знаете, что Никея год за годом ослабляет Латинских Императоров. Поверьте, пройдет еще лет двадцать, может тридцать, и они падут. Впрочем, урок вряд ли пойдет впрок. Церковь, что занимается мирскими делами, обречена на духовную ничтожность. Истинная вера всегда мягка и лучиста. Ей не нужно ни с пеной у рта чего-то кому-то доказывать, ни силой оружия наводить свои порядки. И уж тем более всемерно стяжать земли и деньги, ради утоления собственной алчности и тщеславия.

— И это очень грустно, — согласился с ним Император.

— Кроме исцеления, Всевышний подарил вам ослабление Иерусалима. Пятьсот воинов неделю назад прекратили свой бренный путь, вместе с наместником, поставленным султаном Египта. А это значит, что даже ваше невеликое войско, собранное вопреки стараниям понтифика, может взять город. Но я бы рекомендовал договориться с султаном. И если вы сможете миром вернуть Иерусалим в лоно христианской веры, то это станет третьим предзнаменованием Всевышнего, освятившего эту вашу задумку и помогающего вам, вопреки козням лукавого.

— А вы не хотели бы остаться? Я слышал, что вы ищете корабли и хотите отплыть из Святой Земли. Такой человек как вы очень бы помог нам в защите гроба господня и укрепления нашего влияния.

— Увы, но у меня своя миссия.

— Если не секрет, то какая?

— С востока на христианские народы надвигается страшная угроза, подобная той, которой Европа не знала со времен Аттилы. Тартары[5]. Несколько лет назад они вторглись в восточные земли славян и сильно их побили. Я еду в Новгород, чтобы укрепить его и помочь всем христианским народам выстоять перед этой угрозой.

— Все так серьезно?

— Более чем. И если я не вмешаюсь, то они не только завоюют восточных славян, пролив немало христианской крови, но и вторгнутся в Священную Римскую Империю. Осадят Вену. Может быть возьмут. А некоторые отряды продвинутся еще дальше. Даже королевство Англия и то, будет напугано их нашествием. В общем — смерть, боль и разорение ждет не только земли восточных славян, но и многие владения Священной Римской Империи.

— Страшная угроза, — согласился Фридрих, уже явно что-то начавший просчитывать и продумывать в предстоящей политической игре.

— К огромному сожалению Святой престол будет строить моим делам козни не меньше, чем вашим. Всевышний открыл мне, что понтифики с радостью пойдут на союз с этими страшными дикарями, лишь бы ослабить и подчинить тех монархов, что еще достаточно сильны. Шведы, даны, рыцарские ордена. Со всеми ними мне придется сражаться не меньше, если не больше, чем с Великой ордой.

— Ты предостерегаешь меня от участия в таких походах? — Удивленно поднял бровь Фридрих.

— Ни в коем случае, — улыбнулся Максим. — Вы будете заняты куда более важными делами. Я раскрываю будущее лишь для того, чтобы вы могли учесть эти обстоятельства в своих интересах. Полагаю, вы догадываетесь, что и шведов, и данов, и братьев-рыцарей я разобью. Тому пример событие под стенами Иерусалима. Тем самым ослаблю Святой престол, развязывая вам руки и облегчая задачу борьбы с ним.

— Мне сложно все услышанное от тебя принять… это неожиданно. Но исцеление молитвой, что ты явил при моих верных вассалах, говорит о том, что в твоих словах есть истина. Поэтому, когда придет срок я вспомню о них. Но… никаких обещаний дать не могу.

— И не нужно, Ваше Величество, — улыбнулся Максим.

— Ты хочешь нанять корабли, чтобы отправиться в Новгород через Константинополь?

— Нет. Там много сложностей с переходом по рекам и волокам. Поэтому мне нужны большие морские корабли, которые смогут пересечь Средиземное море и обогнуть Европу с севера. Это будет намного быстрее.

— А что с имуществом? У тебя ведь огромное количество лошадей и верблюдов. Ты их тоже хочешь везти с собой?

— Пока что я намеревался их продать здесь, в пользу крестоносцев. Само собой, дешевле тех цен, что ставят арабы. Да и трофеи мне нужны далеко не все.

— Хорошо. Я сегодня же поговорю с уважаемыми капитанами и помогу тебе. Шесть сотен отменных лошадей, пусть даже и арабских, даже по обычной цене — большой подарок Акре.

— Благодарю вас, Ваше Величество, — благосклонно кивнул Максим.

— А вы? — Спросил Император рыцарей, пришедших вместе с драконом. — Тоже идете в земли Новгорода?

— Мы добровольно присягнули барону после выкупа из плена в верности до гроба. Кроме того, дело, что он задумал не менее важное, чем защита Гроба Господня. Ни клятва, ни позыв души не позволяют нам остаться.

— Прекрасно, — произнес Фридрих сильно повеселевшим голосом. 'А жизнь-то налаживается…'

Глава 5

Максим стоял на борту нефа[6] 'Св. Мария' и смотрел на приближающийся порт одного из крупнейших средиземноморских городов той эпохи. В кильватере шла 'Св. Анна' — практически копия флагмана: весьма примитивный продукт своего времени, хоть и весьма вместительным. Но плыть вокруг всей Европы на таком убожестве было решительно нельзя.

Кроме того, трюмы обоих нефов за путь от Акры до Смирны забились под завязку, так как Максим разбойничал самым безобразным образом, без оглядки на раскрытие. Ведь вся команда кораблей, слуги и воины были под присягой рода Эрдо, а свидетелей он не оставлял, причем, совсем не из-за излишней жестокости. Все оказалось прозаичнее — ему требовалась мана, расходуемая даже после выхода в море. Ведь эту сотню 'лиц', что он себе набрал и продолжал цеплять на разных кораблях при абордажах, требовалось не только тщательно вылечить, омолодить и укрепить физиологически, ибо ему нужны дееспособные слуги, а не вечно больной балласт, но и языкам обучить. Вот он и подчищал все встречные корабли, поглощая прану на них даже из крыс. Тысячи поглощенных жизней. И все равно — в Смирну он прибыл с потенциалом, заполненным едва ли наполовину.