Рус. Заговор богов - Вадим Крабов

Общими усилиями к заставе переместили две сотни воинов и всех магов. Первыми выпрыгнули окутанные Духами склонные к Призыву этруски и заняли круговую оборону. Далее, на одном и том же месте менялись «ямы», «жерла» и «зеркала» – эти координаты, выходившие к казармам, были единственным известным подходом к бывшему Гномьему перевалу. Рус вышел вслед за Леоном, а замыкал их «яму» Отиг.

Стена великолепно изолировала звуки, поэтому шума битвы прибывшие не слышали. Некоторые, впервые посетившие это место, поразились. Все было очень лаконично: стена с лестницами, ведущими к зубцам, снизу казавшимся маленькими; каменные створки врат, по бокам от которых, прижавшись к стене, стояли небольшие цилиндры, сосредоточившие в себе управление открытием-закрытием (обычные «штурвалы» из закаменевшего черного дерева с резьбой в стиле цветочков-листочков). Неподалеку от заставы находился штаб (двухуровневый цилиндр со скошенной крышей, на которой густо росла длинная сочная трава), а рядом с ним одноэтажная казарма – длинное прямоугольное сооружение, первое встреченное людьми здание такой формы. Но больше всего поражала красивейшая цветная мозаика, раскинувшаяся по всей стене. Она изображала сцены битв каганов с многочисленными стройными рядами бородатых коротышек. Хозяева, разумеется, побеждали.

Пиренгул активно распоряжался. По паре воинов-магов, то есть всех, имеющихся в его распоряжении, направил на усиление охраны системы открытия створок. Этрусков распределил полукругом от врат, магам приказал разбиться на тройки и всем категорически запретил подниматься на стену. Там уже была редкая цепь воинов, вяло постреливающих из луков. Отдав самые необходимые приказы, стал по амулету допрашивать Эрдогана, пытаясь добиться четкого пересказа действий эндогорцев, при этом периодически поглядывал на сидевшего Руса, который пребывал в очередном «полете».

Рус вдруг резко вскочил и заорал:

– У них требушет был спрятан! Наподобие моего метателя. Сейчас сюда тот камень прилетит! Всем внимание! – И уже тише: – Отиг, готовься, мне показалось…

Яркая комета медленно, презрительно-вальяжно поднялась из-за стены, на самом пике, на долгое мгновение застыла в одной точке, как бы оценивая обстановку, обогнула препятствие и стала плавно, набирая скорость, опускаться на тыльную сторону заставы, испуская тихий свист и увеличиваясь в размерах. Дрогнула земля. Камень расплылся лужей слепяще-желтой ртути и вдруг стремительно потек ввысь, на ходу принимая человекообразную форму. «Терминатор… – мелькнуло в голове Руса, – голем…» Каменный, но удивительно пластичный великан – не чета трем его «меньшим собратьям», собранным Отигом во время битвы при Баламборе, – возвысился над пятидесятилоктевой стеной на целую голову. Глазами ему служили темные провалы на фоне сверкающего «лица» со схематичными чертами, словно небрежно набросанными ленивым скульптором. Сила, исходящая от него, слепила даже не склонных к Силе.

Пиренгул, увидев голема, наконец-то обрел уверенность. Для него все сложилась. Загадка, вызванная несуразностью нападения, мучившая его долгие статеры, разрешилась.

– Рус, Леон! Хватайте Отига и оттаскивайте его подальше! – крикнул он и выстрелил в великана «огненной бурей». Друзья схватили погруженного в транс магистра и потащили его, тяжеленного хряка, вон от заставы. Отиг наверняка собирал что-то особо зубодробительное.

В голема со всех сторон летели структуры, не причинявшие ему ни малейшего вреда. Провожая задумчивым взором троих Хранящих, великан, казалось, сомневался: догнать или повременить. Выбрал «повременить» и решительно развернулся. Сделал два гигантских шага, за два удара сердца очутившись у самых врат. От его топота земля дрожала так, что падали даже самые ловкие. Огромная ступня поднялась и нависла над маленькой, по сравнению с ней, левой башенкой управления вратами. Из нее в панике вылетели люди. Но надо отдать должное воинам-магам, которые не бросили оцепеневшего воина-немага, вытащили с собой и сразу стали осыпать ногу великана разнообразными структурами. Напоровшись на неприятные ощущения, голем не стал рушить круглую пристройку, а топнул рядом. Люди повалились. Тогда он перенес внимание на правое строение. Тоже занес ногу, но тамошние обитатели, наученные опытом своих товарищей, заранее покинули ненадежное убежище, и великан перенес ступню на них. Хвала богам, все успели увернуться, и каменная плоскость хлопнула по пустой земле. Голем поднял голову и, наверное, кровожадно ухмыляясь, одним пальцем, одним слитным движением провел по настенной галерее. Воины, которые хотели спрятаться, вжавшись в ростовые зубцы, поплатились за самонадеянность: палец смел всех, до кого дотянулся, а не достал он лишь до крайних флангов. Крики падения слились в один предсмертный вой, и, хвала богам, хоть кто-то выжил: мелькнули «огненная стена» и «щит Предков», стремительно летящие вниз. Затем каменный дурак решил отломать стенные зубцы, и… тут его постигла неудача. Рука проходила сквозь них, словно была призрачной. Тогда он попробовал ударить стену кулаком и получил тот же самый эффект. Наверняка скрежеща зубами (если они имелись, конечно), резко развернулся, поглядел вниз и принялся вымещать злобу на копошащихся муравьях – мерзких людишках. То ли он был слишком неуклюж, то ли людишки слишком верткие, но раздавить он успел одного-двух, пока не принял на грудь маленький, светящийся силой Земли шарик размером с голову – человеческую, не великанскую. Полыхнула яркая вспышка. Голем на несколько мгновений застыл, потрескался и развалился на множество частей, каждая из которых по мере приближения к земле превращалась в песок. Как раз этой «песочницей» и придавило большинство людей – хвала богам, ненадолго, на четверть статера, пока останки голема полностью не вернулись в свое изначалье – в Силу. Люди, по большей части оказавшиеся магами и этрусками Призывающими, успели защититься.

Повисла тишина. Кто-то кашлял, кто-то чихал, кое-кто стонал – это не мешало сгущаться восторгу, который в конце концов выплеснулся сначала в единичном крике: «Победа!!!», а потом и во всеобъемлющем реве: «Победа!!! Победа!!! Хвала магистру Отигу!!! Слава нашему магистру!!!» В этом восхвалении принимали участие и обычно высокомерные, как несправедливо считали многие тиренцы, этруски. Огромный голем, конечно, не смог напугать бесстрашных воинов, но потрясти сумел. Этого не отнять.

Отиг лежал в откате. Рус стоял рядом с ним и, пожалуй, единственный… точнее, на пару с недоумевающим Леоном… не принимал участия в общем восторге. Его ноздри трепетали, грудь шумно дышала, пытаясь набрать больше воздуха, губы оголили белые, совсем не длинные клыки, что не делало его менее похожим на зверя. Вдруг он резко повернулся к Леону, обдав друга взором, в котором сквозило раздраженное непонимание.

– Зачем весь этот балаган? – прошипел он сквозь зубы.

– Я не понимаю тебя, Русчик, – честно признался Леон. – Эндогорцы всегда славились отвлекающими маневрами. Привлекли внимание всех защитников ровным строем, сымитировали атаку, а в это время закинули голема. Да они просто на прочность проверяли! Разведка боем. Никто не знает пределов крепости местных сооружений, вот они и проверяли.

– Две тысячи воинов, пять десятков магов, среди которых целый Великий магистр. Не слишком жирно для разведки? Ты прекрасно знаешь, сколько стоит участие магистра в кампании – целое состояние!..

– Но и возможный трофей – Кальварион! – не согласился Леон. – Оно того стоит. Но сейчас эндогорский царь в затруднительном положении. А так ему и надо! Уж орден растрясет его казну…

– А Кальварион и сам не подарок, укреплен едва ли хуже этой стены – слишком дорогая разведка. Хоть убей меня, Леон, но мне вся эта якобы битва напоминает балаган. Жертв почти нет. Помнишь, как ваши големы действовали при Баламборе? Гораздо шустрее, от них было не убежать. А этот словно боялся кого-то задеть… Леон! – Лицо Руса просветлело, словно он только что познал абсолютную истину. – Эндогория – в горах?

– Разумеется!

– Так у них скалолазы имеются!.. Бегом! Я в левую вратную башню, ты в правую. Будь готов встретиться с воинами-магами. Долго объяснять, – крикнул он уже на бегу. Друг мгновенно поверил и на ходу, по примеру Русчика, «надел» шлем и материализовал в руке меч.

Рус успел в самый последний момент. Богиня удачи снова одарила его своей улыбкой. Возле штурвала он застал двоих тирских воинов, один из которых, уже надавив на неприметные камни в нарочито небрежной кладке, чем внутреннее убранство привратных мини-башен резко отличалось от остальных каганских сооружений, уверенно вращал «штурвал», а второй охранял всегда открытый вход. Увернувшись от охранника, Рус бросил во второго «каменную сеть». Полыхнула защита, лже-тиренец вынужденно оторвался от работы, обернулся, и вдруг все на мгновение замерли, почувствовав, как дрогнула левая створка ворот. Взвыли Русовы Духи, и все смешалось… а через три удара сердца «охранник» лежал обугленный, с наполовину отрезанной головой, а «штурвальный» висел, пришпиленный-придавленный к стене «каменной сетью». Его кости потрескивали, и он, кажется, не мог дышать. Рус бросился к «штурвалу» и завертел его в противоположную сторону, со страхом прислушиваясь, не дрогнет ли правая створка. Левая, которая успела выдвинуться наружу на половину своей толщины, чуть помешкав, медленно пошла назад. Если бы не великолепная звукоизоляция, то пасынок Френома услышал бы разочарованно-яростный рев, пронесшийся над эндогорской армией.