Восхождение богов - Даша Игоревна Пар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На ходу подписав документ и даже умудрившись поставить черную кляксу нориуса, он возвратил его в руки застывшего в шоке Богарта. Канцлер глазам своим не верил. Зная, что эти месяцы за королевской внешностью скрывался враг, он никак не ожидал увидеть своего короля живым. Молча он обратился к нему, желая сделать хоть что-то, однако Ник только прикрыл веки, показывая, что Богарт ничем не может помочь. Лишь уйти в сторону, просто чтобы остаться в живых.
Спутница дернула за королевский рукав, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. Их ждали в другом месте. Пожелав бывшему канцлеру здоровья и благополучия, король последовал за вечной к выходу из дворца. Экскурсия была окончена.
* * *
Ник ожидал чего угодно, но не этого.
Карета доставила их в тюрьму Лакраш, а там Туула отвела его в камеру пыток, где к потолку привязали женщин с мешками на головах. Находясь за решеткой, рядом с пузатым стражником, равнодушно мазнувшим взглядом по королю, Ник собирался войти. Но спутница придержала его, чтобы он успел разглядеть в той, чье лицо осталось открытым, Кандиру Мойер, а рядом с ней – Ктуула, водящего пальцем по голому плечу монахини. И там, где он касался ее, оставался черный, тлеющий след.
– Ты должен выяснить, куда они спрятали вещи Клэрии. Брат узнал, кто обокрал сокровищницу, – с мягкой жалостью заговорила Туула, приказав стражнику оставить их. – Монахини предали тебя, Никлос. Им пора за это заплатить. Справишься – и станешь одним из нас.
Ее голос опустился до чужеродности, окрасившись металлическими тонами, от которых неприятно захолодело в животе. Сквозь нежные черты Селесты проступили истинные очертания Туулы. Как бы Ник ни вглядывался в нее, бередя растревоженное сердце, он признавал, что Селесты здесь нет. И не желал ей сейчас оказаться рядом с ним.
Отворилась скрипучая дверца, на пороге показался нетерпеливый Ктуул, почуявший своего ученика. Истинное его обличие ошеломило Никлоса. Он впервые увидел вечного таким и не смог не отметить, что Ктуул был прекрасен. Старый бог смотрел на короля с такой отеческой заботой, что тот дрогнул, отводя глаза.
– Я рассчитываю на тебя, ученик, – с теплотой в голосе заявил вечный, шире отворяя дверь и посторонившись, чтобы они могли войти.
В смрадной комнате у Никлоса закружилась голова и пересохли губы. Стоявший поодаль палач, будто зная, чего пожелает Его Величество, подоспел со стаканом чистейшей водицы. Повинуясь жесту старого бога, он покинул камеру, когда король напился.
Выгаданная минута совсем не внесла ясности в сумбурные мысли Ника. Наоборот, при виде того, как похожи Ктуул и Туула, насколько иначе они ведут себя не на людях, ему совсем по-человечески стало страшно – так они отличались от него самого.
Обернувшись к обессилевшей женщине, он встал перед ней, чуть опуская цепи, чтобы оказаться лицом к лицу, и задал один-единственный вопрос:
– Почему?
А она, придя в себя и заметив короля, плюнула в его волосы и расхохоталась. Исхудав и утратив здоровый вид, женщина будто горела изнутри ярким пламенем веры. Ничто не могло сломить ее волю – ни пытки, ни уговоры, ни сумятица, вызванная видениями вечных. Она следовала за своей верой и собиралась умереть за нее.
В мыслях Никлоса звучали набатом слова Туулы: «Нориус вернется, когда этого захочет Ктуул. Назвав своим Учителем, ты отдал себя в его власть. Он может управлять тобой, пока не пожелает освободить».
Именно в это мгновение оковы спали, и Ник почувствовал связь со своей силой. Первым желанием было броситься на вечного и уничтожить его. Усилием воли пришлось подавить глупый порыв, и он обратился к монашке вновь.
Разрывая цепи, он поднял ее в воздух, а затем распял, как на кресте, подавляя своей силой.
Сзади доносился мерный шепот Ктуула. Клэрийский Орден никогда не был верен короне. Они прятали так много тайн в своих соборах и церквях по всему королевству. Монахини лезли в политику, сотрудничали с заговорщиками, с эльфами, подводниками, инквизиторами других стран, готовя переворот, чтобы навсегда покончить с гегемонией черных драконов. Они знали настоящую историю Карга. Знали, что он был один из старых богов. И намеревались рассказать об этом людям.
– Ответь на вопрос – и твоя смерть будет быстрой, – скупо заявил Ник, разматывая нить нориуса, чувствуя приятное покалывание в пальцах.
Глаза Кандиры стекленели, но она упрямо держалась, неотрывно глядя на него. И было в ней нечто истинное. То, что заставляло мужчину сомневаться во всем. Заметив его нерешительность, женщина усмехнулась. Запрокинув голову, она прошипела:
– Мы все уничтожили, глупый-глупый король. Чтобы они ничего не получили, – от разбитых запястий к плечам стекала кровь, но Кандира держалась. Она злобно уставилась на Ктуула, заявив: – Вы умрете здесь!
От ее слов выморозило комнату, и позади раздался тихий свист. Бог изволил гневаться. От него исходили волны льда, и остальные монахини завыли, как звери, задергавшись в мешках, задрожав, а затем одна за другой лопнули, разлетаясь на осколки. Ник вовремя выставил щит, так что они с Кандирой не пострадали, как, впрочем, и вмиг успокоившийся вечный с сестрой.
Видя, что король колеблется после устроенной бойни, Ктуул подошел к нему. Его улыбка способна была растопить весь кровавый лед в камере, но все это тепло было направлено на одного человека. Такая полярность поведения дезориентировала, однако Ник не поддался, вызвав тень неудовольствия Туулы.
«Бойся его гнева, но еще больше опасайся мягкости…» – прозвучали в подсознании слова сестры вечного, которая замерла неподалеку, успокаиваясь после вспышки гнева. Вокруг девушки сновали лживые змеи ариуса, и сама она как будто была готова голыми руками задушить тихо подвывающую из-за утраты сестер монахиню.
– Ты должен убить ее. Да так, чтобы остальные поняли, что бывает с предателями королевства. Эта женщина лишила нас будущего. Тебе не захочется узнать, что будет, если мы не получим утерянное. Посмотри на меня, Никлос. Я готов пообещать тебе, что как только хотя бы одна вещица Клэрии достанется нам – мы тут же покинем этот мир. И оставим его вам – тебе и Селесте. Я не буду давить или настаивать, чтобы ты отправился со мной. Решение за тобой, мой ученик.
В тот же миг решение созрело в голове Ника, и он улыбнулся. Определиться оказалось на удивление легко, и он больше не сомневался.
– Раз ты этого желаешь, – сказал король, подходя вплотную к Кандире. Он посмотрел в изможденное, но не сломленное лицо монахини,
