Мое обретение полюса - Фредерик Кук

Именно этот дух честного соревнования ободрил меня после кампании посрамления, которая чуть было не сломила меня, это он подсказал мне поведать публике полную, непреложную правду о себе и о своем достижении, в которое я продолжаю верить, рассказать, глядя правде в глаза, чтобы истина об открытии Северного полюса стала известна всему народу, чтобы история вынесла свой приговор па основании полного, беспристрастного и честного изложения событий. Я вовсе не пытаюсь обратиться к какой-либо группе ученых-географов, я обращаюсь к людям всей планеты и впервые представляю самые неопровержимые доказательства своей победы, доказательства, какие могут только существовать. На этих записях зиждется моя убежденность.

Достиг ли я Северного полюса? Когда я вернулся в лоно цивилизации и объявил, что центр полярной области достигнут, я верил, что действительно побывал в точке, к которой в течение трех столетий стремились многие храбрецы. Я все еще верю, насколько позволительно человеку утверждать это, что стоял в самом центре полярной области. Если я ошибся, если находился лишь приблизительно в той точке (отчего и возникла полемика), я утверждаю: это была ошибка неизбежная, которую мог совершить каждый. Пребывание в той точке с абсолютной точностью было бы случайностью. Но я никогда не отрицал, что мистер Пири достиг полюса либо его окрестностей с достаточной точностью. Я отрицаю только то, чтобы кто-то другой мог определить местоположение полюса точнее. Я не согласен с тем, что мистер Пири был лучше меня экипирован для покорения полюса, лучше меня снабжен инструментами для того, чтобы определить местоположение этой магической точки. Ввиду того что по своей сути чисто научная проверка всегда объективна, я убежден, что у меня были более благоприятные, чем у Пири, шансы для более аккуратного, научного отыскания полюса. Я достиг цели, когда высота солнца над горизонтом была порядка 12°, и, следовательно, определил местоположение полюса математически точнее, чем мистер Пири, который мог наблюдать солнце при высоте менее 7 град. Его заявление основано на трех обсервациях солнца, находившегося на весьма малой высоте. Однако такое доказательство точности неубедительно.

Поскольку астрономическое определение местоположения не может считаться адекватным (я поясню это в должном месте моей книги), я каждые сутки контролировал свое местоположение (как в самом центре полярной области, так и в пути), каждый час измеряя длину тени на протяжении всего долгого полярного дня. Тень от любого предмета удлиняется или укорачивается по мере того, как солнце восходит к меридиану или опускается к горизонту, но в центральной точке, где в течение суток солнце совершает полный оборот над горизонтом, практически находись на одной высоте, длина тени от любого предмета остается неизменной. Пользуясь обсервациями такого типа, настолько простыми, что их суть понятна даже ребенку, я располагал достаточно надежным средством для отыскания приблизительного местоположения полюса. Этот метод, который, кажется, до сих пор не приходил в голову другим исследователям Арктики, помог мне обрести уверенность.

В своей книге я предлагаю читателям подробное описание моего путешествия — я расскажу о том, как достиг своей цели и почему верю, что совершил это. На основании этого рассказа мой народ вынесет мне приговор. Я поведаю также историю недостойного заговора, направленного на то, чтобы подорвать репутацию невинного человека, заговора, сложившегося оттого, что приоритета в достижении полюса домогался по-животному эгоистичный, неразборчивый в средствах соперник. Я расскажу о своей душевной трагедии, перед которой бледнеет радость покорения полюса, меркнет на фоне трагедии надломленной души человека, чьи гордость и честь втоптали в грязь.

Только после того, как вы, дорогие читатели, прочтете эту книгу, я прошу вас, честно заглянув в душу мне и самим себе, вынести свое решение. Ведь только прочитав книгу, вы узнаете всю правду обо мне и о том, на что я претендую, о заговоре, направленном на мою дискредитацию, об обвинениях, выдвинутых против меня, о мотивах моего поведения. Настолько настойчивой, широко организованной была враждебная мне кампания прессы, кампания, развернутая моими врагами, настолько вопиюще несправедливыми были обвинения, выдвинутые против меня, настолько обильно распространялась ложь, сфабрикованные истории, фальшивые признания людей, настолько громкими были вопли лжецов, мошенников и обманщиков, что оправдаться, вывести истину па свет белого дня оказалось колоссально трудной задачей.

От меня потребовалось немало выдержки, чтобы вернуться на родину и смотреть людям в глаза после всего того, что было сказано обо мне. Когда неистовствовали враги, когда крайне враждебно настроенные репортеры травили меня словно редкого зверя, травили для того, чтобы сожрать, мне пришлось обуздывать самого себя, чтобы не ввергнуться в недостойную драку, хотя сама природа оправдывает применение тактики тигра в подобных случаях… Я встретился со своим народом и нашел его честным и понимающим, Я обвинил врагов во лжи — и они замолчали. Какой бы титанической ни казалась задача предложить честную игру там, где так долго царили предубеждения, я уверен в успехе. Я верю в беспристрастность и справедливость своего народа, всегда склоняющегося в пользу здравого смысла, желающего распознать черты истинного намерения, достойного похвалы честолюбия и подлинного достижения.

2 В ГЛУБЬ ПОЛЯРНОЙ ГЛУШИ

Яхта «Брэдли» покидает Глостер. Магические просторы арктических морей. Воспоминания о честолюбивых мечтаниях детства. За полярным кругом. В плену полярных чар.

3 июля 1907 г., часов в семь-восемь вечера, яхта «Джон Р. Брэдли» тихо отошла от причала в Глостере[45] и, развернувшись форштевнем в сторону океана, отправилась в историческое плавание поарктическим морям. Распустив новенькие паруса сверкая безупречной белизной корпуса, вкоричневатом отсвете заката яхта казалась большой серебряной птицей, опустившейся на залитые солнцем воды гавани. На борту все было спокойно. Я стоял в одиночестве, пристально всматриваясь в даль, разглядывая рыбачью деревушку на берегу, и чувствовал, как сильно билось мое сердце. Это было последнее виденное мной селение родины, которую я покидал на долгие годы, а может быть, навсегда.

Вдоль берега, у самой воды, были беспорядочно разбросаны ветхие, побуревшие от непогоды сарайчики для лодок, коптильни и скромные, миниатюрные домишки рыбаков, в окнах которых зажигались огоньки. В бухте вокруг нас лениво покачивались на волнах рыбачьи лодки. Бородатые люди в широкополых шляпах, покуривая глиняные или кукурузные трубки, сушили снасти.