Тайная дочь - Шилпи Сомайя Гоуда

ни Кавита, ни ее муж не могут их прочитать, и просит Кавиту лечь на стол. Гель, который выдавливают ей на живот, холодный и неприятный. Она испытывает неожиданное чувство благодарности к мужу за то, что он стоит рядом с ней. Пока лаборант водит датчиком по ее тугому животу, каждый из супругов пытается разглядеть что-нибудь на зернистых черно-белых изображениях. Джасу щурится, наклоняет голову и несколько раз с нетерпением поглядывает на лаборанта, стараясь разгадать, кто находится в чреве у Кавиты. Через несколько минут тот произносит:

— Поздравляю! У вас здоровенький мальчик.

— Вах! — восклицает довольный Джасу. Он хлопает по плечу лаборанта и целует Кавиту в лоб — редкое проявление любви на публике. Кавита испытывает лишь облегчение.

* * *

Спустя несколько недель после процедуры, когда Кавита постепенно осознает, что сможет оставить этого ребенка, она позволяет себе установить связь с ним. Потом, подстегиваемая безудержным энтузиазмом мужа, начинает осторожно предвкушать. После того дня в клинике поведение Джасу сильно изменилось. За ужином он отдает жене лишнюю лепешку чапати, чтобы она ела вдоволь. Заметив, что Кавита держится за поясницу, справляется, отдыхала ли она. По вечерам растирает ее отекшие ноги кокосовым маслом и тихонечко поет растущему животу. Кавита понимает, что эти колоссальные изменения произошли в основном благодаря мальчику, которого она носит. Но ей хочется верить, что причина не только в этом. Кавита чувствует, как ухаживания Джасу в эти месяцы беременности постепенно растапливают ее холодность по отношению к нему. Теперь она видит, что он может быть заботливым мужем и хорошим отцом. Ночь предыдущих родов в хижине почти два года назад изменила и его. Кавита понимает, что нельзя винить во всем только мужа. Он ничем не хуже других деревенских мужчин и не так уж отличается от них. В их деревне сыновья всегда были в почете.

* * *

Понятно, что и их сын не становится исключением. Его появления ждет вся родня. На этот раз все идет по-другому. Кавиту кормят и балуют вплоть до самых родов. К ней сразу же приглашают повитуху. Джасу ждет у двери и вбегает внутрь, как только раздается первый крик младенца. Еще до того, как перерезана пуповина, отец по традиции касается его губ смазанной медом золотой ложкой. Он наклоняется и целует Кавиту в лоб. С блеском в глазах он качает на руках своего новорожденного сына.

Кавита смахивает слезы с глаз. Ритуалы, в которых она участвует вместе с мужем и малышом, красивы и трогательны. Но даже эта радость не заглушает ее горя. Долгие годы она предвкушала этот момент. Теперь, когда он настал, к нему примешивается глубокая печаль из прошлого.

12

РАЗОБРАТЬСЯ, ЧТО К ЧЕМУ

Сан-Франциско, Калифорния. 1985 год

Сомер

Все это остается возможным лишь в теории, пока не приходит конверт. Когда Сомер находит его в пачке писем и газет, у нее подпрыгивает сердце. Она прячет в холодильник бутылку шампанского, сбегает по ступенькам и мчится в больницу. Они с Крисом договорились вскрыть конверт вместе, но пока Сомер бежит и держит конверт в руках, пальцы сами тянутся, чтобы после стольких месяцев ожидания наконец вскрыть его.

Сначала было бессчетное количество вечеров за кухонным столом, когда они изучали бумаги, заполняли анкеты, собирали финансовые выписки, медицинские справки, копии дипломов об образовании и документы об уплате налогов. Потом их внимательно рассматривало агентство по усыновлению: собеседования, визиты соцработников, психологические оценки. Сомер даже хотела оскорбиться, когда социальный работник исследовал каждый угол их квартиры, осмотрел будущую комнату ребенка, заглянул в рабочие кабинеты и даже тайком обнюхал содержимое холодильника.

Они побороли свою гордость и попросили бывших преподавателей, однокурсников и коллег оценить их состоятельность как приемных родителей. Даже местному полицейскому участку пришлось давать свое одобрение. Было несправедливо и оскорбительно подвергаться такому количеству проверок и выставлять душу напоказ, в то время как большинству пар не нужно получать ни от кого одобрения для того, чтобы стать родителями. Но они выполнили все, что от них требовали, подали заявление и долго ждали. Им сказали только, что, скорее всего, это будет уже немного подросший младенец, может быть, не совсем здоровый и почти наверняка девочка.

Тяжело дыша, Сомер подбегает к больнице и направляется в палату, в которой работает Крис.

— Вы его не видели? — спрашивает она медсестру на посту и, не дожидаясь ответа, идет дальше. Она заглядывает в комнату отдыха медперсонала, но там никого нет. Затем просовывает голову в каморку дежурного, ненароком будит задремавшего интерна и наконец снова возвращается на пост.

— Я отправлю ему сообщение на пейджер, — говорит медсестра.

— Благодарю.

Сомер садится на один из жестких пластиковых стульев, стоящих рядом. Постукивая ногой от нетерпения, она борется с искушением взглянуть на конверт. До нее доносится голос Криса, а в следующий миг Сомер уже видит, как муж идет по коридору в ее сторону. По холодному выражению его глаз и двигающимся по лицу желвакам Сомер понимает, что он распекает молодого ординатора, с удрученным видом шагающего рядом. Лицо Криса остается серьезным даже после того, как он замечает жену. Только когда она встает и протягивает большой конверт, у него на лице проступает слабая улыбка. Крис отпускает ординатора и большими шагами подходит к ней.

— Это оно?

Сомер кивает. Муж ведет ее за локоть к ближайшей лестничной клетке. Супруги садятся рядом на верхней ступеньке, вскрывают конверт и вытаскивают пачку документов с прикрепленным сверху полароидным снимком. У малышки на фотографии черные кудрявые волосы и поразительные миндалевидные светло-карие глаза. Она одета в простое платьишко, а на ножке виден тонкий серебряный браслет. Девочка с любопытством смотрит в объектив.

— Боже ты мой, — шепчет Сомер, невольно поднося руку ко рту. — Она прекрасна.

Кришнан копается в сопроводительных документах и читает:

— Аша. Так ее зовут. Возраст — десять месяцев.

— Что означает ее имя? — спрашивает Сомер.

— Аша? «Надежда», — муж с улыбкой смотрит на Сомер. — Оно означает «надежда».

— Правда? — Сквозь слезы у нее вырывается короткий смешок. — Значит, она будет нашей? — Сомер хватает Криса за руку и, переплетя его пальцы со своими, целует. — Это прекрасно, просто удивительно.

Она кладет голову мужу на плечо, и вместе они любуются девочкой на фотографии.

Впервые за долгое время у Сомер становится легко на душе. Как такое может быть? Я влюбилась в этого ребенка, хотя нас разделяет полмира.

Уже следующим утром супруги отправляют в приют телеграмму, где сообщают, что едут за своей дочерью.

* * *

В эйфории долгий перелет в Индию