Фаранг-1. Как я провёл лето. - Валерьев Валерьевич

Мозг сам собой начал выстраивать простую логическую цепочку. Луна другая — лун несколько — у Земли одна и другая — это не… это не…

Витькина логика засбоила, а мозг дальше думать отказался. В состоянии близком к панике Егоров понёсся к людям.

— Мужики! Мужики, это что?

В ответ Егорову прилетело несколько нервных матерков и новая порция женской истерики, а потом в поле зрения появилось несколько человек, которые умело оттёрли дедка (Витька только сейчас заметил, что на старике лишь плавки) и, заломив Вите руки за спину, поволокли его от стойбища.

— Слышь, братан. Не брыкайся.

— Чего надо? Надо вам чего?

— Брат. Отдай одежду. Не нам. Женщинам надо.

За спинами мужчин топтались полуголые дамы, одна из которых держала на руках ребёнка. Только сейчас, посмотрев на синих, от света луны, людей до Витьки дошло, насколько здесь холодно. Ветер гудел в ушах, неся с противоположного берега мелкий песок и водяную пыль, а по ногам мела настоящая позёмка. Снимать пиджак резко расхотелось, но, глядя на решительные лица мужчин и дрожащих от холода женщин, пиджак Виктор всё-таки снял, утешая себя мыслью, что он это делает ради слабого пола. Мысль о том, что это не ЕГО слабый пол, пришла сразу, как пиджак перекочевал на плечи женщины с ребёнком.

— Рубашку снимай. Штаны. Ну.

— Э. Мужики, мы так не договаривались… — Витька замер. Ему стало понятно, отчего Филиппыч будил его будучи в одних трусах. — Мужики. Вы чего, а?

Справа хмыкнули, слева плюнули и последнее, что увидел Виктор Сергеевич Егоров, был здоровенный кулак, летевший ему в лицо.

Откуда Игорь принёс такой ворох одежды, Катя могла только догадываться. Она не стала протестовать и требовать немедленно вернуть снятые с людей вещи. Во-первых, одежда была только мужская и только больших размеров. А во-вторых, действительно был прохладно — тропический рай ночью превратился в очень неприятное местечко.

Мозги у Кати были набекрень. С одной стороны она уже всё решила насчёт бывшего (уже бывшего!) мужа, а с другой стороны — без его помощи, без его кулаков и умения выдирать кусок для своей семьи, им с Антошкой сейчас бы пришлось ох как не сладко!

Игорь напялил на сына три рубашки, намотал на его тощую шею чью-то майку и остался доволен.

— Утром верну. Сейчас о себе думать надо.

Катя не ответила. Она лишь прижала ребёнка к себе, укрыв его своим телом от ветра, и попыталась уснуть. Игорь вздохнул, чертыхнулся и, крепко обняв Катю сзади, тоже закрыл её своим телом.

'Прямо гнездо, какое то'

Антошка согрелся и сразу уснул. Через несколько минут объятия Игоря ослабели и бывший муж расслабленно захрапел. Кате не спалось. Тренированное тело ничуть не устало, а свои личные переживания женщина умела контролировать. Лежать было тепло, но… неприятно. Они оба уже всё поняли. И она. И Игорь.

'А ведь он не смирился. Он не хочет меня терять'

Кате стало страшно. Человек, который её сейчас обнимал, при всех его недостатках был решителен, силён и очень упрям. Женщина осторожно сняла с себя руку мужчины и аккуратно выбралась из 'гнезда'.

Когда Катя вышла на берег, кутерьма на пляже была в самом разгаре. Тридцатилетняя красавица села на холодный песок пляжа, посмотрела на синюю луну, потом на красный месяц, всё поняла и упала в обморок.

— Э, как тебя… Витёк. Подъём, завтрак проспишь.

По ноге беззлобно пнули, Егоров немедленно проснулся и ахнул. Шевелиться не получалось!

Вот никак!

Всё тело буквально одеревенело и напрочь отказывалось ему подчиняться. Постукивая зубами, Витька открыл глаза. Глаз. Второй, почему-то не открывался. Виктор припомнил синюю луну, кулак, яркие звёздочки перед глазами, вспомнил всё и рывком поднялся.

— Аааа! Как больно!

Мышцы сводило судорогой. Ночёвка на холодном и влажном песке без одежды далась Вите очень тяжело.

'Терпи, Витя, терпи, дорогой. Надо расходиться'

Солнце ещё не взошло, но было уже довольно светло. Хмурые невыспавшиеся люди поднимались и вставали в очередь к тому самому представительному казаху, который наливал каждому маленький пластиковый стаканчик воды. Люди выпивали свою порцию, возвращали стаканчик обратно и отходили в сторону, а стоявшие в очереди встревожено вытягивали шеи, рассматривая, сколько бутылок осталось.

'Сейчас, я сейчас…'

— Подождите. Подождите меня.

Глотка горела огнём, а на зубах скрипел песок. Витя, извиваясь как червяк, поднялся на четвереньки и пополз к людям. Каждое движение отдавалось болью.

'Раз-два, раз-два. Пить хочу. Пить… Раз-два…'

Его заметили. Люди смотрели на него и отворачивались, никто и не подумал уйти из очереди за драгоценной водой. Рядом с разливающим стоял низенький человек и громким писклявым голоском вещал в пространство о том, что морскую воду ни в коем случае пить нельзя, что нужно беречься от солнца и так далее. Народ хмуро внимал, продвигался к заветной воде и напряжённо соображал, что же делать дальше. Скрип мозгов над очередью стоял страшный. Все были так заняты размышлениями над собственной судьбой, что о том, что бедолаге с фонарём под глазом надо бы помочь никто и не подумал.

'Суки. Жлобы'

Витька сел на корточки и с ненавистью посмотрел на пассажиров. Если бы он попросил о помощи, то кто-нибудь, наверняка помог, но…

'Хрен вам! Сам справлюсь!'

В груди стало разгораться странное и незнакомое чувство. Витя прислушался к своим ощущениям и удивился.

Это была злость. Хорошая честная злость на… самого себя. Не на других, а на себя. Это было невероятно — Витя всегда жил в полном согласии с самим собой, предпочитая не замечать собственные недостатки и собственные слабости. А тут…

Егоров закряхтел, как старый дед и совсем уж было собрался подняться на ноги, как приятный женский голос участливо произнёс.

— Давайте, я вам помогу.

Кажется, это был ангел.

Свою воду Катя получила одной из первых. Она тщательно прополоскала рот и горло, и медленно, маленькими глоточками выпила все сто грамм воды. Жажда не исчезла, но стало сильно легче. Этой ночью ей даже удалось поспать. Екатерине помогли незнакомые люди, приведя её в чувство и отведя назад, к сыну.

— Поспи, дочка. Завтра трудный день будет, — добрый голос с казахским акцентом убаюкивал и успокаивал, — ну и что, что это другая планета. Всё хорошо будет, дочка. И не верь тем, кто говорит, что мы разбились и умерли. Неправда это. Аллах не допустил бы нашей смерти. Отдыхай, доченька. Отдыхай.

Катя сидела в стороне от очереди и напряжённо всматривалась в лица людей, пытаясь узнать ту добрую женщину, что помогла ей ночью. Результат был, но не такой, на который она рассчитывала. Катя заработала несколько ненавидящих взглядов от побитых и раздетых мужчин, два похотливых подмигивания и одно короткое ругательство от жены раздетого мужичка.

— Антоша, снимай чужие вещи. Быстро! Пока отец не видит.

Узнать свою спасительницу она не смогла, зато заметила, как на пляже барахтается полуголый человек. Она с трудом опознала в нём того самого парня — соседа по самолёту. Сосед пытался подняться, падал и снова пытался встать.

'Господи! Что с ним?'

Катя не заметила, как побежала на помощь. За спиной грозно громыхнуло.

— Катерина, ты куда?!

Вблизи парень выглядел вполне нормально, если не считать огромного синяка на лице, излишней худобы и посиневшей от холода кожи.

— Давайте, я вам помогу.

Витя понял голову и немедленно покраснел. Прямо перед ним стояла Она. Витька заметался. Делал он это сидя, так что выглядело это весьма комично и неуклюже.

'Как я выгляжу!'

— А. Э. Спасибо, я… сам.

Егоров заметил, как к ним быстро идёт тот самый мужик и побледнел.

— Катерина, иди сюда!

'Катя…'

Мысленно послав приближавшегося мужика, Виктор сосредоточил своё внимание на Кате.

'Сейчас, или никогда!'

Старательно глядя в сторону, Егоров невпопад пробубнил.

— Очень приятно, Виктор.

И протянул Кате руку.

От очередного избиения Витьку спасло чудо. Спешащий к нему с самыми недобрыми намереньями мужик сначала притормозил, а затем и вовсе остановился. Егоров не успел подивиться такой смене настроения, как пара сильных рук подхватила его подмышки и легко поставила на ноги.