Сашка - Андрей Готлибович Шопперт

доме невесты? А ну как Наталья Андреевна проснётся и застукает их. Странно. Дебил конченный? Так нет. Разговаривает вполне себе нормально, даже вполне разумно. Обнаглел сверх меры? Уверен, что так качественно обслужил княгиню, что она точно не проснётся. Даже не странно. А глупо. Если уж идёшь на такое преступление, то пару ночей можно и потерпеть, тем более что своё уже получил. Или это такой пацанский жест, типа, я такой мачистый мачо, что по две женщины за ночь имею. Урчум бурчум. Вот это похоже на правду. Как там в «Мимино» лётчик деньги в ресторане бросал музыкантам, чтобы армянина переплюнуть. Гонор. Он мозг наглухо отключает.

Утром парочка отзавтракала, чем бог послал, и уехала. Кох немного посидел в зарослях лещины, дождался отбытие грузин и решил прогуляться до леса, нужно же определить, чем травить эту парочку. «Вороний глаз» ещё не поспел. Но сам кустик с четырьмя, бросающимися в глаза, листьями поискать можно. А вот если этой ягоды нет, то нужно будет думать, чем её заменить?

Глава 5

Событие двенадцатое

…Человекоубийца… не может ни достигнуть Царства Небесного, ни жить с Богом

(сщмч. Киприан Карфагенский, 64, 218).

…Если кто составил хитрое снадобье с другою какою-нибудь целью, и умертвил им человека, такой поступок признаем произвольным убийством

(свт. Василий Великий, 11, 12).

До леса было с километр. Вёрсты сейчас? Почти тот же километр. Это, насколько помнил Кох, в танковом училище зачем-то им вбивали, пятьсот саженей или тысяча шестьдесят шесть метров. А сажень — это когда человек стоит и руки развёл в стороны. Около метра восьмидесяти. Говорят, в прошлом люди маленькими были? Ну, если сейчас у среднего человека эту сажень замерить, то вывод получится обратный. Версту, с его ногами, идти или километр разницы нет. Это как здоровому человеку марафон пробежать. Тем не менее, Виктор решился. Палку в одну руку взял, вторую положил Машке на плечо и покосолапил. Первые метров пятьдесят вполне себе нормально прошагали, а потом вышли на дорогу. Что можно сказать? Про дорогу? Да, нет, про управляющего. Гнать его лодыря надо взашей, как выгнали из Лейпцигского университета. Дорога была… словно по ней колонна танков после многодневного ливня проехала. Две огромные колеи. Глубиной в некоторых местах с полметра и такой же шириной. Как это мешает идти пешеходу? Одному здоровому не сильно. А вот инвалиду, опирающемуся на плечо девочки, вполне себе, мешают колеи. Они, если поперёк дорогу разрезать, делят её на три равные части. Полоска справа, полоска в центре и полоска с левого края. И все три полоски узки для идущих рядом двух людей. Пришлось Коху их тандем перестраивать. Он пустил Машку вперёд, а сам положил руку ей сзади на плечико и попытался так идти. Получалось хреново. Шаги не совпадали у них по длине и скорости. Виктор Германович то натыкался на девочку, то терял точку опоры и падал в пыль, толстым слоем дорогу прикрывающую. Машка начинала визжать и плакать. Приходилось успокаивать. Скармливать пирожок и идти дальше, до следующего падения.

Какой-то староста должен быть в их селе и управляющий немец же, должен быть приучен к порядку, почему не организует крестьян на засыпку этой колеи или колей, как правильно будет? Орднунг (нем. Ordnung) ведь? Пройдя, половину примерно пути до леса, за час и вымотавшись так, что хоть на коленях ползи, Виктор Германович решил передохнуть. Он и в самом деле встал на колени и отполз на край дороги. Мероприятие это было не простое, с обеих сторон дороги были поля. Посажена была озимая рожь, и она уже колосилась вовсю и пожелтела местами, скоро будут убирать. Только пробиться к мягкой земле, чтобы прилечь на неё и вытянуть гудящие ноги было не просто. Между дорогой и полем была полоска в метр, примерно, густо заросшая сорняками. Все какие только представить себе можно сорные и вредные растения будто специально были собраны на этой полосе. Может, против зайцев? Задал себе вопрос Кох. Но нет, заяц проберётся, тогда почему? Ответ напрашивался, тот же самый, что и про колею. Нет рачительного хозяина. Разве много нужно времени, чтобы скосить лопухи, овсюг, лебеду, полынь. Ведь именно из-за этих сорняков даже ему не агроному известно и губят рожь всякие болезни, в том числе и спорынья и мучнистая роса. Или всё плохо ещё с косами?

Вся это полоска уже была в сиреневых шишечках лопуха. Сколько же будет семян осенью — миллионы. А полынь, она так задавит все поля. Овсюг попадёт в рожь и серьёзно снизит урожайность. Так ладно свежие лопухи, вся полоска была и прошлогодними серыми бодыльями двухметровыми утыкана, попробуй через такую стену продерись, весь в репейниках будешь. Пришлось Сашке доползти до стены сорняков и растянуться прямо в пыли дороги. Машка уселась рядом на корточки и опять заревела. Девочку Виктору было жалко. Семь лет, кроха совсем, устала тоже должно быть, а ещё дурень этот на неё опирается. А только себя было жальче. Нужно найти яд, чтобы тупо самому выжить. А для этого нужно лес обследовать, а ну как там вообще нет ядовитых растений? Что тогда делать? Бритвой по горлу и в колодец? Даже если получится, то тогда точно в психушку упекут и там угробят. Опасный для окружающих дурень. Нет, как не жалко девочку, а нужно ещё полверсты до леса дойти, там побродить и потом версту назад прошагать. Ну, заодно и для ног полезная нагрузка, пусть бросают придуриваться и ходить начинают. Тем более, про бритву совсем не уверен был Кох, он ложку-то с трудом удерживает, при этом особых усилий не вкладывая в руку, а нож ведь не только удержать надо, надо ещё с силой по той шее чиркнуть, чтобы не поцарапать, а именно перерезать горло. Нет, сто процентов не справится, нет для него альтернативы яду. И время убывает, меньше двух недель осталось до свадьбы и пусть потом две недели. Месяц. Нужно поспешать.

— Вставай, Маша, пойдём дальше, (ваи аха поем