Восхождение королей - К. С. Пакат

— Послушай меня, Дамианис. Если ты хоть когда-нибудь ценил мои советы, послушай. Он не на нашей стороне. Он Виириец, и он будет вводить свои войска в нашу страну.

— Чтобы сражаться со своим дядей, не с нами.

— Если кто-то убивает твою семью, ты не успокоишься, пока все они не умрут.

Слова повисли между ними. Он вспомнил глаза Лорена, когда тогда в палатке он добыл себе этот союз.

Никандрос качал головой.

— Или ты действительно думаешь, что он простил тебя за убийство его брата?

— Нет. Он ненавидит меня за это, — он произнес это спокойно, не дрогнув, — но своего дядю он ненавидит больше. Мы нужны ему. И он нужен нам.

— Он нужен тебе настолько, что ты лишишь меня моего дома, потому что он сказал тебе?

— Да, — ответил Дэмиен.

Он наблюдал, как Никандрос борется с этим.

— Я делаю это для Акиэлоса, — сказал Дэмиен.

Никандрос ответил:

— Если ты ошибаешься, то больше не будет Акиэлоса.

* * *

Он переговорил с несколькими солдатами по пути к своему шатру, пара слов там, пара слов здесь, пока проходил по лагерю — привычка, укоренившаяся в нем со времени первого командования в семнадцать лет. Солдаты вставали по стойке смирно, когда он проходил мимо, и отвечали только: «Повелитель», если он говорил. Это не было похоже на посиделки вокруг костра с вяжущим рот вином и обменом непристойными историями и грязными слушками.

Йорд и остальные Виирийцы из Рейвенела были отправлены обратно к Лорену, чтобы присоединиться к его армии в нелепых палатках у Фортейна. Дэмиен не видел, как они уехали.

Ночь была теплой, и не было нужды в кострах, кроме как для приготовления пищи и освещения. Дэмиен знал дорогу, потому что среди строгих рядов палаток Акиэлосского лагеря было легко следовать даже в свете факелов. Натренированные, дисциплинированные отряды сделали работу быстро и эффективно, оружие было начищено и сложено, костры разведены, колышки палаток прочно вбиты в землю.

Его шатер был сделан из чистой белой парусины. Он ничем особо не отличался от остальных, за исключением размера и двух вооруженных стражников при входе. Они вытянулись по стойке смирно, залившись румянцем гордости от своей обязанности; это было заметнее в младшем солдате Палласе, чем в старшем Актисе, но все равно очевидно в обоих. Дэмиен убедился, что коротко засвидетельствовал им свою признательность, как следовало, когда проходил мимо.

Он отодвинул полу шатра и позволил ей закрыться позади себя.

Внутри шатер был аскетично пуст и освещен сальными свечами в подсвечниках. Уединение было похоже на благословение. Ему больше не нужно было держать себя, он мог позволить тяжести скопившегося утомления обрушиться на него в поисках отдыха. Тело тосковало по нему. Дэмиен хотел только снять с себя броню и закрыть глаза. В одиночестве ему не нужно быть Королем. Он замер и похолодел, когда ужасное ощущение пробежало по нему, зыбкость, которая походила на тошноту.

Он был не один.

Она была обнажена, ее полная грудь свисала вниз, и лоб прижимался к полу у изножья голого матраса. У нее не было дворцовой подготовки, поэтому она не могла скрыть, что нервничала. Ее светлые волосы по северному обычаю были убраны с лица хрупкой заколкой. Ей было около девятнадцати или двадцати, ее тело обучено и готово для него. Она приготовила ванну в простой деревянной бадье, так что, если бы он пожелал, он мог воспользоваться ей; или самой рабыней.

Дэмиен знал, что в армии Никандроса были рабы, следовавшие за повозками и припасами. Он знал, что когда вернется в Акиэлос, там будут рабы.

— Поднимись, — услышал он себя, неловко произнося слово; неверный приказ для раба.

Было время, когда он бы ожидал такого и знал, как себя вести. Он бы оценил очарование ее простых северных умений и взял бы ее, если не сегодня ночью, то точно утром. Никандрос знал его, и рабыня была во вкусе Дэмиена. Она лучшая рабыня Никандроса — это было очевидно; рабыня из личной свиты, возможно, даже любимица, потому что Дэмиен был его гостем и его Королем.

Она поднялась. Дэмиен молчал. Вокруг ее шеи был надет ошейник, а на тонких запястьях — металлические браслеты, похожие на тот, который он…

— Повелитель, — тихо обратилась она. — Что-то не так?

Он странно неровно выдохнул. Дэмиен осознал, что его дыхание было неровным уже некоторые время, что его тело казалось неустойчивым. Что тишина, повисшая между ними, растянулась слишком надолго.

— Не надо рабов, — сказал Дэмиен. — Передай Держателю. Больше никого ко мне не присылать. Во время кампании меня будут одевать только помощники или камердинеры.

— Да, Повелитель, — сказала она, повинуясь и смущаясь, скрывая это или пытаясь скрыть, и направилась к выходу из шатра, пока ее щеки пылали.

— Подожди, — он не мог отправить ее идти по лагерю обнаженной. — Вот, — он отстегнул свою накидку и обернул вокруг ее плеч. Он чувствовал всю неправильность этого, выходящую за рамки протокола. — Стражник сопроводит тебя обратно.

— Да, Повелитель, — сказала она, потому что она не могла сказать ничего больше, и оставила его в благословенном одиночестве.

Глава 5

Первое последствие заключенного союза, обрушившееся на Никандроса — публичное утреннее объявление, сделанное с большим размахом.

Глашатаи скакали галопом туда и обратно между лагерями задолго до рассвета. Подготовка к объявлению развернулась перед лагерем, охваченным суматохой в серых утренних лучах. Организация встреч такого рода могла длиться месяцами; скорость, с которой это происходило теперь, показалась бы головокружительной, если не знать Лорена.

Дэмиен вызвал Македона в командный шатер и призвал свою армию выстроиться перед ним для обращения. Он сидел на троне для аудиенций, рядом с которым пустовало еще одно дубовое сидение, и Никандрос стоял позади него. Дэмиен наблюдал, как армия строится в порядке: пятнадцать сотен солдат в ровных рядах. Перед Дэмиеном открывался вид на весь размах поля, где армия выстроилась перед ним двумя блоками, между которыми лежал четкий путь, ведущий к трону Дэмиена под навесом шатра.

Дэмиен сам принял решение не рассказывать Македону лично, а призвать его сюда для обращения таким же неосведомленным, как и всех солдат. Это было рискованно, каждая деталь должна быть аккуратно проработана. Македон, который носил пояс с зазубринами, владел самой большой провинциальной армией на севере, и несмотря на то, что технически был генералом под началом Никандроса, он обладал и собственной властью. Если он разгневанным уйдет вместе со своими людьми, то лишит Дэмиена шансов на успех в кампании.

Дэмиен почувствовал реакцию Македона, когда Виирийский