Чертовски весело - Марина Серова

Договорить я не успела. Музыканты «Амбер Кейп» взяли в руки инструменты, и вокалист подошел к микрофону:

– Strengers in the night…

Я замолчала…

А почему бы мне замуж, наконец, не выйти? Это я через час нашего с Валерой застолья подумала. Кандидатура подходящая. Богат, обаятелен и, кажется, от меня без ума. И от шампанского я что-то захмелела.

– Я сейчас, – снова поднялся Задовский, – на кухню только сбегаю. У меня там повар знакомый. Шеф-повар. Так что…

– Снова сюрприз?

– Ну, что-то вроде того, – улыбнулся Валера, – потом увидишь. – И он умчался на кухню. Я и до этого уже видела, как он таинственно шептался с толстым мужиком в белом колпаке.

Ах, как мне все это нравится!

Ах, как… О, черт.

К нашему столику снова направлялся давешний приставучий парень.

Только теперь он не один ко мне направлялся: за ним шли его двое товарищей и несли к тому же в руках бутылки с водкой и салаты какие-то. За наш столик, видно, переселиться решили.

Все, теперь, по-моему, дело разрешить миром не удастся. Посидели, называется, хорошо.

Вообще-то, если у Задовского здесь шеф – повар знакомый, то, может быть, и из администрации он кого-нибудь знает? Чтобы этих ребят тихонько из ресторана выставили и мне не пришлось бы заниматься отвратительным рукоприкладством.

– Это снова я, – громко сообщил мне мой «знакомый», а его друзья молча опустились за наш с Задовским стол. – Это снова я! – громче повторил парень.

– Вижу, – отреагировала я. Сейчас с ним в конфликт вступать не надо. Наверное, Задовский уже заметил их и администрации сообщил.

– Меня Андреем зовут, – он икнул и покачнулся. Я поморщилась – и он еще из всей троицы самый трезвый был.

Друзей своих он представить не потрудился. А сами они, я думаю, говорить были не в состоянии – один, рябой и усатый, угрюмо гудел себе под нос какую-то варварскую мелодию, второй, абсолютно лысый, с большой бородавкой на носу, все пытался улыбнуться, улыбка ему не удавалась – у него просто губы шевелились, как два толстых червяка.

– А тебя, красавица, как зовут? – продолжал Андрей. Он пододвинул ко мне свой стул и обнял меня за плечи.

– Аграфеной.

Ну, Валерий Петрович, придите скорее, сделайте что-нибудь. Иначе я не выдержу. На каком мы сейчас этаже находимся? На втором? Ну и хорошо, ребятишкам не с такой уж большой высоты падать придется.

Ага, вот и Задовский идет. Что-то он один идет, без администратора…

– Вам, молодые люди, чего здесь надо? – высокомерно осведомился Валерий Петрович.

Андрей смерил его пренебрежительным взглядом. И не удостоил Задовского ответом.

– Лось! – позвал Андрей усатого и рябого. – Лосяра! – и показал пальцем на Задовского.

Лось поднялся, он на самом деле был ростом с хорошее парнокопытное животное. Валера мой слегка побледнел:

– Но, но! Сохатый, поосторожнее…

Лось ударил не размахиваясь, просто поднял кулак и опустил его сверху вниз на затылок Задовского. Валера крякнул и мешком рухнул на пол. Где-то, в другом углу зала, завизжали, кто-то басом позвал милицию.

Я вздохнула. Чего уж теперь. Все, обед испорчен, терять нечего, так что… А как все начиналось прекрасно!..

Я поднялась со стула, сбросив с себя руку Андрея. Тот встал вплотную ко мне:

– Ну, че? Поехали скорее отсюда, – как ни в чем не бывало предложил он, – а то менты сейчас, то да се… Поехали, весело будет.

«Да и здесь неплохо повеселиться можно», – подумала я, отходя на шаг от Андрея, чтобы лучше скомпоновать удар.

Андрей широко улыбнулся и раскрыл мне свои объятия, я, коротко размахнувшись, ударила его с правой в челюсть.

Эх, славный удар получился! Андрей подлетел на полметра в воздух, взмахнул руками и ногами и обрушился на соседний столик, взметнув фонтан из различных закусок.

Лось поднял кулак и, сосредоточенно перебирая ногами, пошел на меня. Я взглянула на мирно лежащего рядом со столиком Задовского. Да, удар у этого Лося, наверное, будь здоров. Только вот ударить он меня не сможет. Нельзя женщину бить!

Я не стала дожидаться, пока Лось подойдет ко мне. Я подпрыгнула и, перевернувшись в воздухе, угодила ему пяткой в висок. Лось покачнулся и тяжело упал на своего приятеля, который все еще сидел за столом и пытался сложить свои непослушные пьяные губы в доброжелательную улыбку.

Кто-то схватил меня за локоть. Инстинктивно я дернулась, пытаясь освободиться, но руку мне сдавили крепче:

– Тише, гражданочка, тише, – прозвучал над моим ухом грубый голос с неподражаемыми ментовскими интонациями, – давайте не будем больше нервничать.

– А я и не нервничаю, – ответила я, – чего мне нервничать. Вы руку только отпустите.

В зал вошли еще четверо в милицейской форме. Руку мне не отпустили. Мало того – мне надели наручники. Я не сопротивлялась. Конечно, теоретически отбиться от пятерых для меня было не так уж сложно, но… Драться с милицией, да еще в общественных местах.

Лучше уж проедем до отделения и разберемся. Я ведь ничего противозаконного не совершала. Я защищалась, и все.

Задовский все еще был в нокауте. Андрей и Лось тоже не шевелились. Шевелился третий их собутыльник, да и то слабо, а говорить и вовсе не мог.

Вокруг нас стал собираться народ.

– Это она первая ударила! – услышала я высказывание. – А этот небритый к ней приставал! Вот она и ударила!.. – Да не приставал он, она начала!..

– Пойдем, гражданочка, – два мента взяли меня под руки.

– Я не одна, – сообщила я и сама усмехнулась, – кавалер мой вон… под столиком лежит.

– И с ним разберутся, – успокоил меня мент.

К Задовскому уже подбежали шеф-повар и официант. Он все так же не шевелился.

Меня вывели из зала, а у дверей ресторана, как водится в таких случаях, стоял «воронок».

Ну что ж, в отделение, так в отделение.

Половина пятого было. Слава богу еще, что свидетели мне попались хорошие. Объективно оценили безобразную сцену в ресторане. Да еще администратор позвонил. Да еще сам Задовский позвонил.

Вообще-то Задовский мог бы и приехать, забрать меня, тогда бы я не сидела в этой вшивой камере, так называемом обезьяннике, вместе с двумя бомжихами.

Надо сказать, что теперь Валерий Петрович резко упал в моих глазах. А мое восторженное опьянение в ресторане можно объяснить шампанским и недостатком романтики в моей жизни. Да и даже учитывая эти два фактора, все-таки непонятно, чего это я прямо боготворила Задовского.

Неужели на меня его обаяние так повлияло? Черт его знает. Но уж не приехать за мной в милицию… Это, простите, свинство. Я, конечно, понимаю, что важная встреча у него, что перерыв у него был только на три часа, но все-таки…

Вот он – звериный оскал капитализма. Для наших бизнесменов бизнес – превыше всего.

Из отделения я сразу направилась к Григорьеву. Настроение было испорчено напрочь. Женщина у него какая-то. Нашел время в любовь играть.

И вообще, откуда я взяла, что это Юлия Львовна у Александра Владимировича, что это именно она помешала ему принять Задовского.

Причин не верить Валерию Петровичу у меня нет, за исключением, конечно, того маленького моего подозрения. Да и у Валерия Петровича причин обманывать меня, кажется, тоже нет.

Но я уж так привыкла – чужим словам не верить, надо все самой проверять.

Вот и проверю.

Глава 6

– Да черт ее знает, зачем она пришла… – развел руками на мой вопрос Александр Владимирович, – она и вела себя как-то странно. То рыдала, то смеялась. То говорила, что любит безумно, то обвиняла в том, что я ей всю жизнь поломал… Странно, короче говоря, вела себя.

– Почему же странно? – возразила я. – Нормальный бред влюбленной и покинутой женщины.

– Влюбленной и покинутой?! – взъярился вдруг Григорьев. – А кто ее просил трахаться с… с… черт знает с кем?! Вот на этом самом диване! – Он указал на роскошный диван, стоящий в углу зала.

Откуда, интересно, такие подробности? Ведь Александр Владимирович, кажется, Юлию Львовну с поличным не ловил. Он ведь даже не знает точно, с кем она ему изменяла.

– Или не на диване… – поправился Григорьев, – в спальне вон или еще где…

Он указал на дверь в свою спальню и на кухню.

– Ну ладно, – устало прервала его я, – у вас чаю можно выпить? Или кофе… Пить хочется.

– Да, конечно, – Григорьев вздохнул и поднялся с кресла. Он прошел на кухню, поставил чайник. Потом вернулся в гостиную и заглянул в шкатулку на серванте.

Он закрыл шкатулку и снова открыл и заглянул туда. Губы его задергались.

– Пропали, – выговорил он.

– Что пропало? – спросила я, чувствуя неприятный змеиный холодок внизу живота, – я догадывалась, что пропало.

– Документы! Опять!

– Да за каким же хреном вы их!.. – я смолкла.