Дворец вожделений - Лора Роулэнд

— Пожалуйста, сообщи остальным слугам, что произошло, — сказал он. — Но Масахиро не должен об этом знать. Я запрещаю обсуждать это, когда он окажется неподалеку. Не хочу его расстраивать.

— Да, хозяин, — прошептала О-суги.

Сано вернулся в детскую, поднял Масахиро и крепко прижал к себе.

— Я вчера нарисовал картину, — поведал малыш тоненьким серьезным голоском. — Мама приедет домой и посмотрит ее?

Прижавшись лицом к его нежной щеке, Сано почувствовал, как защипало в носу и к глазам подступили слезы.

— Да, обязательно, — сказал он, давая себе клятву, что их сын не потеряет мать. Он опустил Масахиро на пол. — Мне нужно идти. Будь молодцом.

— Куда ты идешь? — спросил мальчик.

— Навестить твоего деда, — ответил Сано.

— Зачем? — полюбопытствовал Масахиро.

— Мне нужна его помощь в одном очень важном деле…

Сано должен был принести весть о похищении Рэйко человеку, которому больше всего боялся рассказать об этом.

Сано и двое его детективов поехали верхом в административный район Хибия, расположенный к югу от замка Эдо, где жил отец Рэйко, один из двух судей, отвечавших за законность и порядок в городе. Глинобитные стены окружали наполовину деревянные особняки с черепичными крышами, где размещались канцелярии и жилые помещения. Узкие улицы наводнили посыльные, клерки и сановники, сбивавшиеся в возбужденные группки. До Сано долетали обрывки разговоров — новость о похищении стремительно распространилась. Ничто долго не остается в Эдо секретом.

У имения судьи Уэды стражники пропустили Сано и его спутников через ворота во двор, где горожане собирались, чтобы изложить суть своих споров перед судьей, а полицейские охраняли закованных в кандалы преступников и ожидании суда. Сано приказал своим людям ждать и вошел в особняк, длинное, приземистое строение с широкой крышей и забранными деревянными решетками окнами. Внутри, возле резной двери, ведущей в зал суда, Сано встретил судью Уэду.

— Приветствую вас, Сано-сан, — поклонился тот. Это был самурай средних лет, тучный, с седыми волосами, собранными на макушке в тугой узел, и широким лицом. На нем были черые халаты, украшенные золотыми гербами. — Очень рад видеть вас, но у меня судебное заседание.

— Прошу простить, что мешаю вам. Нам нужно поговорить, — поклонился в ответ Сано.

Судья нахмурился, заподозрив неладное. Его умные глаза с тяжелыми веками тревожно сузились.

— В чем дело?

Сано взглянул на стражников у входа в зал суда и клерков, суетившихся в помещении.

— Мы не могли бы пройти в ваш кабинет?

В кабинете Уэда сел за свой стол. Сано опустился на колени перед ним.

— Мне очень жаль, но приходится сообщить вам, что ваша дочь похищена, — сказал он.

Лицо судьи оставалось бесстрастно, пока Сано излагал ему обстоятельства дела. Человек, не знакомый с ним, мог вы подумать, что ему совершенно безразлична судьба дочери. Но Сано понимал, какое потрясение и тревогу переживает Уэда. Судья обожал свою единственную дочку, оставшуюся у него от любимой жены, умершей, когда Рэйко была совсем маленькой. Он не скупился на ее образование и уроки боевых искусств, что обычно являлось уделом сыновей. Лишь давняя привычка чтить самурайский кодекс помогла ему скрыть эмоции.

— Если я могу чем-то помочь вам в спасении женщин и поимке преступников, только скажите, — произнес Уэда.

— Благодарю вас, досточтимый тесть. — Сано поклонился и поведал, что подозревает секту Черного Лотоса. — Мне нужно знать, есть ли кто-то из ее членов в тюрьме.

Пока Сано, полиция и другие чиновники ловят сектантов, судья мог заняться теми, кто уже у него в руках.

— Двое арестованных вчера полицией находятся сейчас в зале в ожидании разбирательства, — сообщил судья Уэда.

— Могу я потом их допросить? — спросил Сано.

— Конечно, — ответил судья.

Они вошли в зал суда, длинное помещение со стражниками в дверях и рядами коленопреклоненных людей. Через открытые окна пыльными лучами бил свет. Мужчины обмахивались бумажными веерами. Двое обвиняемых стояли на коленях на ширасу, участке пола возле возвышения, посыпанного белым песком, символом правды. На них были серые тюремные халаты, руки и ноги закованы в кандалы. Сано опустился на колени в конце зала. Судья Уэда разместился на возвышении между судебными секретарями. Все, находившиеся в помещении, поклонились ему.

— Дзюн и Гоза из района Хондзо, — объявил секретарь. — Обвиняются в поджоге, убийстве и принадлежности к незаконной религиозной секте.

Обвиняемые оказались дюжими простолюдинами лет тридцати. Дзюн был коротко острижен, его красивое лицо портили сердито выпяченные толстые губы. У Гозы голова была обрита наголо, маленькие злые глаза, вздернутый нос и покрытые щетиной щеки делали его похожим на дикую свинью.

— Суд заслушает доказательства, — сказал секретарь и вызвал первых свидетелей — сапожника и его жену. Они вышли вперед и встали на колени возле ширасу.

— Монахиня из секты Черного Лотоса пришла в нашу лавку и стала просить подаяние, — начал мужчина. — Когда мы отказались дать ей деньги, она наложила на нас проклятие.

Сано знал, что секта частенько вымогает у горожан деньги, используя при этом физическую силу, чтобы подтвердить действенность волшебных чар.

— В ту же ночь полиция схватила этих людей, когда они поджигали дом, — добавила жена.

Полицейский офицер показал, что Дзюн и Гоза убили при аресте одного из его гражданских помощников. Сано присмотрелся к обвиняемым и понял, что они представляют новую плеяду последователей учения Черного Лотоса. Они не были заблудшими фанатиками, верившими, что принадлежность к секте дарует им великое просветление. Этих беспринципных людей привлекало насилие и богатство, ассоциирующееся с сектой Черного Лотоса. Возможно, они пригодятся Сано.

— Вы можете выступить в свою защиту, — сказал преступникам судья Уэда.

Дзюн пожал плечами.

— Я это сделал, — процедил он вызывающе.

Гоза вторил ему. Они явно осознавали, что бессмысленно отрицать вину, поскольку их поймали на месте преступления.

— Я объявляю вас виновными и приговариваю к смерти, — произнес судья Уэда. Потом он распустил присутствующих и секретарей. Те ушли, оставив судью, его доверенных стражников и Сано наедине с преступниками, которые нервно переглядывались. Сано прошел к возвышению.

— Сёсакан-сама сёгуна задаст вам вопросы, — объявил преступникам Уэда.

Парочка уставилась на него с враждебностью, не меньшей, чем он сам испытывал по отношению к ним.

— Кто вас нанял, чтобы поджечь дом? — спросил Сано.

— Священник «Черного Лотоса», — ответил Дзюн. Его грубоватое лицо блестело от пота. — Он называет себя Абсолютная Мудрость.

Гоза кивнул своей обритой, напоминающей свиную головой. Эти люди явно не считали себя обязанными хранить верность своему хозяину и с удовольствием доносили на него. Сано и прежде слышал, что упомянутый священник имел многочисленных и опасных приверженцев.

— Где мне найти Абсолютную Мудрость? — задал он новый вопрос.

— У него есть тайные храмы, — сказал Дзюн. — Но я не знаю, где они находятся. Их постоянно перемещают.

«Чтобы избежать встречи с полицией», — подумал Сано.

— Как же вы узнаете, где его искать?

— Он оставляет сообщения в лавке с товарами для буддистов возле моста Нихонбаси. Люди из «Черного Лотоса» приходят туда и спрашивают у хозяина Ёси — это пароль, — и тот сообщает, где храм находится в данный день.

— Для какой работы, помимо поджогов, он нанимает людей вроде вас? — спросил Сано.

— Когда кто-то уходит из секты, мы угрожаем ему, чтобы он не посмел нас предать, — отозвался Гоза. — Мы убиваем тех, кто предает. И похищаем женщин для ритуалов, проводимых священником.

— Каких женщин? — насторожился Сано.

Гоза усмехнулся, обнажив гнилые зубы.

— Красивых.

Судья Уэда нахмурился и подался на своем возвышении вперед. Он не хуже Сано знал, что происходит во время жестоких, развратных ритуалов «Черного Лотоса».

— Вы когда-нибудь слышали, что секта похищает женщин для выкупа? — поинтересовался Сано.

Мужчины покачали головами. Дзюн озадаченно поскреб лоб, словно пытаясь понять, куда клонит сёсакан-сама, Гоза откровенно скучал.

— Мать сёгуна и еще три женщины были вчера похищены, — сказал Сано, приближаясь к преступникам и внимательно глядя на них. — Что вы можете рассказать об этом?

— Ничего, господин, — ответил Дзюн с, казалось бы, искренним удивлением. — Для меня это новость. — Потом он расхохотался. — Люди из «Черного Лотоса» считают, что их верховный священник Анраку воскрес из мертвых и хочет отомстить за свою смерть. Быть может, это он унес женщин.

Было очевидно, что он не разделяет распространенные в секте верования и насмехается над ними. То, что он потешается над преступлением, привело Сано в ярость. Ему хотелось ткнуть Дзюна лицом в песок и стереть его улыбку. Тут он заметил, что Гоза сидит с устало опущенными уголками губ и грустным выражением свинячьих глаз, словно озадаченный внезапной мыслью. Сано быстро присел рядом и схватил его за плечи.