В погоне за совершенством. Часть 3 - М. С. Паркер

свою ладонь мне на спину, чтобы провести через ресторан. Лэндон взял на себя эту роль, в то время как Девон держался позади нас на полшага, достаточно, чтобы дистанция была комфортной, но не настолько далеко, чтобы это выглядело, будто он пытается избегать меня. Интересно, сколько раз он это делал?

— Что я могу вам предложить сегодня вечером? — Официантка была высокой худой блондинкой, явно заинтересовавшейся обоими мужчинами. Она не выглядела слишком осмотрительной с тем, кто из них двоих отвечал на ее знаки внимания. Девушка была вежлива со мной, особенно когда ни один из мужчин не прикоснулся ко мне в универсальном жесте «я не свободен, оставь меня в покое», но все ее внимание было сосредоточено на них.

Когда мы сделали заказ, Девон произнес тост с пожеланием Лэндону долгой и успешной карьеры. Лэндон ответил тем же, и я увидела, что оба мужчины уважают друг друга. Девон не притворялся, что ему нравился Лэндон, а я поняла, что дело не только в бизнесе. Ему искренне нравился молодой актер. Когда он разговаривал с Лэндоном, в его позе чувствовалась расслабленность, он слегка ослабил свою защиту.

— Ты определенно проделал долгий путь из «Холлоус Бей», — сказал Девон.

— Что за «Холлоус Бей»? — спросила я.

— «Холлоус Бей» — это маленький поганый театральный бар, где я работал, когда приехал в Лос-Анджелес, — объяснил Лэндон. — По сути я обслуживал столики всю восьмичасовую смену, а затем играл в двухчасовом представлении какой-нибудь пьесы, которое шло у нас на той неделе. Это было дерьмово.

— Моя машина сломалась, — продолжил Девон историю, я удивилась, услышав в его голосе ностальгию. — И я был в той части ЛА, где никогда не был до этого без машины и с телефоном, у которого села батарея. Я основал «Мираж» всего несколькими неделями ранее и все еще находился в поиске новых клиентов, но собирался пойти в инди-театр, о котором мне рассказывал кто-то из индустрии. Вместо этого я оказался перед «Холлоус Бей». Это было наиболее безопасное на вид место в округе, название которого ни о чем мне не говорило. Так что я вошел спросить, могу ли воспользоваться их телефоном и застал середину речи Гамлета. Ты знаешь, ту, что «Быть или не быть».

Я кивнула. Все это знали.

— У вас было полно пьяных грубовато выглядящих посетителей, которым бы разбивать бутылки о головы людей или что-то такое, а они все сидели и пялились на этого парня, играющего Шекспира.

— Честно говоря, — перебил Лэндон, — многие из них были настолько пьяны, что я почти уверен, что они думали, что я и есть Шекспир.

Я рассмеялась, тронутая не просто историей, но и тем, как она заставила меня посмотреть на Девона. Я знала его сейчас, тридцатитрехлетнего мужчину, дерзкого, уверенного в себе почти до заносчивости, властного. История Лэндона заставила меня задуматься о том, каким, должно быть, Девон был тогда. Он что-то увидел в этом молодом человеке и помог ему стать тем, кто сидит рядом со мной.

— Ваши стейки, — перебила официантка.

Я сдержала еще один смешок, когда она провела рукой по ноге Лэндона. Но когда она повторила этот же жест с Девоном, это не показалось мне забавным. Однако, к моему удивлению, он не клюнул на наживку. На самом деле он сделал то, чего бы я никогда не ожидала.

Он посмотрел на Лэндона, улыбнулся и наклонился к столу, накрывая руку парня своей.

— С годовщиной, милый.

Я почти задохнулась.

— И тебя с годовщиной, — сказал Лэндон без запинки. Он посмотрел на меня, в его светлых глазах искрился смех. — И спасибо тебе, милая, за твой подарок на годовщину. — Он протянул свою свободную руку и положил ее мне на ногу. — Ты не пожалеешь, я обещаю. И в следующий раз мы можем осуществить одну из твоих фантазий.

Рот официантки несколько раз открылся и закрылся, прежде чем она развернулась и ушла. Мы подождали, пока она не окажется вне предела слышимости, прежде чем разразиться смехом. Остатки напряженности, которая была между мной и Девоном, растаяли. Я знала, что он был уверен в своей сексуальности, но это вывело все на новый уровень. Я знала, что он сделал это не только для себя, он сделал это и для Лэндона тоже. Я должна была уважать дружбу такого рода.

«Возможно, это все-таки сработает», — подумала я, поглощая свой идеально приготовленный стейк средней прожарки.

Глава 12

Девон

Ничто не могло сравниться с тем возбуждением, что я испытал, когда вошел в Гранд Гарден-арену. Адреналин хлынул через меня, подпитываемый витающим в воздухе возбуждением. Я не был жестоким человеком, напористым или грубым — да, но не жестоким. Я не из тех парней, которые будут стоять без дела и наблюдать за дракой в баре, но было что-то в том, чтобы сидеть в толпе и смотреть, как два профессиональных бойца сражаются до тех пор, пока не будет объявлен победитель. Я всегда думал, что есть разница между наслаждением от просмотра, как гладиаторы убивают друг друга, и турнирами, устраиваемыми королями. Первое — про грубость и безжалостность, а второе взывало к чему-то первобытному во мне, чего я не мог отрицать.

Я взглянул на Крисси, когда мы шли к своим местам. Я думал о том, как она отреагирует на то, что мы сейчас увидим. Некоторые люди не видят разницы между этим и настоящим насилием, хотя что-то подсказывало мне, что Крисси поймет. Тем не менее она ничего не говорила о самом бое, это означало, что я остался один на один с моим воображением. Воображением, которое уже работало сверхурочно с того момента, как я увидел ее в бикини ранее. Облегающее черное платье на ней сейчас не слишком сильно помогало делу.

Я продолжал говорить себе, как хорошо все идет, что мы с ней на пути к тому, чтобы стать не только коллегами, но и друзьями, и что я должен сфокусироваться на этом. Она выглядела так, будто получала удовольствие. Я знал, что она и Лэндон поладят, и знал, что был прав, с того момента, как увидел их вместе. Я был рад, что познакомил их, я не мог ревновать, по крайней мере не в сексуальном плане, но должен был признаться самому себе, что был немного раздражен тем, как она уделяет больше внимания ему, чем мне. Это не должно было меня беспокоить, знаю, но я хотел получить шанс поговорить с ней, а не просто смотреть, как она смеется над чем-то остроумным,