Паломничество в Святую Землю Египетскую - Томаш Миркович

– Отель «Клеопатра», – сказала она водителю: именно в этом отеле заказал ей номер сотрудник египетского посольства.

Шины взвизгнули, такси тронулось с места.

Алиса с интересом глазела по сторонам. Вскоре она убедилась, что запомнившиеся ей по детским книжкам картинки шатров на краю пустыни, пальм, верблюдов и бедуинов не соответствуют действительности. Пальмы были, но росли на полосе зелени посредине широкого асфальтового шоссе. Верблюдов не было вовсе, зато автомобилей – куда больше, чем в в Варшаве, и к тому же всевозможных марок: иногда это были новейшие модели, иногда – старые, рассыпающиеся драндулеты, которые помнили двадцатые и тридцатые годы. Она заметила, что таксомоторы здесь черно-белые, а счетчики к ним прикручены снаружи. Все неслось с головокружительной быстротой, водители наперебой жали на клаксоны. Гудки автомобилей сливались с назойливыми звонками желтых трамваев, у которых не было ни стекол в окнах, ни дверей, ни даже боковых стенок; пассажиры всходили на ступеньку и сразу усаживались на одну из деревянных скамей, занимающих всю ширину вагона.

Езда по шумным, запруженным машинами улицам заняла около часа. Наконец такси затормозило перед высоким современным зданием на широкой площади, поросшей редкой, выжженной травой.

Номер на восьмом этаже был чистый, прибранный, с ванной, балконом, телефоном и кондиционером. Алиса дала улыбающемуся бою на чай, уселась на кровати и задумалась: что дальше? Чтобы сдать все экзамены, ей пришлось сидеть за учебниками почти до самой последней минуты. Некогда было подготовиться к отъезду, просмотреть путеводители, изучить карты. Но вот уже и Каир; радуясь этому, Алиса была уверена, что все у нее получится.

Она умылась с дороги, спустилась на лифте в вестибюль и спросила портье, где купить план Каира и путеводитель. Оказалось, что на площади Талаат-Гарб, всего в нескольких шагах от гостиницы, есть книжная лавка с изданиями на иностранных языках. Алиса отправилась в указанную ей сторону по улице Шария-Каср-эн-Нил.

Она шла медленно, любуясь роскошными витринами магазинов. Привыкнув к серости варшавских улиц и скучным товарам, заполняющим грязные витрины, она просто упивалась зрелищем разноцветных платьев, сумок, туфель. В конце концов не смогла устоять: зашла в обувной магазин и купила элегантные сандалии, а варшавские, которые были у нее на ногах, просто выбросила в мусорный бак. Поначалу в магазине она чувствовала себя неловко. Продавец долго не мог найти подходящий размер – у большинства египтянок ноги явно были на несколько номеров меньше, – но в конце концов принес очень симпатичные красные сандалии, которые сели как влитые. И сам, встав перед ней на колени, помог их надеть.

До книжной лавки она добралась без труда. Рассматривая великолепные альбомы о египетском искусстве, Алиса осознала, как много ей предстоит увидеть. Сколько храмов, могил, обелисков, скульптур! Ей очень хотелось купить самый роскошный альбом, но пока она приобрела только план Каира и небольшой путеводитель по Египту, после чего выбрала со стойки несколько красочных открыток. Уже по дороге к кассе она вдруг заметила английские переводы романов двух неизвестных ей писателей с русскими фамилиями. Одного звали – по крайней мере в английской транскрипции – Vladimir Nabokov, a книжка его называлась «Invitation to a Beheading».[10] Второй, Mikhail Bulgakov, был автором романа под заглавием «The Master and Margarita». Алиса раскрыла его наугад: «Еще раз, и в последний раз мелькнула луна, но уже разваливаясь на куски, и затем стало темно. Трамвай накрыл Берлиоза, и под решетку Патриаршей аллеи выбросило на булыжный откос круглый темный предмет. Скатившись с этого откоса, он запрыгал по булыжникам Бронной. Это была отрезанная голова Берлиоза». Алиса вздрогнула и отложила книгу. Уже хотела взяться за роман Набокова, как вдруг ее внимание привлекла необычная обложка с изображением не то человека, не то животного с длинным клювом, несущего на плечах большую плетеную корзину, из которой выглядывал молодой мужчина, а какое-то темное создание заталкивало его обратно внутрь. У автора книжки были, несомненно, польские имя и фамилия, и Алиса удивилась, что никогда о нем не слышала. Заинтригованная, она раскрыла книгу. «С другой стороны, я знал, что справедливость часто действует неспешно. В деревне я слышал историю о черепе, который выскочил из гроба и покатился по склону, между крестами, мимо надгробных холмиков с цветами на них. Церковный сторож подставил лопату, чтобы остановить его, но череп ускользнул и покатился в сторону кладбищенских ворот. Лесник пробовал остановить его, стреляя в него из ружья…» Вот уж правда – не знают люди, о чем писать! Судя по заглавию, этот Набоков тоже, должно быть, выдумывает подобную ерунду! Алиса заплатила за план, путеводитель и открытки, после чего вышла из лавки.

В обратный путь она двинулась уже по другой улице. Здесь магазины выглядели еще более изысканно. И снова она через каждые несколько шагов останавливалась, чтобы рассмотреть витрины, а пару раз даже зашла внутрь. Трудно было разобраться в ценах – они обозначались совсем не такими цифрами, как те, которые она в школе привыкла считать арабскими; поэтому Алиса попросила одного из продавцов написать их на листке вместе с европейскими соответствиями. Здесь она купила тонкую юбку и две блузки.

Только оказавшись на Мидан-ат-Тахрир – просторной площади, на которой стоял ее отель, – Алиса заметила, что уже стемнело. В свете прожекторов вода, бьющая в небо из фонтанов, переливалась всеми цветами радуги. Восхищенная этим зрелищем Алиса пересекла проезжую часть и пошла через площадь.

У каждого фонтана народ просто кишел. Люди устраивались на траве целыми семьями; взрослые беседовали, пили и ели, а дети носились вокруг. Мужчины были одеты в черные брюки и белые рубашки с расстегнутым воротом или в ниспадающие галабии пастельных тонов; некоторые женщины, в основном средних лет и старше, с ног до головы были закутаны в черное, но на большинстве были длинные цветастые платья, а черные – только платки на головах. Между сидящими сновали торговцы, предлагая лотерейные билетики, гребешки, зеркальца, перочинные ножи и брелоки; их товар был аккуратно разложен на подносах, подвешенных на лямках у живота. Другие продавали орешки или баранки, третьи жарили на передвижных лотках кукурузные початки, непрерывно их обмахивая, чтобы усилить жар. Запах дыма от древесного угля смешивался с ошеломительным ароматом жасмина, чьи бутоны, нанизанные на нитку, предлагали на продажу детишки в полосатых пижамах. Несмотря на темноту было все еще ненамного прохладнее, чем днем.

В конце площади, за высокой оградой из железных прутьев, прожекторы подсвечивали громадное здание из темно-желтого песчаника. Фасад центральной его части, увенчанной куполом, украшали скульптуры, а вход стерегли две белые колонны. Подойдя ближе, Алиса поняла, что это Египетский музей. Сквозь ограду ей были видны античные стелы, барельефы, статуи. Пообещав себе вернуться сюда назавтра с самого утра, она свернула к отелю.

Поднявшись наверх, Алиса заказала себе ужин в номер, затем начала просматривать путеводитель, но почувствовала, что ее клонит в сон. Тогда она легла в постель и погасила свет. Уже в полудреме ей вспомнились прощальные слова, сказанные мамой на варшавском аэродроме: «Что бы ни случилось, помни одно: не теряй головы!»

2

Разбудили ее яркие лучи солнца, вливавшиеся в комнату через окно. Близилось к девяти. Девушка быстро встала с постели и спустя четверть часа уже поднялась на лифте на тринадцатый этаж и вошла в ресторан. На первом этаже тоже был ресторан, но Алисе хотелось увидеть город с высоты.

Официант провел ее к столику у окна. В красной феске, широких бледно-зеленых шароварах и богато расшитой куртке того же цвета он выглядел словно из сказки. Алиса заказала завтрак и взглянула в окно. Прямо перед ней виднелся «Нил-Хилтон», справа – знакомая глыба Египетского музея, а в отдалении – Нил с островом Гезира. Вокруг площади, по которой она прогуливалась вчера, тянулись вереницы машин, с краю время от времени проезжал трамвай, но на газонах и тропинках в такую рань не было почти ни души.

Сперва Алиса глядела вниз, а затем стала рассматривать экзотический интерьер. На стенах висели ковры и арабское оружие, в центре зала тихо журчал фонтан, выложенный зелено-голубой плиткой, складывавшейся в фантастическую мозаику. Рядом с фонтаном стояла пара хромированных стоек, на которых подвизались два огромных попугая ара с голубыми крыльями и желтыми брюшками.

– Good morning! Good morning![11] – заверещал один из них.

Алисе стало весело. Ей вспомнился рассказ тети о том, как та сразу после войны зашла в варшавский зоопарк и остановилась перед клеткой с разноцветными попугаями. Вдруг в клетку залетел обычный серый воробей, вырвал какой-то деликатес из клюва у самого большого попугая и удрал. Видя ошеломленную мину попугая-здоровяка, тетя расхохоталась. А тот как заорет во весь клюв: «Ой, дура, дура, над попугаем смеется! Дура, дура!»