Туманность Ориона - Андрей Ливадный

Второй опустился на колпак наименее поврежденной криогенной камеры и растекся по ней тонкой мерцающей пленкой.

Два оставшихся аморфных сгустка проявили наконец резвость – они быстро слились со своим собратом, который в данный момент герметизировал криогенную камеру, прошли сквозь него, продавили треснутый колпак и некоторое время оставались внутри.

Что они делали там, рядом с останками человека, оставалось только гадать.

Тусклый красный свет аварийных ламп продолжал бликовать на распахнутых дверцах стенных шкафов. Обстановка отсека, учитывая происходящие события, уже не казалась гнетущей – у любого нормального человека она бы вызвала ужас.

Два плазмоида, совершив какие-то действия внутри криогенной камеры, просочились наружу, опять спокойно пройдя сквозь мерцающую пленку, в которую превратился их собрат.

Несколько секунд они висели в воздухе подле терминала, а потом поочередно влились в разъемы, через которые к компьютерному комплексу должны были подключаться внешние устройства.

Судорога огней пробежала по столбу.

Строки тревожных сообщений слизнуло с монитора; теперь там вспыхивали и гасли нескончаемые коды ошибок.

В гробовой, напряженной тишине было отчетливо слышно, как внутри компьютерного комплекса вдруг зашуршали охлаждающие вентиляторы, что-то тихо, прерывисто защелкало, затем с нудным, высокочастотным визгом раскрутился давно остановившийся привод носителей информации.

Должно было произойти нечто страшное.

Это походило даже не на грабеж могилы – какое-то непотребное, лежащее вне пределов человеческой этики, циничное, расчетливое изнасилование давным-давно омертвевшей кибернетической системы, которая погибла вслед за теми, кто ее создал.

Коды ошибок внезапно перестали поступать на экран монитора. Вместо них вспыхнуло и погасло несколько строк текстовых сообщений системы:

«Инициация баз данных».

«Тестирование оборудования».

«Загрузка аварийных параметров поддержания жизни».

Что-то резко зашипело в основании криогенной камеры, потом раздался журчащий звук, быстро перешедший в бульканье.

Внутри под раздавленным, треснувшим колпаком явно начинался какой-то процесс.

Экран монитора опустел.

Система больше не выдавала сообщений – в ее базе данных не оказалось адекватных назревающим событиям текстовых строк.

Фаг не торопился.

Он зафиксировал тот момент, когда пять плазмоидов оторвались от размытой границы атмосферы газового гиганта и рывком преодолели расстояние, отделявшее их от мертвой древней конструкции.

Отработав двигателями коррекции, он развернулся в сторону мрачной, уродливой глыбы космического корабля, которая не так давно выплыла из мрака пространства в непосредственной близости от планеты и теперь выписывала петлю вокруг пухлого шара, чтобы спустя какое-то время вновь кануть в чернь пространства, следуя вытянутому на миллионы километров эллипсу своей орбиты.

Плазмоиды уже скрылись за обшивкой древней конструкции, но сканеры Фага продолжали отслеживать их движение.

Наконец, когда конечная цель голубых мячиков стала очевидна, Фаг принял решение атаковать. Неторопливо развернувшись, он поплыл к зияющему провалу навек открытых вакуум-створов древнего корабля.

Внешний вид Фага наводил на неприятную мысль о некоей разновидности боевой техники – если брать приближенные к человеческим понятиям аналогии, то более всего он напоминал обтекаемую модель горбоносого космического истребителя.

Собственно, на форме корпуса и кончалось всякое сходство. Детали, различимые невооруженным взглядом, рождали совсем иную, еще более неприятную ассоциацию.

Это казалось машиной только на первый взгляд.

Обшивка Фага не была монолитной. Его черные, глянцевитые бока находились в постоянном движении, словно он дышал… – это ритмично приподнимались и опускались захватывающие окружающий газ сегменты брони, работающие, как жаберные крышки у рыб.

Вдох-выдох, вдох-выдох…

Разреженный, подогретый лучами звезды водород втекал в его внутренности.

Машина? Существо? Гибрид?

Острым, пронзительным факелом вспыхнул в корме странного аппарата клинок плазмы, вырвавшийся из маршевого сопла. Фаг стремительным росчерком сорвался с места, влетел в раздвинутые створы шлюза, на миг вспыхнул, объятый выхлопом торможения, и завис напротив сомкнутых внутренних ворот.

В беззвучии вакуума открылась диафрагменная заслонка, откуда на гибком приводе выдвинулся красноватый глаз сканера.

Привод изогнулся, наклонился в одну сторону, в другую, потом предпринял вращательное движение, описав окружность, пока не зафиксировал место, где плазмоиды осуществили свое внедрение.

Выбитый технический люк с оплавленными лепестками диафрагмы открывал чернеющий вход в недра корабля.

Фаг не мог следовать данным путем и потому был вынужден действовать иначе. Отработав двигателями, он вплотную подлетел к сомкнутым воротам, завис напротив избранного участка, и из его корпуса вдруг вырвались два остросфокусированных луча, похожих на жирные красные шнуры.

Это работали инфракрасные лазеры с термоядерной накачкой от внутреннего реактора. Применение плазмы показалось Фагу неоправданным расточительством.

Два параллельных луча впились в броню ворот. Когда металл покраснел до цвета спелой вишни, Фаг начал медленно вращаться вокруг оси, описывая лучами идеальную окружность.

Прошло секунд десять или пятнадцать, и ровный, круглый кусок обшивки диаметром в метр вышвырнуло из прорезанного отверстия, как пробку из бутылки шампанского.

Вслед за раскаленным куском брони в вакуум выметнуло облако мутного газа вперемешку с каким-то мусором. За воротами, оказывается, оставалась атмосфера, но она быстро улетучилась, заодно охладив края вырезанного отверстия.

Дождавшись, пока поток газа иссякнет, Фаг подплыл к дыре.

Его конический нос вошел в нее, обшивка царапнула по обшивке, и корпуса прочно притерлись друг к другу.

Судьба плазмоидов была предрешена.

Тем временем события в криогенном отсеке продолжали идти своим чередом, подчиняясь какой-то непонятной схеме.

Резкий перепад давления не смог повредить тонкой энергетической мембране, в которую превратился первый проникший на корабль плазмоид. Поверхность сиреневой пленки, перегородившей собой проход, лишь на секунду всколыхнулась, вспыхнула радужными пятнами и вновь приняла прежний вид.

Бульканье в изувеченной криогенной камере стихло, теперь тишину отсека разгоняли лишь шелест вентиляторов да надсадный визг какого-то привода, вращающегося внутри компьютерного терминала.

Таинственный процесс шел полным ходом и должен был закончиться в течение ближайших нескольких минут.

После внедрения сквозь внутренние ворота вакуум-створа нос Фага оказался в узком, темном, разгерметизированном коридоре, который вел в недра космического корабля.

Было совершенно непонятно, каким образом странный аппарат собирался действовать дальше?

Ответ не заставил себя ждать.

Внезапно сегменты носовой брони Фага пришли в движение: между ними резко обозначились щели, и остроугольные секции начали расходиться в стороны, раскрываясь, будто лепестки цветка.

Внутри Фага находилась сложная система, состоящая из шлангов, сервоприводов, покрытых защитной гофрированной оболочкой кабелей, – и все это было причудливо перемешано между собой, не оставляя даже намека на свободное внутреннее пространство.

Отдельные элементы этой сложной конструкции тянулись в глубь корпуса, исчезали в его стенках; основная же масса образовывала клубок, внутри которого оказался заключен шар диаметром в полметра.

Прошло еще несколько секунд, и этот клубок, в свою очередь, пришел в движение.

Сверкнуло несколько разрядов в тех местах, где кабели имели разъемы, и шар внезапно отделился от основного тела конструкции. В тишине вакуума не было слышно, как сработали подающие приводы, когда два тонких, хрупких на вид механических манипулятора вынесли полуметровую сферу, украшенную безвольно обвисшими отрезками кабелей и шлангов, далеко вперед, за пределы раскрывшихся сегментов корпуса.

Последующие события выглядели еще более зловеще.

В течение нескольких минут из раскрытого чрева Фага выдвигались многочисленные наборы манипуляторов, которые точными, выверенными движениями производили подключения к шару различных навесных агрегатов. Когда последний из кабелей вошел в соответствующий ему разъем, на полу коридора, уводящего в темные недра космического корабля, стояла, опираясь на четыре гибкие сервоприводные конечности, некая конструкция, внешне неприятно напоминающая огромное, тускло отсвечивающее глянцем брони механическое насекомое.

Еще секунда, и его приводы задвигались, освещая пространство коридора неярким контуром, вспыхнула аура силовой защиты, словно кто-то плеснул на механизм флюоресцирующей краски…