Формирование института государственной службы во Франции XIII–XV веков. - Сусанна Карленовна Цатурова

на драматичные события означенного периода отразила «Хроника» Ангеррана де Монстреле[136], обнимающая период с начала XV в. до 1453 г., в которой особое внимание уделено трудному примирению враждующих партий и обстоятельствам окончания Столетней войны, а также «театру власти» — описаниям въездов в отвоеванные у англичан города Франции.

На фоне этих сдержанных, хоть и политически ангажированных хроник, труды, написанные Тома Базеном о двух царствованиях: «Истории» королей Карла VII и Людовика XI[137], — едва ли в строгом смысле являют собой летопись их правлений. Скорее, это сплав хроники, мемуаров и открыто пристрастного теоретического размышления автора, образованного юриста и прелата, о «добром» и «тираническом» правлении в духе гуманистических идей. Это, по сути, сближает его «Истории» с политическими трактатами о природе королевской власти и обязанностях правителей.

Наконец, использован сборник извлечений из хроник о торжественных въездах королей в города и об участии в них чиновников[138].

Переходя к политическим трактатам, следует заметить, что служители короны Франции появляются в них как идентифицируемые политические персоны лишь со времени правления Карла V Мудрого. Редчайшим исключением является «Трактат о прославлении Парижа» Жана де Жандена, видного философа, правоведа и университетского преподавателя (некогда ректора Парижского университета), сторонника Марсилия Падуанского[139]. Защита независимости королевской власти от претензий на верховенство со стороны папского престола определила и характер созданного им в изгнании (в 30-х годах XIX в. в Германии) трактата, где описываются и восхваляются служители короны Франции, пребывающие во Дворце на острове Ситэ.

Расцвет политической мысли во Франции в правление Карла V Мудрого вдохновлялся проводимыми кардинальными реформами в сфере администрации, органичной частью которых были заказанные и оплаченные королем трактаты и переводы на французский язык произведений о природе и функциях власти[140]. Среди таковых наибольшее значение для данного исследования имеют два труда. Прежде всего это перевод шедевра политической мысли Средневековья трактата Иоанна Солсберийского «Поликратик», осуществленный в 1372 г. Дени Фульша[141]. Признавая самостоятельную научную ценность сравнительного анализа оригинала и перевода, в данном исследовании я опускаю этот момент и обращаю внимание только на текст в контексте герменевтического и лингвистического анализа терминов и речевых оборотов, отражающих бытование идей в определенной политической культуре.

Прорывом в развитии политической мысли эпохи стал перевод на французский язык «Политики» Аристотеля, сделанный около 1374 г. выдающимся философом и экономистом Никола Орезмом, которого современники называли в числе лучших философов со времен Аристотеля[142]. Возглавив престижный Наваррский коллеж накануне открытия мятежных Штатов 1356 г. и разделяя идеи реформаторов, он вошел в окружение Карла Мудрого и стал в 1359 г. королевским секретарем, позднее советником и даже капелланом короля, в иной манере продвигая ту же программу реформ. Уникальность труда Орезма, переведшего на французский также «Экономику» и «Этику» Аристотеля, заключалась в том, что он сделал комментированный перевод трактата, соединив идеи Стагирита с социальной реальностью современной ему Франции и дав свою интерпретацию этой реальности, где выразил идеи о превосходстве сообщества над государем в духе программы реформаторов 1356–1358 гг.[143]

Заказ короля выполняли и авторы трактатов, написанных с целью легитимации тех или иных властных полномочий монарха. В этом ряду наибольшую ценность для данного исследования представляет анонимный трактат «Сновидение садовника», написанный, по наиболее принятой сегодня версии, Эвраром де Тремогоном. Первоначально задачей трактата было обоснование прав верховной светской власти на вмешательство в церковные дела и независимости от посягательств папского престола, однако труд был автором существенно расширен и в итоге превратился в стройную теорию королевской власти[144]. Учитывая юридический характер трактата, его написание король поручил своему советнику из числа правоведов и юристов-практиков. Эврар де Тремогон был не только профессором канонического права в Парижском университете, но также королевским советником и мэтром прошений Дома короля. Сам трактат, написанный около 1374 г. в латинской версии, а в 1376–1378 гг. появившийся на французском языке, имел огромный успех и сыграл большую роль в общественной полемике о природе и назначении верховной светской власти и обязанностях ее служителей[145]. Еще один важный для исследуемой темы трактат был написан в 1373 г. также по заказу короля — «Трактат о коронации» Жана Голена, в котором была дана трактовка происхождения, функций и символики королевской власти через призму церемоний коронации и помазания[146].

С этого времени тема обязанностей и прерогатив королевской администрации уже не выходит из поля зрения теоретиков монархического государства во Франции. Этапным произведением, созданным в следующий период реформирования административного аппарата, явился трактат Филиппа де Мезьера «Сновидение старого паломника»[147]. Один из теоретиков реформ, проводившихся так называемыми «мармузетами», ближайшими советниками Карла V Мудрого, человек весьма бурной политической карьеры, он был назначен в 1373 г. наставником юного короля Карла VI и написал около 1389 г. трактат в духе зерцала государя, в котором представил широкую картину состояния королевской администрации и путей ее реформирования[148].

Время правления Карла VI характеризовалось глубоким кризисом во всех сферах общественной жизни и стало подлинным испытанием «системы» на прочность. Именно это редкое сочетание всевозможных кризисов явилось той общественной реальностью, которая провоцировала и пробуждала интенсивные размышления о функциях государства, об обязанностях монарха и его служителей. В это время создается множество различных политических произведений, и в полемику активно включались все слои политического общества[149]. Первым среди авторов этого важнейшего в истории Франции периода следует назвать Жана Жерсона, крупнейшего теолога своего времени, одного из инициаторов соборного движения, канцлера Парижского университета[150]. В его обширном наследии существенное место занимали проповеди, трактаты и даже стихи, написанные на французском языке и посвященные наставлению общества[151]. В них центральное место Жерсон отводил королевской власти и ее служителям[152].

В русле размышлений Жерсона о праведной и неправедной власти находился и выдающийся проповедник рубежа XIV–XV вв., монах-августинец Жак Легран. Этому посвящена его речь 1405 г., произнесенная перед королевским двором в присутствии королевы Изабо Баварской с целью вразумить власти предержащие, напомнив об общественной угрозе, идущей от раздоров и отступления от исполнения долга[153].

В известном смысле равнозначной фигурой в стане теоретиков монархического государства этого периода, хотя и не сопоставимой с Жерсоном по политическому весу, являлась Кристина Пизанская, автор многочисленных политических трактатов, написанных ею по заказу короля и принцев крови и имевших огромный успех. Кристина была родом из Венеции, принадлежала к близким к персоне монарха кругам; дочь астролога из Пиццано, приглашенного в 1368 г. Карлом V Мудрым к французскому двору, супруга королевского чиновника (нотариуса и секретаря) Этьена дю Кастеля, она после смерти отца и мужа осталась без средств к существованию