Ратанга - Татьяна Кухта

А в полдень примчался всадник.

Я стояла у ворот и вела разговор с Боско. Почему-то он взял на себя роль моего опекуна и воспитателя и при каждом удобном и неудобном случае объяснял мне, насколько я еще несовершенна. Я отбивалась, как умела. И тут...

Вновь я услышала рассветный звук, только был он сильней и ярче. И вслед за этим донесся грохот копыт по замощенной улице. Мы разом обернулись и увидели, как из-за поворота на площадь перед Домом вылетел всадник.

Он был весь серебристо-серый, и плащ, как крылья, развевался за спиной, а конь под ним был ослепительно белый, и длинная грива его струилась по ветру. Конь промчался в полуоткрытые ворота и, как вкопанный, стал перед дверьми. Всадник спешился и прошел внутрь.

Мы стремительно переглянулись.

- Странник, - почему-то шепотом сказал Боско. Схватил меня за руку и потащил за собой. Мы пробежали по коридорам, мимо остолбеневших сиделок и раненых через Общий зал, и только у дверей покоя Странницы догнали его. Гость шел быстрым широким шагом, не глядя ни на кого. Его светлые волосы были подхвачены серебряным обручем. Люди поспешно расступались перед ним.

Вслед за всадником, будто прячась в полах его широкого плаща, мы проскользнули мимо стражей в покой. Странница сидела на постели - тонкая, побледневшая после ранений; светлые, будто прозрачные волосы струились по плечам. На ней была только рубашка из тонкого полотна, но гонец в серебристых доспехах склонился перед ней, как перед высокой владычицей.

- Здравствуй, брат, - сказала она.

- Здравствуй, сестра, - ответил он неожиданно юным и чистым голосом. - Я привез тебе вести от братьев с Побережья. Те вести, которые ты так ждала и которых так боялась.

- Последний Поход?.. - ее голос дрогнул.

- Он близок, сестра. Не позднее, чем через месяц, - гость стоял, склонившись, и держал ее руки в своих - я только сейчас это заметила.

- Присядь, - сказала Странница. - Ты устал, торопясь, брат. Надолго ли ты сюда?

- Сразу же назад, - вынув из-под плаща небольшой сверток, он положил его на постель. Потом снял с себя пояс с мечом и, припав на одно колено, передал его Страннице. - Братья прирекают свою помощь тебе и Ратанге.

Странница приняла меч, чуть выдвинула его из ножен и прикоснулась губами к сверкающему клинку.

- Передай им... - она подняла голову. - Нет, ничего не передавай. Свидимся в бою.

- Свидимся, сестра, - кивнул они, поднявшись, вышел из покоя. Через мгновение за окном дробно застучали копыта.

Тогда Странница обернулась к Вентнору, который все это время недвижно стоял за ее спиной:

- Разверни.

Вентнор взял сверток в руки, и на лице его отразилось недоумение.

- Легкое... - пробормотал он, разворачивая ткань. С нежным шорохом, переливаясь радугой, скользнула из его ладони тонкая серебристая кольчуга. В руках Вентнора остались небольшой остроконечный шлем, перчатки и сапожки - все того же серебристого цвета.

Странница с улыбкой потянулась к кольчуге. Вентнор поспешно поднял кольчугу, помог Страннице надеть - и лицо ее словно засияло мягким серебром...

Боско дернул меня за руку, и мы попятились к двери.

- Что это? - спросила я шепотом - громко говорить сил не было. - Кто?

- Странник, - пробормотал Боско, будто не слыша. - Странник в Ратанге! Сбылась легенда.

- Да кто это?!

- Не шуми, - велел он сердито и, как всегда, ничего не объясняя, потащил меня за собой. Сиделки пытались о чем-то расспрашивать, но Боско отмахнулся и не остановился, пока мы не оказались в укромном уголке двора, под кривой снежницей.

- Ну, - сказал он, выпуская мою руку и валясь в траву, - вот это событие!

Я забралась в развилку снежницы. Боско продолжал бормотать что-то восхищенное, но я уже знала, как привлечь его внимание.

- Ну и что? - сказала я как можно громче.

Боско оборвал бормотание и уставился на меня.

- Да ты что?! Ты не слышала, что Странник назвал Хранительницу сестрой? Что он прирек помощь Ратанге?

- А разве вы без Странников не справитесь?

Боско нахмурился:

- Легко ты словами бросаешься, тебе бы в бой хоть раз... Ратанга - одна. Как остров в темном море. С запада кочевники, с севера - баронские орды... и это с тех пор, как стоит Ратанга. Думаешь, у нас - силы бессчетные? Мы любой помощи рады, а тут - Странники...

Он сел, поднял из травы кусок коры и начал царапать ножом, как делал часто в минуты волнения.

- Странники... - повторил он тихо. - Вообрази, что чудо, о котором ты слышала в детстве, вдруг ожило. Вообрази, что деревянные Птицы с перекрестка Трех Корон вдруг взмахнули крыльями...

Странники живут у моря, в сказочной красоты городах, но никто еще не нашел туда дороги. Они появляются, где хотят, но никто не может похвастать, что говорил с ними. Они - серебряные тени легенды. А ведь это они когда-то возвели Ратангу...

- Отчего же они сразу не помогли вам?

- Не знаю, - Боско растерянно развел руками, отрываясь от своего пустячного занятия. - Таковы уж они. Никому не вредят, но и не помогают. У них море, ветер, свет - что им наша темная жизнь?

- А Странница?

- Вот, - сказал он, - я совсем запутался. Гонец назвал ее сестрой, да и мы еще раньше - Странницей, и, должно быть, и впрямь близка она этому племени, но - не их крови. Милосердие у нее земное...

Я едва не высказала ему, что думаю о ее милосердии, но Боско вдруг рассмеялся:

- Нет, но откуда вы взялись - такие похожие? Помру, но дознаюсь. Странница, ты - глупая девчонка, и эта... Будь моя воля, я бы с нее это лицо содрал.

- Ты ее ненавидишь?

- Да, - отвечал он жестко, и рука его крепче стиснула рукоять ножа. Ненавижу. Она ведь не только предала - она осквернила все. Если б не Хранительница, если бы не закон... Боларда я ей не прощу.

* * *

Много позже Вентнор узнал, что задолго до того, как жизнь свела его со Странницей, их судьбы связало странным образом Поветрие Скал. Морна тогда накрыла серым крылом и тихий лесной поселок, в котором жила Странница. Впрочем, тогда она еще не была Странницей, носила иное имя, простое и легкое, имя, которым сейчас никто н мог ее назвать. Еще смутно помнились ей далекие дни - горьковатый дымок очага, высокие сосны, шумящие над ручьем, перекрикивающиеся в лесу веселые голоса... все это перечеркнула морна.

Странница помнила, как поветрие пришло в поселок. Мать ее с утра пошла к соседке за жерновками и почти сразу выбежала из соседской хижины с нечеловеческим криком. Сбежались люди, но, услышав первые слова, шарахнулись от матери, как от песчаного волка. Соседскую хижину подперли снаружи брусьями и подожгли. Плачущей матери велели идти в хижину отступников. Больше Странница ее не видела. Предосторожности не помогли. На следующий день пылали уже три хижины, а один охотник свалился без сил прямо посреди поселка, и его копьями отволокли в огонь.

А назавтра она, проснувшись, заметила на лице и руках младшего братишки страшный пепельный узор. Первым ее движением было - убежать. Но братик был еще жив, и она с безумной надеждой решила остаться с ним: вдруг выживет? Она никому не сказала про морну, но, видно, кто-то заподозрил, догадался, потому что вскоре она услышала тяжелый скрип брусьев, подпиравших двери. С криком бросилась она к окну, о острие копья отогнало ее назад. Она кричала, плакала, стучала кулаками по двери, страшно стонал за спиной брат, прося воды, а огонь снаружи же лизал стены, и в щели заползал удушливый синий дым... Она схватила кувшин с водой, бросилась к брату, споткнулась, и вся вода выплеснулась ей на платье. Огонь трещал сильнее, за дымом она уже ничего не различала, только слышала крик брата, до постели которого добрался огонь. Она рванулась на крик, но зашаталась и упала, зарывшись лицом в мокрый подол. И потеряла сознание.

Когда она пришла в себя, рядом уже падали с крыши горящие обломки веток, платье на ней тлело. Подтягиваясь на локтях, задыхаясь, почти без сил она доползла до стены, слепо нашарила рукой горячие, обуглившиеся бревна, и вдруг рука ее наткнулась на пустоту.

Не помня себя, ведомая уже не разумом, а звериным чутьем, она перевалилась через остатки стены и поползла дальше. Удивительно, как ее не заметили. Уже холодный ветер унес запах гари, уже под локтями шуршала упругая лесная трава, а она все ползла. И вдруг рухнула в пустоту.

Лицо и руки уткнулись в что-то влажное, ледяное, шуршащее. Боль от ожогов смягчилась. Задыхаясь, она зарывалась все глубже в эту прохладу и наконец замерла.

Так она лежала долго, не помнила, сколько, - то теряла сознание, то опять приходила в себя. Боль ушла, ее высосали влажные прошлогодние листья, которыми была заполнена яма. Девочка почти не сознавала себя, в ушах все стоял треск огня и крик брата. Полусгоревшее платье расползлось на ней в лоскутья. Один присох к спине, и стоило ей пошевелиться, как резкая боль пронизывала тело. Поэтому она старалась не двигаться.

День это был, утро ли, вечер - она не знала. Вдруг сквозь бред она услышала треск сучьев над головой и неясные голоса. она шевельнулась. чтобы зарыться поглубже, спрятаться - и тут же против воли застонала. Над ней шуршали расшвыриваемые листья, голоса стали громче, наконец чьи-то руки подхватили ее бережно, но боль от их прикосновения ожила, и девочка застонала вновь. Она чувствовала, как ее положили - не на траву, на что-то мягкое и теплое, чувствовала осторожные прикосновения пальцев, слова неведомого языка звучали в вышине. Она глубоко вздохнула и открыла глаза.