Один... - Владимир Бауглир

И тут меня привлек какой-то шум. Оказывается, пока я разглядывал фрески, Науруз достал откуда-то и начал раскладывать на алтаре какие-то странные предметы. И вдруг среди них блеснул нож. Вернее, кинжал. Страх колючей рукой прошелся у меня по спине: конечно, Науруз — хороший парнишка, но как бы этому милому пареньку не взбрело в голову принести меня в жертву! Все-таки я — иномирянин, и никто здесь меня не хватится... Я начал медленно отступать к двери, когда мой спутник взял с алтаря колокольчик и три раза по три дзинькнул в него. Затем, обойдя алтарь по часовой стрелке, подошел к южной его части. Взяв в руки нечто среднее между фаллосом и булавой красно-желтых тонов, он трижды махнул ею, а затем, подняв над головой, медленно пошел вновь вокруг алтаря, говоря: — «И сейчас, после того как исчезли все призраки, узришь ты Святой Огонь, Огонь, пылающий над сокрытыми во Вселенной смертями, внемли гласу Огня».

Я ринулся было к двери, но тут гигантский золотой круг света опоясал зал, заключая внутрь себя и меня, и алтарь с Наурузом. И тут же на южной стороне круга вспыхнула прямо в воздухе голубая пентаграмма, внутри которой вздыбился готовый к прыжку Лев. Но тут Науруз произнес:

— «О-и-пе Ти-а-а Пе-до-ке», — и Лев послушно улегся в центр пентаграммы и мгновенно успокоился. А до меня донеслись слова:

— Во имя и в написание Южного Квадрата я заклинаю вас, ангелы Южной Смотровой Башни.

Я заворожено смотрел на действия парнишки. А он привычными жестами и словами продолжал неведомый мне ритуал. И вскоре от магической Чаши на западе возникла пентаграмма с Орлом, от Воздушного Кинжала (того самого, что так напугал меня вначале!) на востоке возник Человек в пентаграмме, а от пентакля на севере родилась пентаграмма, внутри которой лениво жевал звездную траву Вол.

Затем, повинуясь жесту парнишки, под самым куполом вспыхнуло ослепительно яркое после сумерек солнце, которое вдруг рассыпалось протуберанцами. Огненные крылья солнца раздробились на крохотные точечки звездочек, и вскоре над нами вселенской розой раскинулась сияющая галактика, заливающая светом весь зал.

Науруз завершил ритуал, подошел ко мне, обнял за плечи и вывел на середину зала. Мы стояли посреди золотого круга с четырьмя голубыми пентаграммами по бокам и горящей галактикой над головой.

— Ну вот, теперь мы можем заняться любовью, — тихо прошептал Науруз, и в глазах его предательски блеснула слезинка.

— Здесь?

— Да. И тогда ты сможешь вернуться домой.

— Будет Переход? Так ты ждал подходящего дня?

— Это можно в любой день...

— Но почему же тогда...

— Я не хотел, чтобы ты сразу исчез. Ты улетишь в свой мир, а я... Я останусь один. Снова один. Опять буду сидеть дома в тоске или ходить по баням... Но разве встречу кого-то такого, как ты? А потом я понял, что если промедлю еще хоть день, то уже никогда не решусь...

Подчиняясь жесту Науруза, на фоне галактики вспыхнул фиолетовыми линиями знак Пути.

Мы сели прямо на пол, оказавшийся вдруг мягким и теплым, и, обнявшись, слились в долгом и страстном поцелуе. Медленно мои руки скользнули в прическу паренька, а он в это время расстегивал пуговицы моей рубашки. Затем я покрыл поцелуями все лицо друга. Мы ласкались, медленно снимая друг с друга одежду. И вскоре лишь горка одежды подо мной говорила о том, что я пришел сюда не голым... Науруз же кидал свою одежду за золотой круг, и на изумленный мой взгляд пояснил:

— Если оставить ее здесь — она переместится с тобой. Я мне тогда что — голым домой возвращаться? Да еще через колючки идти...

Когда трусики ласточкой вылетели за круг, у нас словно прорвало какой-то барьер. Мы целовали друг друга в щеки, плечи, груди, ласкали языком глаза. Слегка засовывали язык в ноздри друг другу. Я слегка покусывал мочки ушей паренька, а затем языком скользил по ушной раковине. Науруз целовал меня все ниже и ниже, обхватил зубками мой сосок левой груди, прижал вокруг губы, защекотал языком. Затем скользнул к правой груди, спустился оттуда к пупку, засунув кончик влажного языка в мое углубление на животе. Оттуда беспокойный его язык кинулся на мой член и облизывал его, словно леденец, подаренный ребенку. Я лохматил волосы своего партнера, ласкал, щекотал его, покрывал поцелуями его стройные ноги и нежную румяную попку. Здесь, в заброшенном храме, я словно заново познавал друга. И этот пацаненок отвечал мне любовью и ласками без преград. И первые токи знакомого мне слияния потекли сквозь меня. Мой пенис дрожал от желания, я хотел войти в Науруза быстро и стремительно, как молния, как копье, но я чувствовал, что нельзя сразу ринуться на моего друга со всей страстью, что это был ритуал, таинство, и неведомая энергия заполняла нас, прибывая от каждого нашего неспешного жеста.

Так же неспешно мой новогодний пацаненок стал на колени и начал медленно, вращая попочкой на разные стороны, надеваться на мой член.

Я медленно входил внутрь, ощущая упругость юной попки, и лишь пару минут спустя я погрузился по самые яйца.

Прилив энергии оказался столь неожиданным, что я, забыв про неспешность, толкнул своим членом. Сперва слегка, осторожно, затем все уверенней и быстрей. Мой пенис бегал внутри Науруза, как поршень, и сладостный миг оргазма приближался с каждой секундой. Не в силах сдержаться, я ухватил губами головку члена партнера и заелозил по ней языком. В ушах засвистело от нарастающего ощущения кайфа. Энергия волнами захлестывала нас, мы плавали в ней, кувыркались и кружились, пока я не понял вдруг, я что лечу. С ревом проносились мимо меня звезды, и я оставлял между ними пунктир своей спермы. Я вдруг ясно услышал Игорька и Алешку, и крикнул им силой своей мысли:

— Возвращайтесь. Я лечу домой!

— Где ты, Володька?

— На полпути к дому! Возвращайтесь.

— Что случилось? Где ты был? Куда пропадал?

— Все расскажу дома! Скорей! Мои там, небось с ума сходят от волнения!..

— С тобой все в порядке?

— Ага.

И я увидел их радость. Увидел сердцем, а не глазами.

— Ребята! А сколько времени на Земле прошло?

Но ответа не услышал: в следующий миг — ослепительная вспышка, мгновенно сменившаяся тьмой.

Когда в глазах начало проясняться, я различил знакомые очертания своей комнаты и... Науруза, по-прежнему, гордо восседающего на моем члене. А затем уже ощутил под своей попкой кучку одежды.

Судя по шуму, доносившемуся из кухни, мама была дома. Так что объяснений не миновать. В-общем, проблема на проблемах.

А проблемы, судя по всему, назревали крупные:

Для начала одежда Науруза осталась там, в его мире.

А во-вторых, я не имел ни малейшего понятия ни как называется его измерение, ни где оно, черт возьми, находится.