Интенсивность (ЛП) - Кеньон Шеррилин

Такеши разинул рот.

— Что, простите?

Она тяжело сглотнула, прежде чем снова заговорить.

— Он отправил меня в прошлое, чтобы остановить Малачая. Сначала Джероса, а затем еще нескольких. Я каждый раз терпела поражение, потому что они были намного сильнее меня… пока мы не добрались до Ника. Его я могла победить. Легко, потому что он еще не вошел в свои силы. Когда я его встретила, он был слишком молод и нелеп. Но по какой-то причине я не смогла заставить себя сделать убийственный выстрел, хотя знала, что в конце концов он убьет всех, кого я любила. Я продолжала видеть в нем хорошее и думала, что его можно спасти. — Она обхватила рукой щеку Ника. — В нем было что-то, перед чем я не смогла устоять.

— Это в тебе говорит кровь Рубати. Инстинктивно она взывает к Монакрибосу, независимо от воплощения твоего собственного тела. И поэтому Ник привязан к тебе. Ты якоришь его, как она якорила Кри столетия назад.

— Но тогда почему Сроаша хочет, чтобы я убила Ника? Особенно, если не он все разрушит?

Сими цокнула языком.

— В этом есть смысл, Акра-Коди. Потому что, если бы плохой мальчик-демон Малачай уже убил тебя и Акри-Ника, тогда он был бы сильнее. Так что лучший способ победить — убить его отца до его рождения.

— Она права. Это был бы единственный способ остановить его, особенно если вы не знаете, кто он или его мать.

Ник почесал затылок.

— Я до сих пор смущен этим моментом. Если я влюблен в Коди и знаю это, то знаю и то, что не мог изменить ей с кем-то другим. Я не такой болван. — Он подскочил, когда его телефон зазвонил и напугал его. — Блин!

Схватив его, он увидел, что это снова Вирджил. Он робко ответил:

— Где ты?

— Простите. Пришлось разобраться с небольшой проблемой с демонами. Мы в пути. Скоро будем. — Он повесил трубку. — Мне нужно встретиться с Вирджилом и пойти в полицейский участок.

Глаза Коди расширились.

— Что?

— Ага. Хорошо быть мной. — Он вздохнул. — Дай мне разобраться с этим, а потом мы уберем этот беспорядок.

— Я скажу Калебу встретить тебя там. На случай, если ты застрянешь.

Он хотел сказать ей, чтобы она не страдала паранойей, но речь-то шла о нем. Да, с его удачей, запасной план всегда был хорошей идеей. Как только он отрывал голову от подушки, все катилось под откос. Иногда еще до того, как он открывал глаза.

Сунув телефон в карман, он повернулся к Такеши.

— Есть ли что-нибудь, что мне нужно знать об этом?

В его глазах вспыхнул глубокий темно-красный свет.

— Будущее определяется решениями, которые вы принимаете каждую секунду. Победа[9] и жертва[10]. Оба происходят от латинского слова victus. Победить или быть побежденным, но изначальное значение жертвы заключалось в том, чтобы быть живым существом, убитым и принесенным в жертву какой-то высшей сверхъестественной силе.

Эти слова вызвали у Ника мурашки по коже. «Invictus». Татуировка на руке Амброуза означала непобедимость.

Никогда не покоренный.

Как всегда говорили его друзья Бабба и Марк, ты можешь убить меня, но я заберу тебя с собой в ад, чтобы я мог приковать тебя к трону сатаны и провести остаток вечности, хлеща тебя по заднице. Такая вот версия отмщения жителей южных штатов.

Это было также очень по-каджунский и классически по-малачайски.

— Ни один чертов демон не убьёт меня так, чтобы выжить самому. В этом вы можете быть уверены.

Ник протянул Такеши руку.

Такеши улыбнулся и пожал ее.

— Это тот Амброуз, которого я знаю. Позаботься о себе. Еще увидимся, парень.

Он исчез, оставив Наширу.

Коди нахмурилась.

— Калеб не отвечает на звонок. — Она сбросила вызов. — Ты можешь связаться с ним?

Ник не стал использовать телефон. Он использовал свои силы, чтобы позвать своего угрюмого телохранителя.

— Эй! Малыш-Кей-Кей? Я делаю что-то глупое и опасное. Ты собираешься ударить меня за это по голове? Или ты позволить Сими получить все лавры?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Калеб не ответил.

Его охватило ужасное чувство.

Где же Калеб?

Коди тяжело сглотнула.

— Он тебе тоже не отвечает?

Он покачал головой.

— Я не смогу пойти к Вирджилу, пока не удостоверюсь, что с Калебом все в порядке.

— Знаю. Тогда встретимся на месте.

Все они телепортировались к двери Калеба. Ник мог бы войти внутрь, поскольку у него было разрешение пройти через печати Калеба, но он не собирался заходить один, когда не знал, что было на другой стороне, может, это что-то, что собиралось поглотить его. Несмотря на то, что он был настолько безрассудным, насколько это возможно, но не был совершенно глуп, поскольку в больших дозах это, как правило, приводило к летальному исходу.

Поэтому он подождал, пока Сими, Нашира и Никода не нагнали его. Затем он постучал в дверь огромного довоенного особняка Калеба. Звук эхом разнесся по всему дому.

Никто не подошел к двери.

Ник мрачно посмотрел на девушек.

— Хорошо. Я пойду первым. Сими, если что-то поднимет голову, зажарь это на гриле.

Потирая руки, она так широко улыбнулась, что обнажились клыки.

— О божечки! Сими знает, что была причина, почему она любит своего мальчика-демона!

Не желая думать об этом, Ник потянулся к ручке и использовал свои силы, чтобы разблокировать замок. Он медленно открыл дверь, ожидая соплевидных демонов, адских обезьян… кто знал, что на него может налететь.

Но в фойе ничего не было. Темно и тихо, дом казался заброшенным.

— Калеб? Вон? Аэрон? Ксев? Кто-нибудь? Бьюллер? Бьюллер?[11]

Фыркнув на его шутку, Нашира кивнула подбородком в сторону лестницы.

— Вверх по лестнице. Я слышу стон.

Ник бросился к ступенькам, перескакивая две за раз. Он не замедлил шаг, пока не добрался до кабинета Калеба наверху, где нашел их ранеными и истекающими кровью.

— Боже мой!

В своей оранжевой форме демона Калеб лежал на спине с пропитанной кровью тканью на животе.

— Не совсем то, что нужно.

Затем он застонал.

Аэрон скривился.

— Говори за себя, демон. Когда я наложу руки на этих кровавых живодеров, то покажу им, что значит заставать бога войны врасплох. Мне не было так больно с тех пор, как я столкнулся с Дагдой.

Вон согласно кивнул и прерывисто вздохнул.

— Они напали на нас, как стая шакалов. Так быстро, что мы их не заметили, пока они не заставили нас всех истекать кровью.

— Кто они? — Ник опустился на колени рядом с Калебом, пока Коди проверяла Аэрона.

— Сефирии.

Ник застыл на последнем слове, которое вырвалось из уст Калеба.

— Пардон?

Коди покачала головой.

— Это невозможно. Все они были уничтожены.

Калеб медленно поднялся на ноги и повернулся к ней лицом. Его лицо было напряженным и серьезным, пока он держал импровизированную повязку на ребрах.

— Ага, я знаю. Но я был там. Я видел, как они пали. Но я также вел свою армию против них и за них на протяжении сотен лет. Поверьте, я узнаю меч Сефирота, когда он меня режет. — Он убрал ткань, чтобы показать им ужасную рану на своем животе. — Ничто другое не выглядит так, порезы не столь глубокие, и ожоги вдвое меньше.

Ник скривился от болезненного зрелища.

— Братан! Тут дамы. Прикрой это!

Коди проигнорировала его взрыв.

— Джаред — единственный оставшийся Сефирот, и он в тюрьме. Его меч был уничтожен, когда они поработили его.

— Да, я тоже слышал эту ложь. — Калеб снова указал на свою рану. Затем он запрокинул голову и испустил крик, от которого практически сотрясались стропила. — Тень! Иди сюда, никчемная туша. Сейчас же! Не смей прятать свою задницу, или я буду пинать ее на каждом шагу отсюда до Авалона и обратно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Боже всемогущий, демон. Что за драма… — голос без тела оборвался, когда перед ними материализовался мужчина, и он увидел раны Калеба. — О… ты действительно пострадал.