Тайная тетрадь - Магомед Бисавалиев

Снег выпал в начале сентября. Выпал, когда ещё природа цвела. Стада были на пастбищах, отары овец и табуны лошадей — в горах. Пошли сперва холодные проливные дожди, они не прекращались долго, температура упала ниже нуля. На два месяца раньше, чем обычно, пошёл снег. Он не прекращался несколько суток ни на минуту. Это застало Антратль врасплох. Люди были в растерянности, кругом белый океан, в котором невозможно разобрать, где небо, где земля. Грохот снежных лавин поглощал рёв скота, блеяние овец, ржание лошадей, мольбы и крики людей. Снег падал и падал, не было конца и края; изредка из аула в аул, с гор в низины спускались люди, встречались и ночами обсуждали, как спастись от неожиданной беды.

Отары овец и лошади должны были на зиму спускаться в Цор, в Алазанскую долину, но снег перекрыл Большой Кавказский хребет и отрезал всех от мира. Через несколько дней собрались представители пяти обществ верхнего Антратля и решили, что нужно открыть дорогу через Большой Кавказский Хребет в Цор, иначе все помрут в горах. Люди вышли против стихии с одними лопатами для расчистки снега. По узкой, расчищенной ими тропке медленными шажками шли овцы, люди и лошади — тянулись, словно ниточка за иголкой. Некоторые лошади срывались с кручи и летели в бездну, остальные прокладывали дальше дорогу. Из всех отар Антратля даже половина не спустилась в Цор — всё, что пало в пути, досталось голодным волкам и медведям Цора и Джурмута. Это мне рассказывал покойный дядя Али (Губур Али из Салда звали его в Джурмуте — человек авторитетный, зажиточный), ему лет 30 тогда было, — сказал отец и взял паузу. Перед моими глазами мелькали знакомые с детства места. Сложно было представить, как по тем узким тропинкам, где с одной стороны отвесные скалы, с другой — пропасть, где страшно идти даже летом, могли пройти люди при большом снеге. Один неверный шаг — полетишь в бездну.

— И что дальше, откуда, по какой дороге они направились в Цор? — спрашиваю я, возвращая отца к теме.

— Они пошли по самому сложному перевалу через Машкал Ор — он хотя и высокий, но самый короткий. Расчёт был верным, но и оттуда не смогли они перейти без больших убытков. Дядя Али рассказывал, что, когда они спускались из Верхнего Хутора в Машкал Ор, отары овец встали как вкопанные. Буря не давала открыть глаза, слышен был непрекращающийся гул лавин, и те, что шли сзади, не могли понять, что случилось. Была тяжелейшая, безысходная ситуация — опасно и вперёд идти, и вернуться невозможно. А если на месте остаться, был риск замёрзнуть. Вот так мучились несколько часов, потом очень медленно отара продолжила путь. Чтобы перейти перевал с такой скоростью, нужны как минимум ещё день и ночь, а они не прошли ещё и полпути. Когда спускались к речке, поняли, наконец, почему так долго стояли в одном месте. По краям узкой тропинки громоздились туши мёртвых овец. Спускались сумерки, люди и животные шли из последних сил, стараясь до наступления темноты успеть к месту, где расщелина образовала естественное укрытие в скале. Там можно было спрятаться от бури и переждать ночь. Дядя Али сделал пару шагов вниз по склону, чтобы вытолкнуть на тропинку отбившегося барана, и наткнулся на сидящего человека. Глаза его были полуоткрыты, он был мёртв. Видимо, устал, сел в снег, так и замёрз. Дядя Али крикнул идущим впереди, чтоб остановились, тут, мол, человек умер.

— Ты следуй за нами, мы завтра вернёмся к нему, иначе все вместе с отарами замёрзнем тут, — ответил ему человек из общества Тлянада. Он был прав: чем поможешь мёртвому, когда живые с трудом передвигаются?

В ту ночь все представители верхнего участка общества Антратль — Анцросо, Богнода, Тлебел, Тлянада, Джурмут — собрались под скалой, чтобы переждать ночь и бурю. Считать овец и разбираться, где чьи — не было ни сил, ни смысла. Решили, что вместе пойдут в Цор, а там уже каждый по метке честно отберёт своих овец, если же не найдёт — на то воля Всевышнего. Утром часть людей и овцы направились в Цор, другие вернулись к покойнику, чтобы его забрать и похоронить. Кто-то признал его, оказалось, это чабан из общества Тлянада.

На следующий день перевал был пройден. Голодные, обессилевшие овцы спускались, падая от слабости на колени, словно высыпанный из мешка рис, медленно ползли по склону.

Как люди отбирали своих овец, как поделились, мне неизвестно, — говорит отец, — но известно, что люди тогда были набожные и честные, редко кто претендовал на чужое.

— Наверное, каждого обязали дать клятву на Коране, что не взял чужих животных, — выдвигаю я свою версию, — иначе все передрались бы. Только Коран и клятва могли вопрос решить.

— Я не знаю, об этом дядя Али не рассказывал; о конфликтах на этой почве тоже я ничего не слышал, — говорит отец, — но про этот год Большой беды люди помнили и рассказывали друг другу как о примере мужества и сплочённости наших людей.

Почему отец, который сейчас болен и слишком слаб для такого длинного повествования, решил рассказать мне эту историю, я не знаю. Может быть, случайное слово или обрывок разговора натолкнули на воспоминание. А может быть, он сознательно выбрал время, решил, что именно теперь мне нужно этот рассказ услышать.

О добром человеке

Как-то в один пасмурный осенний день в Тлярату к отцу в гости заглянул Магомед Кебедов из Бежта. Они с отцом были в приятельских отношениях, и если Кебедов приезжал в Тлярату, обязательно навещал отца. Одним словом, скучный пасмурный осенний день осветил для отца кунак из Бежта.

Магомед Кебедов — это тот самый человек, который в конце 1990‑х своим трактором проложил через перевал автомобильную дорогу в Грузию. Человек, который всю жизнь занимается благотворительностью и добрыми делами, общественник, правозащитник, борец с коррупцией и произволом властей. Такой неугомонный тип, которого невозможно ни испугать, ни подкупить. Вот что Кебедов поведал отцу в тот день:

— После того как я открыл дорогу, весь Нагорный Дагестан начал ездить в Грузию и Азербайджан. Пошла торговля, перегоняли оттуда машины, туда возили продукты, разница цен была большая. Вспоминаю одну из последних поездок в Грузию.

Была, как и сегодня, поздняя осень и пасмурная погода. Очень хотел до закрытия перевала ещё раз побывать в Грузии, решить кое-какие вопросы и навестить своего кунака там. Выехал утром из Бежта. На перевале уже лежал снег, с большим трудом на грузовике ЗИЛ‑131 я проехал и спустился в Цор. В ту же ночь пошёл к кунаку.