Декстер мёртв - Джеффри Линдсей

Одежду и остальные вещи со дня задержания мне вернули вместе с толстой папкой, полной бумаг, в которых, вероятно, говорилось о моем освобождении и плачевных последствиях повторного задержания, если таковое будет иметь место. Запихнув всю эту утварь в пакет, я с радостью облачился в собственную, почти неприметную одежду. Приятно было вновь оказаться в ней, потому что, говоря по правде, я немного подустал от своего жизнерадостного оранжевого комбинезона. На комбинезоне, правда, не было кровавых пятен, чего не скажешь о штанах, запачканных в кровавой бане прямо перед моим арестом. Но благополучная жизнь – это череда компромиссов, поэтому я не стану оплакивать потерянный комбинезон.

Кошелек, телефон и ремень мне тоже вернули. Ремень был надежный; вот оно счастье – знать, что можешь повеситься, если захочешь. Вешаться я, конечно, не собирался, но уже начинал об этом подумывать, потому что не знал, как теперь добираться до дома. В изолятор я приехал в полицейской машине, а подбросить меня обратно, к сожалению, никто не собирался.

Если честно, меня уже немного подташнивало от полицейских. Уж лучше пройтись пешком, хотя бы полезно. С одной стороны, двадцатипятикилометровая прогулочка до дома быстрым шагом улучшит кровообращение, поднимет настроение и тонус. С другой стороны – я в Майами, а пекло здесь невыносимое. Глупо будет выйти из-за решетки и тут же свалиться замертво от сердечного приступа. Может, если немного подождать, мимо проедет такси?… Ну да. А если подождать еще чуть-чуть, здесь наверняка построят железную дорогу. Отличный план.

Иных вариантов у меня и вовсе не было. Телефон мне вернули, но за три недели заключения он, разумеется, вконец разрядился. Так я и стоял на крыльце изолятора, тупо глядя по сторонам. При аресте меня провели в здание через черный ход с противоположной стороны. Отсюда же вид открывался чудесный: за спиной возвышается приветливый зловеще серый изолятор, вокруг простирает свои объятия высокий забор с колючей проволокой. На каждом шагу стоят машины – даже там, где стоять запрещается. Ряды автомобилей обступают изолятор с трех сторон и теснятся на стоянке позади. Они повсюду: под деревьями, на разделительных линиях и у таблички «СТОЯНКА ЗАПРЕЩЕНА. ПОЖАРНАЯ ЗОНА».

В любом другом уголке города весь этот сумасбродный улей брошенных авто давно уже бы увезли на эвакуаторах. Иронично, не правда ли, что здесь, в тюрьме, где держат в том числе и злостных нарушителей ПДД, автомобили паркуют в неположенных местах и никто за этим не следит?

Иронично еще и то, что вокруг столько пустых машин, но ни одна из них не может подвезти домой выпущенного на волю Декстера. Какая несправедливость. Но, разумеется, в жизни справедливости нет, разве что в настольных играх.

Ну и ладно. Свобода – это палка о двух концах, влекущая за собой тяжкую ношу самостоятельности. Однако, научившись за решеткой уму-разуму, я понял, что дух мой жаждет свободы и я готов уплатить за нее цену. Что я и делаю. Но, сказать по правде, уж лучше бы я заплатил за нее деньгами, а не шел домой пешком…

Я стоял и щурился от яркого солнечного света, мечтая о своих очках. И о машине. И, что уж там, о кубинском сандвиче и лимонаде. Простоял я так минуты три, прежде чем понял, что неподалеку сигналит машина. Звук доносился слева. Я поглядел туда с праздным любопытством.

Метрах в пятнадцати от меня забитая машинами подъездная дорожка поворачивала вправо. В той стороне, за оградой, был пустырь, заставленный машинами. Там у открытой двери одной из машин стоял человек в летней одежде, с бейсболкой на голове и в солнечных очках и, держа одну руку в машине, жал на клаксон. Незнакомец поднял руку и помахал, потом опять посигналил, и тут я понял, что машет он мне, и, несмотря на нелепый туристический видок, узнал его. Это был мой брат Брайан.

Законы нашей Вселенной редко благосклонны к невероятным совпадениям. Появление Брайана после того, как он вытащил меня из тюрьмы стараниями мистера Фрэнка Кронауэра, не может быть простой случайностью. Поэтому я догадался, что Брайан приехал за мной, и решил этим воспользоваться. Я быстро двинулся к забору, отделявшему его автомобиль от следственного изолятора. Брайан следил за мной, улыбаясь своей деланой ослепительной улыбкой, почти невыносимой при дневном свете. Когда мне оставалось до него метра три, Брайан указал направо, ткнув пальцем в сторону:

– Там дыра в заборе. Вон.

Как и ожидалось, в заборе, в паре метров от меня, была дыра. Пользовались ею, похоже, частенько, и она была настолько велика, что я спокойно в нее пролез. Через несколько мгновений я уже стоял в грязи возле зеленого джипа своего брата и улыбался во все тридцать два.

– Брайан, – сказал я.

– Во плоти, – ответил он и кивком предложил мне сесть на пассажирское сиденье. – Позволишь себя подвезти, а, братец?

– Позволю, – сказал я. – И буду очень тебе благодарен.

Пока я обходил машину и забирался внутрь, Брайан сел на водительское сиденье, завел двигатель и включил кондиционер.

– Я должен поблагодарить тебя и за твой превосходный подарок, – заметил я, застегивая ремень безопасности. – Фрэнк Кронауэр приятно меня удивил.

– Ой, да ладно, – скромно отмахнулся Брайан. – Пустяки.

– Ничуть. Я свободен.

– Да. Но надолго ли?…

Я покачал головой.

– Вероятно, нет. Это уж слишком хорошо, чтобы быть правдой, не правда ли?

– Боюсь, что так. Ох уж этот грешный мир.

– Кронауэру удалось уговорить судью меня выпустить, потому что в документах много несостыковок, но прокурор почти наверняка попытается снова засадить меня за решетку. Ему нужно это дело.

– А значит, и ты?

– А значит, и я. Но пока я свободен. – Пристегнутый, я отвесил Брайану подобие поклона. – И за это спасибо тебе.

– Ну а для чего еще нужны родственники? – заметил Брайан, отъезжая от забора.

– Иногда я и сам себя спрашиваю, – пробормотал я, слегка расстроенно думая о другом своем родственнике, а именно – Деборе.

– Да и к тому же, – продолжил Брайан, выруливая с грязной стоянки на улицу, – делов-то. Ты ведь сделал бы для меня то же самое, правда?

– Ну, – протянул я, – теперь уже да. Хотя сомневаюсь, что мог бы позволить себе такого адвоката, как Кронауэр.

– А, ты об этом, – отмахнулся Брайан. – Я, так сказать, попал под золотой дождь. Да и ведь это всего лишь деньги.

– И все же. Я безмерно благодарен. Тюремные стены меня душат.

– Прекрасно тебя понимаю. – Брайан свернул в переулок, а потом выехал прямиком на Семьдесят вторую авеню.

Я разглядывал его профиль, столь похожий на мой собственный, а Брайан увозил нас прочь. Интересно, гадал я, доводилось ли ему самому сидеть в «СИИТГН»? Я многого не знал о Брайане, особенно о его прошлом. Нас разделили совсем малышами; мне досталась жизнь с Гарри и Дорис, жизнь Моргана (или, как недавно выяснилось, псевдо-Моргана). Брайану повезло меньше. Он кочевал из одной приемной семьи в другую, из исправдома в исправдом и, вероятно, даже бывал в колониях для несовершеннолетних. Брайан никогда не рассказывал мне о своем прошлом, а я и не спрашивал. Но я готов был биться об заклад, он прекрасно знал, каково это – жить в неволе.