На семи морях. Моряк, смерть и дьявол. Хроника старины. - Хельмут Ханке

Однако на экспедицию продолжали обрушиваться все новые напасти. Американский континент, казалось, не имел конца. Крутые повороты береговой линии непременно оказывались устьями рек. А когда наконец был все же найден проход между материком и Огненной Землей – нынешний Магелланов пролив, – восторженные крики замерли на устах измученных людей. Эта извилистая, полная подводных камней узенькая протока требовала от них высочайшего искусства управления парусами и рулем. К тому же они не были уверены, что это действительно пролив. Людей окружала дикая, кипящая штормовой пеной, какая-то доисторическая природа, скалы и вода, которым не видно было конца. Рулевых и несущих вахту у парусов попеременно бросало то в жар, то в холод. «Сан-Антонио», имевший на борту самые большие запасы продовольствия и замыкавший в походе отряд, после второй ночи пропал из виду. Исхудавший, состарившийся Магеллан в эти критические дни стоял перед решением, определившим всю его жизнь. Настроение команды, на скорую руку случайно набранных людей разных национальностей, было скверным. Просочись хоть какие-нибудь сведения о продовольственном положении после исчезновения «Сан-Антонио» и о сомнительном состоянии кораблей – и нового мятежа не миновать.

Но тут прибыли высланные вперед разведчики с известием, что видели открытое море. Ситуация изменилась с быстротой молнии. Стоило этой вести дойти до кораблей, как людей охватил восторг. Генерал-капитан, незадолго до этого бывший изгоем среди своей команды, теперь вдруг стал самой популярной личностью. Его авторитет возрос неизмеримо.

Люди удивлялись его силе воли и непреклонности, благодаря которым они достигли этого триумфа, и стыдились собственной слабости. Даже одного этого открытия хватило бы на то, чтобы имя Магеллана стало бессмертным. Означала ли, однако, эта перемена настроения экипажей готовность продолжать плавание? Здравый смысл решительно восставал против такой авантюры. Магеллан это понимал. Он знал, что большинство его моряков мечтают о возвращении домой. И они надеются на него. Разве иначе прибегнул бы он к такому трюку – приказал, чтобы все капитаны, кормчие, корабельные плотники и боцманы письменно сообщили ему свое мнение о дальнейшем плавании? Он оставляет за собой право – так гласил циркуляр – принять решение после того, как просмотрит ответы.

Созвать на флагманском корабле руководящий состав для обсуждения этого вопроса было бы равносильно отказу от продолжения экспедиции. Письменный опрос требовал от каждого личного ответа, при этом никто не мог знать, что сообщил генерал-капитану другой.

Решение стало известно, когда 28 ноября 1520 года он поднял сигнал: «С якоря сниматься! Всем следовать за флагманом!» Однако и после этого положение Магеллана продолжало оставаться нелегким. Поверни хоть один из капитанов к дому – и игра могла быть проиграна. Последующие события целиком подтверждают это.

Капитаны подчинились роковому решению Магеллана. Большинство покорившихся подписало этим свой смертный приговор. Человек, отдавший приказание продолжать плавание, – тоже. На Филиппинах в схватке с туземцами Магеллан был убит. Большая часть людей либо разделила участь адмирала, либо пала жертвой голода, цинги или других болезней. По злосчастному стечению обстоятельств путешественники прошли севернее Полинезийских островов, не увидев их. Без промежуточных стоянок, без пополнения провианта они пересекли Тихий океан. Плавание продолжалось многие месяцы. А тут еще неудачно выбранный курс привел корабли в район экваториального штилевого пояса. Безжалостно палило солнце, а океан лежал перед ними гладкий, как суп в тарелке. Для своих первых европейских покорителей Тихий океан оказался ужасной пустыней, пустыней голода и жажды. Они продвигались по ней медленно, со скоростью каравана. Люди терпели танталовы муки посреди величайшего в мире хранилища продовольствия с его несметными запасами содержащихся в рыбе белковых веществ. Дело дошло до отвратительнейших сцен, известных и по отчетам о других экспедициях эпохи Великих географических открытий. В пищу пошла вся кожа, которая была на судах, – от обивки рей до поясов и сапог. Затем дошла очередь до крыс и, наконец, взялись за мертвецов.

И все же это трагическое плавание вошло в историю как непревзойденный героический подвиг. Оно означало переворот в географических познаниях человечества. Мировой океан превратился в лабораторию, а корабль – в инструмент, с помощью которого была окончательно доказана до той поры оспариваемая теория о шарообразной форме Земли. Для развития мировой заморской торговли первое кругосветное плавание также имело огромное значение, ибо открывало новые пути через океан.

Единственный корабль из отряда Магеллана, управляемый баскским кормчим X. С. Элькано, возвратился в родную гавань, имея на борту всего 18 человек. Корабль, называвшийся «Виктория» – «Победа», – действительно оправдал свое имя. Оставшиеся в живых выполнили обет, принесенный экипажем во время сильного шторма близ острова Тимор. Невзирая на крайнее физическое истощение, они немедленно отправились с покаянием к святой Марии Антигуа. Молитвой они надеялись получить и отпущение «греха»: в пути они неправильно отмечали воскресенья и церковные праздники. Ведь, пройдя с востока на запад линию перемены дат, они на один день опередили календарь. Испанский двор пожаловал Элькано герб; на нем рядом с земным шаром изображены корица, мускатные орехи и гвоздика. Сверху выгравирован девиз: «Ты первый обошел вокруг меня».

Начиная с XVI века страны Иберийского полуострова постепенно стали уступать свое господство на море другим европейским государствам, омываемым Атлантическим океаном. Поэтому в истории великих капитанов стали появляться новые имена. В XVI столетии в борьбу против иберийского господства на морских дорогах вступил английский военный корабль.

Для Англии это была эпоха, которая породила капитанов, обладавших невероятной отвагой и энергией. То были «люди, сегодня командовавшие пиратским флотом, а завтра занимавшие высокие государственные посты. Сегодня жадной рукой тянувшиеся к сокровищам, а завтра начинавшие писать мировую историю. Люди со страшной жаждой жизни, любившие блеск и роскошь и бывшие при этом в состоянии на долгие месяцы подвергать себя лишениям, связанным с морскими походами в неизведанное. Люди с выдающимися организаторскими способностями… одним словом, люди эпохи Возрождения».

К этой меткой характеристике, данной Зомбартом[08], можно было бы добавить, что эти витязи моря не только равно служили Марсу и Меркурию, но также трудились как исследователи и открыватели и нередко превращались в джентльменов. Их жизнь была сплошной авантюрой. Они умирали либо в море, либо на виселице. В судьбе таких людей, как Дрейк, Рейли, Фробишер, Кавендиш и прочие, как бы находят подтверждение старые стихи: