Криминальный попаданец - Владимир Исаевич Круковер

тройками) и вернулся в Хабаровск. За время службы полюбил Дальний Восток. Общежитие дали, если женюсь — квартиру обещают.

И вот, мотаюсь по по краю, пишу, фотографирую. И, конечно, в горячую точку во время конфликта направили меня — недавнего воина.

Я потрогал шрам на лбу. Теперь я знал, что там под кожей серебряная пластина, закрывающая пробитый осколком нашей ракеты череп.

Самое интересное, что по большому счету остров Даманский, площадь которого составляет меньше одного квадратного километра, а во время паводков вообще полностью скрывается под водой, с хозяйственной точки зрения не был нужен ни одной из двух сторон. По закону он принадлежал СССР, но Китай всячески пытался оспорить его. В конечном итоге подогнали новейшие секретные системы залпового огня БМ-21 «Град», который залпами сожгли китайский 24-й пехотный полк численностью до 5000 человек. Частично и казарма ПВО пострадала а я там осколок в лоб получил.

Я потрогал шрам на лбу. Не было у меня там никакого шрама. И я вовсе не мог служить в те годы, так как в шестидесятом году мне было по всем анатомическим показателем лет двадцать пять.

Чья же память бушует в моем теле, активно проявляясь ночами и при опасности? В одном уверен — стихи мои, продукт моего сознания, в каком бы теле это сознание не находилось. Я просто органически чувствую родство этих строк:

Не верьте, Магдалина, во Христа,

Ему четыре шага до креста.

Я тоже был распят, но не совсем,

Не до конца, а только лишь на год,

А жизнь с тех пор пошла наоборот:

Я стал амебой — только пью и ем.

Лишь по ночам приходят мысли о любви,

Лишь по ночам нещадно давит стыд.

Пью анальгин, и совесть не болит,

И не пылают Храмы на крови.

Я не похож на вещего Христа,

До точки я дошел, не до креста.

Быть может не хватает Магдалины,

Чтоб опять взвалить на спину крест,

И никого похожего на окрест,

Лишь пьяница бренчит на мандолине.

Поверьте, Магдалина, во Христа,

Ему четыре шага до креста.

Но самокапание прервалось, как все время в этой больнице, визитом нянечки с противным голосом.

— Больной, вам на выписку. Эй, чего лежишь? Тебе сейчас на выписку, сестра-хозяйка ждет.

— И чего она меня ждет? Меня же голым доставили…

— Надо пижаму сдать и полотенце, а постельное белье я уж сама заберу.

Пошел сдавать. Оказалось, что со мной кое что было, не совсем голым подобрали. Записная книжка со мной была и брелок в виде ящерицы с аккуратным ключиком на нем. Пролистал книжку, нашел только одну запись:

На свободу даже не стремлюсь,

Ну зачем стремится на свободу?

Я в тюрьме свободе научусь,

Что бы объяснить её народу.

Загадочные стихи, несомненно мои, но как бы сообщающие, что не просто я с местным хулиганом по фене ботал. Во, опять почти знакомые термины, которые одновременно мне чужды. Златая кудря похлабыстала к мюмзику. Глокая куздря бубланула бокрёнка. Любая абракадабра, подчиненная правилам русской речи отчасти понятна. Я, вроде, где-то и когда-то курсовую писал на тему особого языка «арго». говорение феней, фенечкой — от слова офеня, бродячий торговец, коробейник. По фене не говорят, а ботают. Ботало — язык колокола. Покойник, главный персонаж похорон — жмурик. Слово понятное, от глагола жмуриться. Играть на похоронах ради денег — лажать, от лаж «доход», из французского. Играть для себя, ради искусства — лабать, от литовского лабас «хороший». Свои люди музыканты — хорошие, значит — лабухи. А вот те, кто слушает музыку, делятся на чуваков и чувих, от польского чувач «не спать, слушать».

Польский язык хорошо представлен в русских арго. Например, чмо — оскорбительное обращение к человеку. Тьма будет по-польски чма, звательный падеж от нее — чмо. «Эй ты, темнота!» — действительно оскорбление. Блатные не знают, что в древности чма означало также десять тысяч. Может, не стоит так неуважительно пользоваться этим словом?

— Эй, заснул! Откуда ключ-то? Помнишь?

Это сестра-хозяйка поторапливает. А действительно, откуда такой ключик симпатичный. По размером больше похож на открывалку малюсенького домашнего сейфа. Но откуда у советского человека домашние сейфы, никогда о таком не слышал. Может мой разум из далекого будущего, из коммунистического далеко, где в каждой коммунистической семье есть домашний сейф? Но возникает вопрос — денег при коммунизме нет, что в этом сейфе прятать? А-А-А, скорей всего там прячут от детей не детские предметы. Например, презервативы. «Резиновое изделие номер… Размер № 2. Цена 2 коп.» Мол, «Резиновое изделие № 1» — это противогаз, «Резиновое изделие № 2» — презерватив, «Резиновое изделие № 3» — ластик, «Резиновое изделие № 4» — галоши.

— Опять спит! Может тебя не выписывать, а в психушку отправить, гражданин Непомнящих?

— Да иду я, иду. Развонялась! Куда торопишься-то, толстуха.

— Если я — толстуха, то ты скорей на глиста похож. Розового.

Действительно, кварцевая лампа вместо загара придала коже розовый оттенок. Но я ведь точно помнил, что богатые не только плачут, но и получают красивый загар в специальных соляриях.

— Ну ладно. Спасибо вам за все, пойду я. Вот в палате попрощаюсь, к врачу зайду за справками и пойду себе. В милиции обещали с общежитием похлопотать.

— Если не сложится — возвращайся. Уж найдем тебе, где поспать, да и накормим. Эх ты, беспамятный!

Да, советский человек отзывчив и живет по моральному кодексу строителя коммунизма, в котором главные правила выучены наизусть:

Преданность делу коммунизма, любовь к социалистической Родине, к странам социализма.

Добросовестный труд на благо общества: кто не работает, тот не ест.

Забота каждого о сохранении и умножении общественного достояния.

Высокое сознание общественного долга, нетерпимость к нарушениям общественных интересов.

Морального кодекса строителя коммунизма:

Коллективизм и товарищеская взаимопомощь: каждый за всех, все за одного.

Гуманные отношения и взаимное уважение между людьми: человек человеку друг, товарищ и брат.

Честность и правдивость, нравственная чистота, простота и скромность в общественной и личной жизни.

Взаимное уважение в семье, забота о воспитании детей.

Непримиримость к несправедливости, тунеядству, дурости, нечестности, карьеризму, стяжательству.

Дружба и братство всех народов СССР, нетерпимость к национальной и расовой неприязни.

Нетерпимость к врагам коммунизма, дела мира и свободы народов.

Братская солидарность с трудящимися всех стран, со всеми народами.