Наследник - Алексей Хапров

Вся зловещая суть этого невинного, на первый взгляд, подарка открылась мне лишь несколько месяцев спустя.

Глава двенадцатая

Голосов овраг продолжал притягивать меня к себе, точно магнит. Прогуливаться по нему вошло у меня в привычку. Он внушал мне благоговение и трепет. Когда я шел по пролегавшей через него узкой, вьющейся тропинке, меня неизменно охватывало чувство тревоги. Я словно чего-то ожидал. Чего-то опасного и нехорошего. Мои глаза не отрывались от земли. Я лелеял надежду обнаружить на ней следы чего-то необычного и таинственного. Но овраг чудесами больше себя не проявлял.

Кстати, температура воды в протекающем по нему ручье действительно оказалась четыре градуса. Я замерял.

Во мне с необычной силой вспыхнул несвойственный мне ранее интерес к мистике. Я взахлеб поглощал литературу подобной направленности, и обнаружил, что на Земле существует масса загадочных мест, и что Голосов овраг в их перечне — далеко не самое страшное.

Лагуна Трук в Микронезии. Здесь в 1944 году был потоплен японский флот. С тех пор в ней часто появляются призраки и слышатся чьи-то голоса. Здесь до сих пор продолжают гибнуть люди. В основном, это любопытные туристы, решившие сэкономить на услугах дайверов. От фотографий ее дна по моей спине поползли мурашки. Проржавевшие и обросшие мхом обломки военных кораблей. Человеческие скелеты с сохранившимися на них остатками одежды и обуви. Запорошенные песком предметы быта: посуда, инструменты, обломки мебели, чемоданы.

Музей медицинской истории Мюттера. Огромная коллекция черепов. Труп женщины, превратившийся в мыло. Сиамские близнецы с общей печенью. Двухголовый ребенок… Бр-р-р! Ни дай бог увидеть такое воочию!

Каменные гиганты острова Пасхи. Неужели это и вправду творение природы? Что-то не похоже. Слишком уж они выразительные. Но кто их тогда изготовил? Кто их установил? Кто их сюда перетащил? Ведь вес каждой фигуры составляет порядка ста тонн.

Эдинбург. Темный переулок. Тупик Мэри Кинг. Здесь в семнадцатом веке закрывали и оставляли умирать больных чумой. Нехорошее место. Оно славится своими полтергейстами. Многие туристы жалуются, что чувствуют в нем прикосновение чего-то невидимого.

"А слабС прогуляться по оврагу в туман? — подначивал себя я. — Да, это чревато. Но зато, какое приключение!".

Такая возможность мне вскоре представилась…

Глава тринадцатая

Глаза Панченко светились ироничным озорством.

— Так-так, — проговорил он, впуская меня во двор. — Так-так.

— Что ты хочешь сказать этим "так-так"? — поинтересовался я, обменявшись с ним рукопожатием.

— Да так, ничего, — уклончиво проговорил мой напарник. — Однако же, резв ты, браток. Дождался, когда хозяина не будет, и "цигель, цигель, ай-лю-лю".

То, что Карпычев накануне уехал на две недели к своей матери, которая проживала где-то в районе Сочи, и взял с собой Радика, мне было известно. Но при чем здесь "ай-лю-лю"?

— Катерина Васильевна тобой вчера сильно интересовались, — пояснил Панченко. — Когда ты будешь, и все такое.

— Насчет "все такое" можешь не волноваться, — заявил я, поняв, куда он клонит. — Тут, скорее всего, какой-нибудь хозяйственный вопрос. Что-нибудь покрасить или помыть.

— Конечно, конечно, — с шутливой издевкой воскликнул Панченко.

— Да пошел ты! — беззлобно бросил я, махнув на него рукой. — Ничего остроумнее не придумал?

Но мое возражение тут же оказалось поколебленным раздавшимся из дома восклицанием:

— Женечка, ты пришел? Я сейчас к тебе зайду.

Голос Катерины был кокетлив и игрив. У меня от изумления открылся рот. Панченко прыснул.

— Ухожу, ухожу, — комично засуетился он. — Не смею препятствовать взаимному нетерпению.

Я впал в растерянность. Подобного поворота я не ожидал. С чего бы это?

— Ну, ты давай, не теряйся, — хитро подмигнул Панченко, вручил мне сменный журнал и скрылся за калиткой.

Продолжая оставаться в недоумении, я зашел в будку. Буквально сразу же туда впорхнула Катерина.

— Привет, — весело бросила она.

— Здравствуйте, — глухо, без эмоций, произнес я.

— Ну, как обстановка?

— Все спокойно. Происшествий нет.

— Вот что значит охрана! Долго я убеждала мужа ее завести. Раньше здесь отбоя не было от зевак. Все так и норовили заглянуть в щелочку. А теперь даже сунуться боятся.

— Стараемся, — буркнул я.

Моя "гостья" уселась на кушетку и стала водить глазами по сторонам.

— А у тебя здесь очень мило, — пропела она.

— Угу, — промычал я.

Катерина приняла полулежащее положение, вздернула носик вверх, закинула руку за голову, и вытянула ноги, положив их одну на другую.

Я почувствовал, что начинаю краснеть. Что у нее на уме? Мною овладело беспокойство. Со стороны я, наверное, выглядел довольно смешно. Когда женщина боится стать жертвой насилия находящегося рядом мужчины — это еще куда ни шло. Но когда наоборот!…

Я робко поднял глаза. Катерина оценивающе смотрела на меня. Это смутило меня еще больше. Мое лицо запылало огнем. Я потупил взор, погладил кончик носа, потеребил подбородок, рассмотрел свои ладони, почистил ногти, совершенно не зная, как себя вести.

— Нужно сходить в магазин, — проговорила Катерина.

— Что купить? — выпалил я.

— Да нет, покупки я сделаю сама, — улыбнулась она. — От тебя потребуется лишь быть рядом. Съездим в "Рамстор", наберем все, что нужно, а после вернемся обратно.

— Я не имею права оставить пост, — замотал головой я.

На лице Катерины просияла улыбка.

— Ну, мы же ненадолго. Кроме этого, ты ведь оставишь пост не по своей воле, а по моему распоряжению. Если хочешь, можешь даже зафиксировать это в своем журнале. Я вижу, моя просьба кажется тебе несколько странной. Давай я тебе объясню, с чем она связана.

Катерина поменяла позу и горестно вздохнула.

— Ты даже не представляешь, как это трудно, быть предметом всеобщего внимания. В последнее время я хожу в магазин, как на казнь. Едва я там появляюсь, кругом разносится шепот: "Вон, жена Карпычева пошла". На меня устремляются десятки глаз: любопытных, завистливых, злых. Это жутко нервирует. И тут уже не до выбора товара. Хочется просто взять, что попалось под руку, и как можно быстрее исчезнуть. А когда рядом кто-то есть, можно на него отвлечься, и чужое внимание станет не таким чувствительным. Мне просто будет легче, если я буду не одна. Теперь тебе ясно, зачем мне требуется твое присутствие?

— Ясно, — облегченно вздохнул я. — Когда нужно ехать?

— Прямо сейчас.

В супермаркете моя спутница щебетала без умолку:

— Смотри, какие восхитительные чашечки! Тебе нравятся? Может, купим?… Какой торт тебе больше хочется, "Прагу" или "Наполеон"?… Ох, что-то мне приелась эта "салями". Давай лучше возьмем буженину… Я знаю, ты любишь форель. Но семга, поверь, ничуть не хуже…

"Слава богу, что она хоть не называет меня своим котиком, — раздраженно думал я, едва успевая вставлять в ее болтовню короткие "да", "пожалуй" и "конечно".

Народ, находившийся в магазине, не сводил с нас глаз.

Меня не отпускало ощущение, что хозяйка ведет себя так неспроста. И что дело здесь не в болезненном восприятии чужого внимания, а в чем-то другом. Но что именно скрывалось за ее любезностью, я узнал значительно позже.

Ближе к концу дня приехал Баруздин. Посчитав его появление обычным контролем работы подчиненных, я уже приготовился было сделать ему доклад. Но мой шеф отмахнулся и проследовал в дом.

"Вот что значит отсутствие хозяина, — мысленно отметил про себя я. — При Карпычеве он такие штуки себе не позволяет".

Проговорив с сестрой более двух часов, Баруздин уехал, так и не задав мне ни одного вопроса…

Глава четырнадцатая

На следующий день после возвращения Карпычева и Радика погода резко испортилась. Небо затянуло серой, непроницаемой пеленой. В воздухе повеяло прохладой и сыростью. А зарядивший с самого утра дождь отбивал всякую охоту появляться на улице.

За окном становилось все темнее и темнее. Вечер постепенно вступал в свои права. Я находился на "боевом посту" и с трудом сдерживал одолевавшую меня зевоту.

Вдруг на мониторе высветились две яркие точки. К забору подъехал автомобиль. Я узнал джип Баруздина.

Я встрепенулся, поднялся с места, и отправился открывать калитку.

— Все в порядке? — спросил меня шеф, перешагивая через разлившуюся у самого порога лужу.

— Происшествий не зафиксировано, — отчитался я.

Мы прошли в будку. Баруздин снял трубку внутреннего телефона:

— Алле! Геннадий Матвеевич? Здравствуйте. С приездом Вас. Можно Вас увидеть?… Ага, иду.

Мой шеф вышел во двор. Его лицо сияло слащавостью. На крыльце появился Карпычев. Они о чем-то немного поговорили, после чего Баруздин махнул мне рукой. Я выглянул наружу.