Глас Времени - Александр Малашкин

– И мы здесь, благодаря этой штуке?

– Занятно, правда?

– Очень.

Иосиф проводит ладонью по боковой стенке. Металл слегка шероховат, вдобавок на поверхности множество извивающихся бороздочек. Они неглубоки, чуть глубже миллиметра, и хаотичны в многочисленных изгибах. Если бы Иосифа спросили, что это напоминает, прежде всего, он бы провел аналогию с топографической картой очень извилистой местности. В школе, где он преподавал, часто приходилось бывать в кабинете географии, там на стене как раз и висела одна из таких карт. Многие «бороздочки» извиваются параллельно, что придает еще больше сходства с картой.

На самом деле, линии никакого отношения к топографии не имеют. Человек всегда пытается найти сходство с чем-то общеизвестным.

Точки соприкосновения пальцев с металлом начинают излучать бледно-зеленоватый, а затем и ярко-радиоактивный свет. Иосиф чувствует прилив тепла.

– Ты что-то нажал? – нервничает Лабберт.

– Что я мог нажать? – Иосиф перехватывает коробочку и берется за противоположный край. Зеленые точки теряют свет и набирают силу в новых местах контакта.

– Ничего не пойму. Поставь-ка на землю.

Иосиф ставит коробочку и демонстративно поднимает руки выше головы. Свечение прекращается.

– Я ничего не нажимал. Ты же сказал не трогать лицевую сторону, я ее и не трогал.

– Вообще-то в самом свечении нет ничего удивительного, но только вблизи источника энергии. К тому же светится не вся поверхность, куда поставишь палец, а только символы.

– Премию мне! Я открыл новые функции.

– Будем надеяться, что они не принесут нам ничего плохого. В последний раз, когда мной были открыты новые функции, я оказался в будущем… Не скажу, что это плохо, но…

Он берет предмет и, не сводя с него глаз, прячет в рюкзак.

– Жаль чемодан. Он был удобнее.

– А что случилось с тем парнем? – Иосифа захлестывает новая волна интереса.

– С его напарником? – Лабберт кивает в темноту.

Иосиф многозначительно моргает. Полицейский перестает размышлять о своем и готовится слушать.

– У него присутствовали признаки радиационного облучения. Если вспомнишь те первые лабораторные эксперименты, где ученые устанавливали свойства различных изотопных элементов, после которых кого-то раньше, кого-то позже ждала лучевая болезнь, то проведешь сравнительные параллели. Я не могу утверждать, что в конкретном случае произошло именно это. Язвы на теле вполне могли появиться вследствие чего угодно, например ожога. Теперь знаю точно: в следующий раз лучше находиться как можно ближе к устройству. Насколько я помню, тот полицейский был на несколько метров дальше. Видимо, чтобы переместить еще одного человека в другое время, не хватило мощности.

– Значит, чтобы переместить два огромных автомобиля и всё твое рюкзачное барахло, мощности хватило? – вмешивается из темноты голос полицейского.

– Сам удивлен, – говорит Лабберт. – Но я знаю немногим больше вашего.

– Сдается мне, знаешь ты как раз гораздо больше, только по каким-то причинам темнишь! Почему? Честного ответа я не жду. Но в твоих интересах мне его предоставить, иначе я сам доберусь до правды. И тогда… – Голос полицейского звучит угрожающе.

– Послушай, у тебя есть имя? Как к тебе обращаться?

– Меня зовут Лотар. Моего напарника звали Франц… если это кому-нибудь интересно.

– Имя напарника я прочел на нагрудном жетоне. Послушай, Лотар, я прекрасно понимаю твое состояние. Я сам терял друзей, терял порой нелепо, как и ты. Вот есть человек, идиотская случайность – и его нет. Но на людей я не бросался. Тебе это тоже не должно служить оправданием…

– Я и не бросаюсь, – спокойным тоном прерывает Лотар. – Просто не люблю, когда говорят неправду.

– С чего ты взял? – раздражается Лабберт.

– Я кто, по-твоему? Мальчик-несмышленыш? Если в темноте не видно моей полицейской формы, это еще ничего не значит. Включи фонарик и посмотри! И чтобы тебе было известно, полицейский в Германии – не пустой звук! Еще со времен академии мне знакомы основы человеческой психологии. Установить, врет человек или нет, я могу почти с первого взгляда. До того, как он раскроет рот, мне будут известны его намерения.

Лабберт мотает головой и кривит губы.

– Короче, у тебя есть время подумать до утра, – продолжает Лотар. – Если расскажешь все, как есть, обещаю: обижаться не стану. А сейчас я иду спать. Если заметите малейшую активность, будите. Вам тоже советую не засиживаться, нужно набраться сил перед неизвестным завтрашним днем.

Лабберт предлагает Лотару смочить горло глотком кофе. Он соглашается и уходит.

Спустя пять минут, чувствуя смертельную усталость, Иосиф тоже бредет спать. Лабберт и ему заботливо предлагает глоточек кофе. Но Иосиф отказывается. «Ну и ладно, – думает Лабберт, – ты свою дозу и так вылакал…»

Ночь тиха как дыхание покойника. Ветер слаб. Он едва шевелит листву на деревьях. Иосиф открывает глаза, перед ним «Ауди». Обняв оружейный ствол, прильнув к колесу, полицейский самозабвенно спит. «Странно, как я оказался на улице? – размышляет Иосиф. – Вроде уснул на заднем сидении. В чем дело? Неужели брожу во сне?»

На горизонте появляются автомобильные фары. Иосиф вслушивается. Мотора не слышно; установить, грузовик ли это, набитый штурмовиками, или обычный легковой автомобиль – невозможно. Во втором случае полицейский разделается с опасностью двумя-тремя выстрелами, в первом же, может, не разделается вовсе…

– Просыпайся! – Иосиф толкает полицейского. – Ну же! Нас обнаружили! Просыпайся!

Ответа нет. Иосиф понимает, что живому, пускай сонному, телу противоестественно быть таким мягким. Он наклоняется, чтобы подтянуть его за руку, но обмякший труп и вовсе заваливается набок.

Фары близко. Иосиф выдергивает из рук мертвеца штурмовой дробовик и пытается произвести пробный выстрел. Но спусковой механизм предательски заклинивает. Другого оружия поблизости нет. Машина останавливается. Фары бьют ослепительно. Иосиф узнает в них свой угнанный «Мерседес» и, отбрасывая негодное оружие, выдвигается навстречу. Двери распахиваются. Уверенным шагом к нему идут двое. Их плечистые фигуры частично заслоняют свет. В ослепительных лучах отчетливо вырисовываются контуры плащей.

Иосиф волнуется.

– Эй, кто вы?!

Теперь он может различить лица. Он узнает их. Это те самые, что приходили во сне! Ему страшно. Пускаясь наутек, он слышит, как подошвы нацистских сапог переходят на бег. Они догоняют. В руках Иосифа оказывается знакомая Мосинка! Он поворачивается, берет одного из них на прицел и стреляет. Враг не падает, более того, немец, как ни в чем не бывало, начинает улыбаться. Еще выстрел. Впустую. Еще. Патроны заканчиваются. Нацист достает револьвер и стреляет Иосифу в лоб. Вырвавшийся столб огня уносит в непередаваемо-горячую липкую трясину…

– Эй, чего скулишь?

Иосиф продирает глаза и не может понять, где он.

– Кошмар приснился? Еще бы! Этот гад напоил нас какой-то дрянью. Утром я не смог его найти. Да что с тобой? Это я, Лотар, полицейский…

Иосиф глядит стеклянными глазами; застрял где-то между реальностями. С водительского сидения Лотар пытается рукой достать Иосифа. Это едва удается. Он выходит, открывает заднюю дверцу и окатывает его минеральной водой.

– Очнись!

Иосиф трясет головой будто пес.

– У-у-у, голова моя чугунная… Значит, наш ученый сбежал? – хрипит он.

– Опоив нас каким-то дерьмом! Думал, сдохну, когда очнулся. Тебе должно быть поганее, ты хлебал эту дрянь еще возле костра. Что говорить, если меня от одного глотка так вштормило.

– Но почему?

– Кто знает. Мало того, этот гад нас еще и обобрал.

Иосиф морщит лицо и вопросительно смотрит.

– Бронежилет, дробовик, рация, – перечисляет Лотар. – Это то, что я обнаружил сходу. Список может расшириться, когда я загляну в багажник.

– Мне не хочется думать, что этот человек так поступил. – Иосиф выглядывает из машины и носом втягивает воздух серого утра. – Более того, мне нельзя так думать! Понимаешь, Лотар, я ведь и так на грани того, чтобы разочароваться в людях!

– А ты представь, что у него на то были причины. Может, полегчает.

– Нет, боюсь, этой выходкой он окончательно разрушил остатки веры в человечество. И если кризис среднего возраста у меня наступит раньше, чем положено, то только по вине этого гражданина.

Лотар протягивает бутылку с французской минералкой.

– Освежись! У тебя бред.

– Ты случайно яда сюда не подсыпал? – разглядывая жидкость через донышко, осведомляется Иосиф.

– Подсыпал. Сейчас вылью на голову, и ты облысеешь!

– Просто если и ты окажешься не тем, за кого себя выдаешь, я покончу с собой…

– Я именно тот, кем был с самого начала – полицейский, пытающийся предотвратить правонарушение! Это вы затащили меня в эту приключенческо-временную задницу. Точнее, твой неверно выбранный друг.