В плену у травмы. Как подружиться со своим тяжелым прошлым и обрести счастливую жизнь - Марина Алексеевна Сойта

взаимодействия. Она обеспечила возможность для корегуляции млекопитающих – передачи сигнала о безопасности друг другу с помощью вокализации, жестов и выражения лица. Одним из последствий комплексной травмы может быть нарушение работы этой системы социального взаимодействия и сложность в управлении защитными реакциями (15, 52). В силу невозможности корегуляции со взрослым в детском возрасте наши организмы начинают компенсировать реакции на стресс с помощью более древних защитных систем.

Реакции нашего организма[10]:

• «Нет угрозы». Мы находимся в режиме share and care, rest and digest. Ведущую роль в этом состоянии играет парасимпатическая нервная система (ПНС), а именно вентральная часть блуждающего нерва, отвечающая за социальное вовлечение. Это состояние, позволяющее нам спокойно есть, отдыхать, заниматься сексом, спать, чувствовать себя достаточно расслабленно и при этом проявлять любопытство, быть на связи со своим телом и другими людьми.

• «Угроза?» Мы находимся в первой фазе реакции «замри» – кратковременном режиме freeze, sense and tense. За него отвечает отчасти все та же ПНС – это одномоментное замирание, снижение сердечного ритма, о котором мы можем сказать что-то вроде «на мгновение сердце ушло в пятки», но к ней подключается и симпатическая нервная система (СНС), из-за которой у нас возникает напряжение в мускулах.

• «Угроза!» Это знаменитый fight or flight («бей или беги»), главную роль в котором играет симпатическая нервная система (СНС). Это напряжение в мускулах, усиление сердечного ритма, повышение артериального давления, выброс адреналина.

• «Угроза!!» Это следующая стадия нашей стрессовой реакции, вторая фаза реакции «замри», – freeze, hold and cold. В нем все еще участвует СНС (наши мускулы до сих пор напряжены), но на этом этапе управление перехватывает ПНС, но уже другая ее часть – дорсальная часть блуждающего нерва. Наш сердечный ритм замедляется, артериальное давление падает, метаболизм замедляется, мы в тонусе, но неподвижны.

• «УГРОЗА!!!» Но если и это не помогает, мы уходим в третью фазу реакции «замри» – состояние freeze, flop and drop («иммобилизация»). Ведущую роль в нем полностью играет дорсальная часть блуждающего нерва, мы теряем сознание и имитируем смерть.

Если резюмировать, то вентральная часть блуждающего нерва отвечает за социальное вовлечение – мы вовлечены, открыты, любопытны, мы присутствуем в моменте здесь и сейчас.

Симпатическая активация отвечает за «бей или беги» – мы находимся в состоянии гипервозбуждения, мы взволнованы, тревожны, мы чувствуем страх, панику, фрустрацию, раздражение, ярость, злость.

Дорсальная же часть блуждающего нерва отвечает за вторую и третью стадию состояния «замри» (мне нравится называть его состоянием «заморозки») – мы находимся в состоянии гиповозуждения, мы диссоциированы, беспомощны, мы в оцепенении, мы чувствуем безнадежность, сонливость, отключенность.

Итак, в зависимости от проведенной нашей нервной системой оценкой рисков мы можем реагировать на ситуацию разными способами. На обучении у Расса Хэрриса и из работ Бессела ван дер Колка я услышала отличные метафоры для описания этого процесса.

Прежде чем мы начнем, добавлю: наш мозг устроен снизу вверх. Он развивается слой за слоем у каждого ребенка в материнской утробе, в точности как это происходило в ходе эволюции (2, 65), от более древних отделов к более молодым – снизу вверх.

Мы попадаем в какую-то ситуацию. Сенсорная информация от окружающего нас мира поступает в таламус – Расс называет его «аналитиком данных», который собирает эти данные из внешнего мира с помощью наших органов чувств. Ван дер Колк дает таламусу другое название – «повар», поскольку он перемешивает все входные сигналы нашего восприятия в однородный автобиографический суп – интегрированное, связанное восприятие «того, что происходит со мной сейчас» (2, 70).

Аналитик Данных, он же Повар, отправляет полученную им информацию двумя дорогами – «вниз» к миндалевидному телу и «наверх» в префронтальную кору (вниз к более древнему отделу, наверх к более молодому отделу).

Миндалевидное тело – Сирена, он же Дымовой датчик, определяет, насколько информация, поступающая к нему, важна для выживания. К нему она приходит гораздо быстрее, нежели к префронтальной коре (конечно, в нашем восприятии и та, и другая дорога занимают ничтожно маленькое количество времени, но для нашей реакции разница между ними имеет критическое значение).

Когда миндалевидное тело чувствует угрозу, оно тут же посылает сообщение в гипоталамус и ствол мозга, чтобы система гормонов и вегетативная нервная система занялись управлением реакции всего тела (2, 71). Расс называет симпатическую нервную систему, ответственную за реакцию «бей или беги», автоматически включающуюся при признании Сиреной наличия опасности, Охранником.

До лобных долей, а точнее, до медиальной префронтальной коры, информация доходит медленнее. Ее мы можем называть Управляющим Миссией (Mission Control), отвечающим за осознанный ответ на ситуацию, или же Сторожевой башней, наблюдая с высоты которой мы можем собрать более полные данные и принять решение о том, о чем говорит дым, который мы почуяли, – о пожаре, из-за которого нам нужно поскорее убираться из дома, или же о том, что у нас просто подгорел стейк?

И даже если ваша Сирена (или Дымовой датчик) временами включается нерелевантно ситуации, благодаря навыкам саморегуляции, контролю эмоций и побуждений вы можете довольно быстро восстановить свой внутренний баланс, выдохнув и сказав «отмена, это была ложная тревога».

Но если вы знакомы с комплексной травмой, в вашем организме происходит следующее: ваш Аналитик Данных постоянно посылает некорректную информацию, ломая эту цепочку в самом начале, включая все сирены и датчики, которые верещат, вопят и клокочут: «Мы в опасности, мы опасности, мы в опасности!», не давая ни малейшего шанса Управляющему Миссией принять свое осознанное решение.

Ваше тело настолько привыкает реагировать на травматические стрессоры, что принимает для себя решение перехода на новый постоянный режим работы – режим выживания. И даже когда действие стрессора заканчивается, оно продолжает существовать в «военном положении».

Этому способствуют эпигенетические механизмы – изменения в генах, которые происходят в результате жизненного опыта. Последние исследования подтвердили, что могут существовать гены, которые активируются под воздействием травматических стрессоров и вызывают появление симптомов, и что комплексная травма может «включить» гены, которые специально склоняют мозг к переходу в режим выживания, а организм – к гипер- или гиповозбуждению (1, 104).

Вы родились с какими-то связями в мозге, определенными генами, однако окружающая среда может включать и отключать некоторые гены, позволяя вашему мозгу самостоятельно устанавливать связи с вашим опытом (6).

Комплексная травма способствует установлению крепких связей вашего тела с вашим опытом посредством режима выживания. Можно сказать, что люди с КПТСР живут за пределами окна толерантности – и есть